Путы амплуа

Бенефисы Ульяны Лопаткиной в Москве

Елена ФЕДОРЕНКО Фото Надежды БАУСОВОЙ

"Леда и Лебедь". У.Лопаткина и М.Мурру

Ульяна Лопаткина. Балерина - трудоголик, аскет, гипнотизер, медиум. Она создала свой космос, проложив прямую связь с вечностью. В ее мире особый правопорядок, где пятая позиция должна быть обязательно пятой, а время течет по своим законам, как движения по своему ритму - продленные, замедленные, рапидные. Постигшая тайны инобытия, Лопаткина владела только ей доступным знанием - ее королева лебедей, Никия, Раймонда были "вне времени", "над временем". Она признавалась в любви классике, ценила ее за строгость и изысканность.

Но то ли прима Мариинского театра устала от классического репертуара (не верится), то ли ее стала тяготить техника (об этом думать пока не станем), то ли ей захотелось войти на поле острых чувств и экстрима (жаль, если так). Во всяком случае, отбросив всякие церемонии (раньше партии Ульяна всегда отбирала тщательно), она устремилась осваивать прежде ей чуждое. Поражает та настойчивость, с которой Ульяна идет к намеченной цели. Во что бы то ни стало - а стало это дорого.

Светским глянцем потянуло уже на прошлогоднем бенефисе, где балерина упрощала текст, отказалась от фуэте, представила эстрадное "Танго" (правда, оно прагматично уравновешивалось "Лебедем"). Тогда же достаточно бессмысленно станцевала Смерть в "Юноше и Смерти" Ролана Пети. Метаморфозы пристрастий совпали со сменой педагога, Лопаткина ушла от Нинель Кургапкиной к Ирине Чистяковой. Сегодня этот выбор уже не кажется случайным. Перед нынешними вечерами Ульяна побывала у Ролана Пети, который доверил ей свои опусы. Ему и посвящался первый вечер, сам 85-летний хореограф, отмечающий свой юбилей европейскими концертами, приехать не смог (как сказал его ассистент Луиджи Бонино - мэтр простудился).

В программу вошли произведения разных лет, но подбор показался банальным, произведения - пресноватыми и устаревшими. За исключением двух, все номера исполнялись в бело-черных костюмах, и на уме вертелось - "Звезды в негативе". Вдохнуть жизнь в эту хореографию могли только исключительные исполнители, но этого не случилось. К слову, организаторы всех участников "повысили" рангом: если верить программке (не стоит, она составлена из сплошных ошибок), то на сцене выступали только этуали и премьеры, а это не так. Самый яркий перл: Владимир Малахов (в биографии солистки "Staatsballet") назван прима-балериной.

Все выглядело простовато: и жеманничающий Алтын Дюгарай из Бостонского балета, и "шутки" от Бонино - номера, уместные в мюзик-холле, чего никогда не чурался хореограф. В выигрыше оказались Массимо Мурру и Мик Дзени из "Ла Скала" в мужском дуэте балета по Прусту на музыку Форе. По силе внутренней экспрессии этому диалогу контрастов соответствовал скорбный и нежный Квазимодо Дмитрия Белоголовцева из Большого театра.

Сама Ульяна Лопаткина вышла в четырех номерах - изначально разных, но индивидуальность балерины, подвергнутая насилию, неколебимо брала свое, и героини становились похожими между собой. За красивыми линиями не удалось разглядеть страстей Леды (Массимо Мурру был тоже безучастен) в "Леде и Лебеде" - фрагменте балета "Моя Павлова" на музыку Баха. От сплетения тел - безукоризненного Ульяны Лопаткиной и раздобревшего Ивана Козлова (все остальные номера обеих программ он партнерствовал приме) в "Гибели розы" веяло прохладным равнодушием. Не завязалась соблазнительная игра в "Гимнопедии" на музыку Сати. Да и дискотечный номер "Жар субботнего вечера" на музыку Bee Gees, поставленный Пети для Лопаткиной, навеянный образами фильма и своей исполнительской молодостью, явно не шел примадонне, которая отрывалась и веселилась, как человек, не знающий к этому вкуса.

Второй вечер посвятили знаменитым па де де. Нетленная классика обеспечила успех. Лопаткина открыла вечер адажио из "Лебединого озера". Лебедь был по-прежнему царствен и величествен, но пару раз партнер неловко опустил балерину с поддержки, заметны были и иные погрешности. Красивой же цыганке из "Эсмеральды" не хватило переполняющих душу эмоций. Раньше героинь Лопаткиной вели высшие силы, сейчас она все решала сама, стараясь соответствовать не своим, а сложившимся исполнительским канонам. На вечере Лопаткина разделила успех с уходящей со сцены Джулией Кент (Жизель) - солисткой ABT, Шоко Накамура (Китри стояла как вкопанная, а Сильфида оказалась легкой и воздушной) из "Staatsballet" и парижанами Матильдой Фрустэй и Алессио Карбоне, которые с настроением станцевали Па де де Чайковского - Баланчина. Но в целом дуэты складывались худо: от начала до конца без видимых потерь удалось исполнить свой только Фрустэй и Карбоне.

Шуточным номером Кристиана Шпука на музыку Россини финишировал концерт. Для его исполнения явно недостаточно чучела коровы, дамской сумочки и очков, необходимо ощущение озорного движения. Выглядело это не пародией на классическое па де де, а пародией на пародию. Урок, преподанный непутевой ученице, напомнил другой, блестяще исполненный Лопаткиной на заре танцевальной карьеры. Тогда живой классик Джон Ноймайер, очарованный выпускницей Вагановского училища, подарил ей номер "Павлова и Чеккетти" - пророчество балеринского родства легенды и начинающей артистки. Но, похоже, романтическому бытию Ульяна Лопаткина предпочла живую жизнь. Но чтобы из этой жизни извлекать современные страсти, для Лопаткиной должно создавать хореографию специально. Слишком обжигающая индивидуальность.

МУЗЫКА

• Путы амплуа
  Бенефисы Ульяны Лопаткиной в Москве
• "Под звук волнующий пленительного сакса..."
• Юбилей на подхвате
  В петербургском Михайловском театре отметили юбилей Никиты Долгушина
• В окружении предшественников и современников
  В БЗК завершился фестиваль к 100-летию со дня рождения Оливье Мессиана
• И никаких ужасов

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

• Консенсус с полуслова
• Салтан во дворце Синей птицы