ВЛАДИМИР ГУСЕВ: "А потом мы поняли, что денег нет"

В МУЗЕЕ

Беседу вел Юрий АРПИШКИН

Столетие Русского музея отмечалось с тем самым размахом, с каким и принято теперь отмечать юбилеи государственного значения, как реальные, так и мифические. Приветствие Президента, речи правительственных чиновников на "торжественном заседании", костюмированная программа, банкет, в данном случае в интерьерах Михайловского дворца. Наконец, обязательные приношения: здесь серебристый "ниссан" от генерального спонсора, шарф от директора Эрмитажа - лично директору Русского и, особенно трогательное, от американского коллекционера - утраченная когда-то музеем работа Ореста Кипренского.

Однако, как писали в былые годы советские газеты, за блестящим фасадом скрывается... Музей не имеет возможности отреставрировать поступившие в его распоряжение помещения, по-прежнему остаются в запасниках 98 процентов вещей, составляющих его коллекцию, и так далее. Об этом следует напомнить, чтобы торжественный повод не заслонил окончательно реального положения дел в крупнейшем хранилище национального искусства России.

При всем том крупнейшим Русский музей остается не только и не столько благодаря беспрецедентной обширности своих выставочных площадей или объему фондов, но главным образом по причине столь же беспрецедентного масштаба своей деятельности. Русский музей не просто хранит и выставляет произведения искусства, он, выражаясь высоким слогом, живет осознанием своей исторической миссии. Сегодня это, пожалуй, единственный в России музей, имеющий осмысленную концепцию работы: и выставочной, и научной, и собирательской. Например, только здесь сейчас собирают современное искусство, причем в самых радикальных его образцах. И это нисколько не противоречит основной специализации музея, главного хранилища искусства XVIII-XIX веков. О выставочной деятельности Русского следует сказать особо. Здесь впервые в отечественной практике были опробованы новаторские для России проекты так называемых "исследовательских выставок", то есть экспозиций, объединенных какой-либо одной искусствоведческой темой: "Красный цвет в русском искусстве" или "Агитация за счастье" (пропагандистская живопись советской эпохи). К сожалению, ни одна из этих выставок не выезжала за пределы Петербурга, правда, московские выставки тоже, как правило, северной столицы не достигают.

Кроме оригинальных, изысканных экспозиционных идей, у Русского музея можно было бы позаимствовать умение выживать. Не превосходя московские музеи в материальном благосостоянии, Русский не просто находит средства для существования и развития, но и каким-то образом организует жизнь вокруг себя. Объясняются такие успехи в наших условиях только изобретательностью конкретных людей. В частности, директора ГРМ Владимира Гусева, признанного мэтра музейного дела. Он в эти дни тоже имеет все основания считаться юбиляром - директором он стал ровно десять лет назад. К нему мы и обратились с вопросами о жизни музея, праздничной и будничной, повседневной.

    

- Владимир Александрович, как вы намерены распорядиться новыми, точнее, недавно обретенными помещениями? Кстати, сколько же их теперь принадлежит музею?

- Всего у нас пять довольно больших зданий. Строгановский дворец, Мраморный дворец, Инженерный замок, наш главный корпус - Михайловский дворец и так называемый "Корпус Бенуа". Первые три из названных переданы музею сравнительно недавно. В них сейчас с разной степенью интенсивности ведутся реставрационные работы.

Сложнее всего со Строгановским, он самый старый и наиболее пострадал от посторонних вмешательств: там в свое время было проведено много перестроек, перепланировок и т.д. Вернуть ему исторический облик - задача трудная и дорогостоящая. Но выставки там уже проходят, не так часто, как нам хотелось бы, но все же...

В Инженерном замке на первом и втором этажах открыта постоянная экспозиция. Там отреставрированы покои великого князя Константина Павловича.

Мраморный дворец функционирует еще более активно. В его залах мы проводим экспериментальные выставки, их готовит отдел новейших течений Русского музея. Эти выставки оценивают по-разному. Иногда музей упрекают в неразборчивости и некритичности. Но мы реагируем на эту критику, я считаю, очень трезво. В конце концов дело музея (ну одно из его дел) показывать, что происходит в искусстве реально, создавая, по возможности, историческую перспективу. Мне кажется, что с этой задачей мы справляемся неплохо. У нас можно увидеть старое, классическое искусство и самое новое, авангардное. А сравнивать их и делать выводы мы предлагаем зрителям и искусствоведам. Главная же наша цель сегодня - закончить реконструкцию дворцов. Тогда мы сможем показывать посетителям на несколько порядков больше, чем сегодня. То есть не 2 процента вещей, хранящихся в фондах, а процентов 15. Притом что в мировой практике принято показывать примерно 10 - 12 процентов.

    

- А не хотели бы вы еще расширить пространства музея?

- Нет, не хотели бы. Это совершенно бессмысленно. Дальнейший экстенсивный рост может привести только к неуправляемости. Сегодняшние размеры музея предельны. Это один из самых крупных в мире музейных комплексов. Тем более что выставить все невозможно ни при каких обстоятельствах, да и не нужно. Например, графику выставлять очень трудно, она выцветает, портится, а ее в наших фондах огромное количество. Экспозиция живописи и сейчас достаточно велика. А вот что касается скульптуры, она в скором времени будет представлена гораздо шире, чем теперь. Мы планируем превратить Михайловский сад в "сад русской скульптуры". Там будут размещены бронзовые копии мраморных и гипсовых изваяний, оригиналы которых хранятся в музее. По нашему замыслу Михайловский должен стать продолжением Летнего сада. В Летнем, как известно, стоит скульптура западноевропейская, в основном итальянская, а в Михайловском, как я уже сказал, будет русская. Несмотря на то, что юридически Михайловский сад еще не принадлежит музею, работы в нем мы уже начали, укрепили дренажные сооружения и т.д. Планируем мы начать такие же работы и в парке вокруг Инженерного замка, напоминаю, что он совсем рядом с Михайловским, там в будущем мы хотели бы восстановить систему каналов и рвов, когда-то окружавших замок. Мы стремимся привести состояние окружающих музей территорий в соответствие уровню Русского музея и его собрания.

    

- Скажите, а будет ли как-нибудь меняться основная экспозиция музея, я имею в виду концептуальные изменения?

- Это уже происходит. Например, экспозиция академических залов изменилась очень существенно, в других залах произошли перемены, может быть, не столь заметные на первый взгляд, но тоже значительные. Мы стараемся показывать искусство таким, каким оно было в действительности. То есть помещать вещи в тот контекст, который им исторически предназначен.

    

- Владимир Александрович, каким образом музей в наших условиях может осуществить хотя бы половину перечисленных вами планов?

- Как вы понимаете, все это довольно проблематично. Государство финансирует музей очень плохо и нерегулярно, да если бы оно и более аккуратно выполняло свои обязательства, все равно бюджетных денег для такого крупного учреждения, как Русский музей, не хватало бы. К июню прошлого года у музея было 58 миллиардов долга. Причем финансирование прекратилось едва ли не сразу после подписания премьер-министром постановления о праздновании столетия Русского музея. Был принят бюджет этого празднества, заключены какие-то договоры, а потом мы поняли, что денег нет и, видимо, не будет. Тогда нам очень помог Президент. Он, во-первых, подписал указ о столетии, а во-вторых, внес в Фонд общества друзей музея пять миллиардов рублей (старыми деньгами, конечно же). Затем, через некоторое время, примерно за год до праздника, мы провели благотворительный бал, на котором собрали около ста тысяч долларов. Тогда же был заключен договор с ИНКОМБАНКом, ставшим нашим генеральным спонсором. Без его поддержки мы бы не смогли выжить. Как и без поддержки упоминавшегося "Общества друзей Русского музея". Оно также было создано примерно год назад, в преддверии юбилея. В него входят как частные лица, так и организации, такие, как Национальный Резервный банк, местное отделение компании "Кока-кола" и еще некоторые, почетными членами общества являются многие известные люди: политики, деятели культуры - Ельцин, Лихачев, Гранин, а председатель нашего попечительского совета - губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев. Очень большую помощь в издательских программах музею оказывает конструкторское бюро "Рубин". Есть и другие жертвователи - музей пользуется популярностью.

    

- На каких условиях вы заключаете договоры со спонсорами, насколько музей оказывается от них зависим и какие права им предоставляет?

- Вопрос существенный, но ответить я на него могу лишь приблизительно. Мы сейчас только учимся строить такие отношения. К счастью, все наши спонсоры - очень достойные и порядочные люди, они понимают, что такое музей, и ценят его. Поэтому никаких споров, разногласий со спонсорами или, тем более, конфликтов с ними у нас не было. Что же касается прав, предоставляемых спонсорам, то они каждый раз определяются индивидуальным договором, составляется он профессиональными юристами. Там оговаривается, где будет написано о том, что такая-то компания спонсировала такую-то акцию. Появляются таблички в залах музея, если они оборудованы на чьи-то деньги, будет установлена доска со списком жертвователей на парадной лестнице, может быть, еще что-нибудь придумаем... Некоторые дружественные компании, скажем, просят у музея разрешения провести в его залах какие-то мероприятия...

Но так называемые "внебюджетные средства" складываются не только из пожертвований. Музей сам зарабатывает деньги или, во всяком случае, стремится к этому. Мы открыли несколько магазинов, продаем там сувениры: значки, репродукции, альбомы. Кстати, издательская деятельность музея стремительно развивается. На прошлогодней Франкфуртской книжной ярмарке у нас был свой стенд, и выставились мы там очень удачно, теперь нас приглашают на следующую ярмарку. Вот вам очередной финансовый источник - там заключаются, как правило, весьма выгодные контракты. Музейная работа вполне может совмещаться с коммерческой, надо только найти оптимальные формы.

    

- Как вы понимаете, я не могу не спросить вас о кражах из Русского музея. Эта тема недавно очень обстоятельно обсуждалась в прессе.

- Да, понимаю, что не можете не спросить... По большей части, все это фантазии. За последние двадцать лет ничего украдено не было. Были попытки, но они пресекались. А шум в прессе возник по поводу восьми рисунков Филонова, которые в 70 - 80-е годы оказались в Париже, в Центре Помпиду. Как они туда попали, до сих пор неизвестно, известно только, что вывезены из страны они были незаконно. Мы, безусловно, будем предпринимать попытки вернуть эти вещи, действуем мы совместно с недавно созданным территориальным Северо-Западным управлением, регулирующим ввоз и вывоз художественных ценностей. Дело это возобновилось, когда я стал директором музея. Каковы его перспективы - не знаю. Я прекрасно понимаю, что рисунки Филонова были вывезены только потому, что творчество этого художника находилось в СССР под запретом. Их никто не знал фактически, потому так легко оказалось вывезти и продать. Так что самый эффективный метод борьбы с музейными кражами - выставки работ из коллекций, известную вещь похищать очень хлопотно и продать крайне трудно. Был у нас еще один случай, уже в мою бытность директором: одна сотрудница отдела рисунка попыталась совершить подмену пяти графических листов (заменить подлинники копиями). Были вынесены три рисунка Филонова, один Репина и один Маковского. Подмена эта была очень скоро замечена, и теперь все, кроме Маковского, возвращено. Вот и вся новейшая криминальная история, по сравнению с другими музеями весьма скромная, к счастью.

    

- Лучше вернемся к юбилею. Вы довольны тем, как он прошел, и ждете ли каких-нибудь последствий: может быть, вдруг появятся новые спонсоры?

- Во-первых, он еще далеко не прошел. Предстоит большой общегородской праздник 30 мая с гуляньями на Михайловской площади и прочими развлечениями. А вообще юбилейная программа рассчитана на пять лет, мы будем праздновать до 2003 года. Иначе говоря, до 300-летия Санкт-Петербурга. В ходе этих празднеств мы должны закончить реконструкцию дворцов и еще многие и многие дела. Чтобы потом начать новые. А спонсоры, что ж, пусть появятся, хотелось бы в это верить...

В МУЗЕЕ

• ВЛАДИМИР ГУСЕВ: "А потом мы поняли, что денег нет"

В ОБЩЕСТВЕ

• Бутафоры пируют у подножия Голгофы
  Фильм Александра Невзорова "Чистилище"