И вновь сошлись в Бородине

Более ста тысяч москвичей собрались в воскресенье на месте сражения

Искандер КУЗЕЕВ
Фото из архива Бородинского музея

Праздник на Бородинском поле

...А есть ли в календаре России месяц, не отмеченный роковыми событиями истории? Только проводили взрывоопасный август - и начали вспоминать: 620 лет Куликовской битвы, которая была вроде победной, но конца иноземному игу не положила. Очередная годовщина Бородина, сражения без победителей, но обозначившего перелом в первой Отечественной войне. 55 лет окончания Второй мировой, годовщина подписания капитуляции Японии - и визит нынешнего российского руководителя в соседнюю страну, с которой у нас до сих пор нет мирного договора, зато есть территориальный спор. Ничего сразу до конца довести не можем! Так вот и лето: кончилось обычное - началось бабье...

В России никогда не любили мейнстрим, официоз. Страна вечного андеграунда, Россия, почитала юродивых как национальных героев, а ее присяжные заседатели могли оправдать девушку-террористку, стрелявшую в царского генерала из идейных соображений.

Кульминация битвы

Традиционный День города, да еще столицы, - мероприятие официальное, даже официозное. Со всяческими рапортами, напоминающими подзабытые "трудовые подарки к съезду". И как всякое официальное мероприятие, оно зачастую сопровождается оппозиционными двойниками. В 1997-м, когда официоз праздновал 850-летие, андеграунд в лице галериста Марата Гельмана в те же дни в центре Москвы с помпой отпраздновал 2500-летие со дня основания Бухары. В прошлом году официозу противостоял баллотировавшийся тогда на пост мэра столицы Сергей Кириенко, придумавший с тем же Гельманом фестиваль "Неофициальная Москва", выплеснувший андеграунд на праздничные улицы столицы и познакомивший москвичей даже с его классиками ("Классиками XXI века" - есть такой литературный салон в Москве).

Никакой такой "альтернативы" в нынешний День города уже не было. Но более сотни тысяч москвичей, уставших от перекрытых гаишниками улиц, смогли все же в этот День города принять участие в другом празднике, где отмечалось, скорее даже не праздничное, а трагическое событие из истории города - Бородинская битва, после которой, собственно, Москва и "была французу отдана".

Бородинское поле - это уникальный заповедник исторической памяти. Памятники - не безликие братские могилы, а памятники конкретным героям (каждой артиллерийской батарее, каждому гренадерскому или драгунскому полку) - воссоздают картину "битвы титанов". Вы подъезжаете, и словно на карте из учебника истории мелькают современные дорожные указатели: села Шевардино (Шевардинский редут), Семеновское (Семеновские, Багратионовы флеши), далее - Бородино. Выше - на Новой Смоленской дороге - деревня Горки - ставка Кутузова. Топонимика Бородинского поля уцелела при шквале советских переименований. И уцелела память, в отличие от памяти мест других сражений той эпохи. Ведь сейчас мало кто помнит, что легендарная битва при Пруссише-Эйлау проходила в пригороде нынешнего Калининграда, а увенчавший битву Тильзитский мир был подписан в шатре на середине Немана - в городе Советске той же Калининградской области!

Топонимика и памятники - это еще не все. Каждое первое воскресенье сентября под патронатом Бородинского музея происходит настоящее праздничное действо. Выстроен Шевардинский редут, поодаль - батарея Раевского. Французская батарея Фуше устраивает настоящую артиллерийскую дуэль. В кульминационный момент в бой вступают уланы и драгуны Нежинского драгунского полка. Праздник этот красочный. Красочной, яркой, многоцветной была форма всех воюющих армий. В те времена, когда жители Тарутина и Бородина еще не знали слова "зачистка" и никто еще не додумался до пятнистых безликих комбинезонов, в которых можно окапываться, сливаясь с придорожной грязью, офицер шел в бой в своей яркой форме с гордо поднятой головой. Пригнувшийся от воя пролетающего ядра мог с позором подавать в отставку.

Свистят ядра. Мы видим строй гренадеров, идущих в контратаку.

- Сомкнуть ряды! - раздается команда, когда на месте падения ядра остается "гора кровавых тел".

Когда воочию видишь сражение, так отличающееся от привычных телевизионных картинок, начинаешь понимать: да, были люди в это время, не то, что нынешнее племя. Богатыри - не мы!

Когда вместо установок залпового огня "Град", убивающих женщин и детей в далеком селении за десятки километров от залпа, есть только клинок сабли или штык и глаза неприятеля, прицеливающегося в тебя на расстоянии нескольких шагов, понимаешь, что это было сражение безумно храбрых воинов.

Многое с тех пор изменилось на Бородинском поле. Появилось утопающее в зелени лесов и не затронувшее, к счастью, исторических памятников Можайское водохранилище. Новая Смоленская дорога стала Старой Можайской - дорогой № 100. Южнее старой Смоленской дороги пролегла железная, а за ней и совсем новая Смоленская - трансъевропейская магистраль Е-30 с современным названием "Корк - Челябинск". Корк - это в Ирландии, ну а Челябинск - на Урале. Мы живем теперь в общем европейском доме, и дороги у нас общие. Чтобы проехать по магистрали Е-30 из конца в конец, уже не нужно завоевывать мир, как это пытался когда-то сделать Наполеон.

А на Бородинском поле чтут память и солдат армии Наполеона, чтут всех павших героев: французов, швейцарцев, итальянцев. "Мертвым великой армии!" - начертано на памятнике, установленном на командном пункте французского императора близ занятого им в упорных боях Шевардинского редута.

Это, между прочим, единственный памятник воинам неприятельской армии в России. Памятник-уважение, памятник-примирение. Попытка поставить аналогичный памятник на Мамаевом кургане пока не увенчалась успехом, хотя Германия, противостоявшая нам со времен Александра Невского, лишившись "образа врага", давно стала нашим добрым соседом по европейскому дому.

ПОД ЗАНАВЕС

• И вновь сошлись в Бородине
  Более ста тысяч москвичей собрались в воскресенье на месте сражения
• Меч самурая
  55 лет назад завершилась Вторая мировая война
• Человек родился