АНАТОЛИЙ ИКСАНОВ: "Жизнь Большого театра больше, чем его юбилей"

Беседу вела Наталья ШАДРИНА

Анатолий ИКСАНОВ оказался в театральном вузе потому, что был саблистом, - его, мастера спорта по фехтованию, переманили туда из Военмеха. О чем он никогда не сожалел, ибо скоро осознал свое настоящее призвание. Окончив отделение экономики и организации театрального дела ЛГИТМиКа, пришел по распределению в Малый драматический театр. Всего год там проработал - и его позвал к себе Товстоногов. Принимая на работу, Георгий Александрович сказал ему: "Помните, что главный человек здесь - актер. Научитесь его любить - и вас ждет нормальное будущее в театре". Будущее оказалось вполне нормальным. С 1978 года по 98-й Иксанов работал в БДТ, прошел все ступени служебной лестницы - от администратора до директора. В 91-м году стажировался в США - в Милуокском репертуарном театре и Йельском университете. С 98-го по 2000 год был финансовым директором телеканала "Культура". Ныне, как известно, является директором ГАБТа, и, судя по всему, менеджмент скоро станет самой сильной стороной этого театра.

- Анатолий Геннадьевич, почему вы в конце концов ушли из БДТ?

- Мне было хорошо в БДТ, очень хорошо. Просто в какой-то момент возникло ощущение монотонности. За 20 лет я досконально изучил этот театр и ничего принципиально нового для себя - в смысле своей работы - здесь уже открыть не мог. И всерьез стал опасаться, что, если не изменю свою жизнь, что-то важное в ней пройдет мимо. Так, в конце концов, я оказался на телеканале "Культура". Это был очень интересный опыт, однако довольно скоро я понял, что без театра - или чего-то вроде театра - я все-таки не могу. И начал вести разные переговоры. Практически уже согласился идти к Темирканову директором Петербургской филармонии, как вдруг поступило предложение насчет Большого. Первый театр страны - конечно, я не мог отказаться. Это вершина карьеры для любого администратора.

- Вы имеете в виду официальный статус Большого театра или действительно считаете его первым? И на каком месте тогда, по-вашему, стоит Мариинка?

- По каким-то параметрам, наверное, Мариинский театр опережает Большой. Быть может, опера у него и сильнее... Но с тем, что Мариинский балет сильнее Большого, никогда не соглашусь. И потом за 225 лет существования Большого театра здесь накопился такой сумасшедший потенциал, такое, говоря словами Льва Гумилева, создалось пассионарное напряжение, что Большой при любых обстоятельствах все равно продолжает оставаться мощнейшим театральным организмом. Его традиции создали для него невероятно прочную опору. Недаром здесь в течение стольких лет скапливались самые лучшие творческие силы, и Петербург, то есть Ленинград, его тоже здорово подпитывал. Конечно, творческий уровень Большого театра может колебаться - это естественно. Но невозможно себе представить, чтобы он мог резко сдать свои позиции, лишившись вдруг всего одной фигуры, пусть даже очень мощной и яркой.

- А если очень мощная и яркая фигура станет во главе сразу обоих театров - как вы думаете, хорошо это будет для Большого?

- Идея объединять Большой и Мариинский театры на самом деле не возникала - во всяком случае, всерьез ее пока никто не обсуждал. Мне подобное объединение не кажется целесообразным. Сейчас у нас два разных театра - создав же объединенную дирекцию, мы, по сути, получим один театр, только с двумя прокатными площадками. Разумеется, очень здорово будет, если московская публика сможет регулярно знакомиться с питерскими достижениями, да и наоборот, между прочим, тоже. Так ведь этого можно достичь, организуя обменные гастроли и делая совместные постановки. Валерий Гергиев сейчас обдумывает, с какой именно постановки начать наше сотрудничество.

- Гергиев всегда будет во главе совместных начинаний? Не окажется ли Большой театр, таким образом, как бы на буксире у Мариинки?

- Вот этого мы как раз хотели бы избежать. Акцент - изначально, по крайней мере, - не должен смещаться ни в ту, ни в другую сторону. Сотрудничать надо на паритетных началах. С Махаром Вазиевым мы об этом уже договорились. У нас намечаются совместные гала-концерты, совместные зарубежные гастроли, и солисты балета наши и Мариинского театра на этих гастролях будут представлены в равном соотношении.

- Каковы ваши собственные репертуарные предпочтения, какие оперы и балеты любите лично вы?

- Я вырос преимущественно на драматическом театре. По части оперы и балета у меня, к сожалению, есть пробелы - тут я только учусь, воспитываю свой вкус в Большом театре. В общем, мне нравится то же, что и широкой публике, - "Евгений Онегин", "Спартак", "Дон Кихот". Безусловно, очень большое впечатление произвела на меня наша недавняя премьера - "Лебединое озеро" в постановке Юрия Григоровича.

- Помните свое первое посещение Большого театра?

- 80-й год - мой друг, солист Кировского театра Вадим Гуляев, пригласил меня на премьеру "Гусарской баллады", в которой танцевал с Екатериной Максимовой. По-моему, это был очень яркий, хороший спектакль. Но запомнилась не только сама постановка. Поразила и до сих пор поражает меня атмосфера, царящая в зрительном зале. В драматическом театре публика выражает свою любовь артисту гораздо скромнее. А тут - бесконечные овации, груды букетов. Жаль только, что в хоре этой любви все громче и громче звучит голос совершенно распоясавшейся клаки, с которой еще надо будет как-то бороться.

- Наличие клаки - не единственная специфическая черта жизни театра оперы и балета. Вы уже привыкли управлять одновременно как минимум двумя театрами?

- Постепенно привыкаю. Хотя постоянное столкновение интересов - отдельного артиста и театра, различных коллективов между собой - конечно, создает массу сложностей. Капризничают молодые солисты балета: им хочется, чтобы их отпускали на гастроли, когда им это заблагорассудится, а руководство пусть само выкручивается как знает. С другой стороны, контракт ведь предусматривает отдельную оплату каждого выхода на сцену, так что на самом деле артист заинтересован в том, чтобы этот выход был ему обеспечен. Составить репертуар так, чтобы никто не оказался обездоленным, чтобы были учтены все новые вводы, соблюдены пропорции между оперой и балетом, немыслимо трудно. С оперой проблемы еще серьезнее, чем с балетом. У певцов вообще заключены контракты по всему миру, и там они получают значительно больше, чем здесь... Очевидно, нам придется перенимать западную систему проката репертуара: оперные спектакли давать блоками, одно и то же название несколько раз подряд, может быть, и не каждый день, но достаточно плотно. Так легче собрать команду исполнителей, и будет возможность пригласить какого-нибудь именитого гастролера сразу на несколько представлений.

- Удалось ли все-таки составить репертуар на следующий сезон?

- На первую половину, до 31 декабря.

- Если ведущему артисту гарантировано не более одного-двух выступлений в месяц и дату своего спектакля он узнает за весьма непродолжительное время до того, как спектакль состоится, может быть, и не стоит его очень винить за то, что он внезапно заключает посторонние контракты?

- Но мы ведь и не применяем репрессивных мер. Наоборот, как раз пытаемся свести все интересы воедино. Надо еще учитывать размеры труппы. Она огромная - занять всех действительно практически невозможно. Эту проблему, видимо, будем решать, выходя на другие сценические площадки. На сцену Кремлевского дворца, например.

- Вы как-то сказали, что собираетесь приблизить контрактную систему к более приемлемому состоянию, что конкретно вы имели в виду?

- На самом деле контрактная система нормально работает лишь тогда, когда она подкреплена достаточно большими деньгами. Но для начала ее надо просто привести в соответствие с законодательством - без этого она вообще ущербна. Ныне существующие контракты носят гражданско-правовой, а не кзотовский характер. Отсюда множество проблем - с пенсионным обеспечением, например. Нельзя каждый раз решать вопросы в виде исключения, действовать надо по правилам, по закону. Как преодолеть противоречия между контрактами и КЗОТом, решаем сейчас с Министерством культуры.

- Другие сценические площадки не столь пригодны для выступлений Большого театра и, кроме того, создадут дополнительную проблему в виде арендной платы. Это вас не смущает?

- Нет. Аренда нам вполне по силам. Что до несовершенства условий, то придется с этим мириться. На том простом основании, что иначе - пропадем. Два или три года займет реконструкция основного здания. Работать все это время только в филиале невозможно - там небольшая сцена и всего тысяча зрительских мест. Это значит - отказ от проката части репертуара или показ его в ущербном виде, половина труппы в простое и резкое снижение доходов.

- А в филиал еще нужно переехать. Когда все-таки реально планируется этот переезд?

- По идее, 30 марта будущего года его должны сдать под ключ. Если это состоится, первый пробный спектакль мы смогли бы сыграть 30 сентября. Я говорю "если", потому что мы, конечно же, не застрахованы от перебоев в финансировании. Выплата внешнего долга страны может создать проблемы и для Большого театра. В апреле должна состояться очередная проплата - 4,9 миллиона долларов - австрийской фирме, занимающейся поставкой сценического оборудования. Сейчас решается, получим ли мы эти деньги. Если вдруг не получим, фирма все законсервирует. А возобновить - далеко не так просто, как остановить. Потребуется время - и немалое.

- К вопросу о доходах - недавно вы значительно подняли цены на билеты. Большой театр становится все недоступнее для широкой публики...

- Интересы широкой публики тоже предусмотрены и в очень большом диапазоне. Мы сделали десять ценовых поясов соответственно качеству мест в зрительном зале. Причем приблизительно на 30 процентов мест - на два пояса - цены даже понизили: самые дешевые билеты стоят 10 - 20 рублей. Зрительский спрос тоже учтен: балет пользуется большей популярностью, чем опера, так что и билет в балет у нас дороже, чем в оперу. Внутри жанра тоже цены разные и тоже определяются степенью популярности спектакля.

- Какой спектакль сейчас самый дорогой?

- Самый популярный, "Лебединое озеро". Именно в отношении его мы практически достигли своей заветной цели - сравнять обычные и коммерческие цены. По коммерческим ценам, как известно, проходит пресловутый интурист, привыкший у себя дома достаточно дорого платить за посещение театра оперы и балета, - поступают заявки на определенное число билетов, мы изымаем эти билеты из комплекта, "гасим" и на принтере печатаем новую, естественно, более высокую цену. Но и нашим богатым зрителям тоже придется привыкать к тому, что опера и балет - это дорогие удовольствия.

- Вы и дальше намерены повышать цены? Приведите, пожалуйста, примеры.

- Возьмем первый ряд партера, выделенный в особую категорию. "Лебединое озеро" будет стоить 2000 рублей. "Щелкунчик", "Спящая красавица", "Спартак", очевидно, столько же. "Жизель" - 1750. Верхним пределом для самых популярных опер - таких, как "Аида" или "Князь Игорь", - поставим 1250 рублей. А вот, скажем, "Любовь к трем апельсинам" можно будет слушать в первом ряду уже за тысячу. Все это взято не с потолка - разрабатывая программу повышения эффективности экономической деятельности Большого театра, мы самым тщательным образом изучили зрительский спрос.

- А как быть с посещаемостью? Зал-то здорово опустел.

- Так уж и здорово! Посещаемость снизилась всего на 10 процентов. Зато доходы наши возросли раза в три-четыре. Разумеется, это вовсе не означает, что мы не дорожим своим зрителем. Как я уже сказал, мы рассчитываем на эффект привыкания. Если этого не произойдет, если посещаемость начнет резко падать, мы, конечно, цены понизим. Но, в принципе, повышать их необходимо. В противном случае доходы от продажи билетов по-прежнему будут получать бодрые молодые люди, снующие между колоннами его здания.

- Как они добывают билеты в таком количестве?

- Например, получают их от держателей брони - есть ведь ряд организаций, у которых официально существует бронь в Большом театре, или от самих работников театра, тоже имеющих право на определенное число билетов. Наконец, по липовым заявкам. Заявки в Большой театр поступают в таком количестве, что проверить все не представляется возможным. Этот вид бизнеса, понятное дело, так процветает потому, что очень велик разрыв между рыночной ценой билета и официально установленной. Если мы уничтожим этот разрыв, сойдет на нет и сама перепродажа билетов. У меня были просто именины сердца, когда на первом после повышения цен "Онегине" удалось переиграть "мальчиков" у колонн. Тут мы попали прямо в точку: ребята кричали "караул" - продажа у них не шла категорически. А не пойдет у ребят продажа - значит, где будут билеты? В кассе. И даже перед началом спектакля можно будет купить.

- И, наконец, вы вводите компьютерную систему продажи...

- Да, и недоразумений, связанных с билетами, у нас, надеюсь, уже вовсе не будет. Сейчас во всех театрах Москвы билеты распространяются по принципу квотирования. Энное количество билетов идет через дирекцию театральных касс, энное количество составляет бронь и энное количество поступает в продажу в самом театре где-то за десять дней, где-то за семь. Наша цель - добиться того, чтобы у нас такого квотирования не было. Чтобы потенциальный зритель мог иметь прямой выход к билету. Продажа объявляется на два месяца вперед: пожалуйста, включайте компьютер, если у вас есть доступ к нашему серверу, и заказывайте или приходите - билеты в кассе, и никаких очередей, и никаких проблем. Уже никому не надо объяснять, что это удобно и очень облегчает жизнь. Для удобства зрителей, кстати, мы еще вводим три телефонные линии: можно задать любые вопросы по репертуару, забронировать билет и т.д. Телефонисты будут работать с утра до вечера.

- Как скоро это все произойдет?

- В самое ближайшее время. Наше новое управление по работе со зрителем уже этим занимается. Первый этап - введение собственно компьютерной системы продажи. Прежде всего ведь надо посадить за компьютер кассира. (Между прочим, мы увеличиваем количество касс - откроются еще две в самом здании театра). Компьютеры у нас уже есть, программы мы закупили и новые билетные бланки для компьютера заготовили. Сейчас обучаем людей. Второй этап - фирма IВS, с которой мы уже договорились, сделает через Интернет доступ к нашим билетам открытым для всего мира. Вы сможете не только найти себе подходящий билет (в идеале - на полгода вперед), но и оплатить его по Интернету с помощью кредитной карты. Только представьте: в любой точке мира станет возможным приобрести билет в Большой театр! Это, я считаю, уже из разряда революционных преобразований.

Компьютерная система, помимо всего прочего, хороша и тем, что предоставляет возможность быстрого реагирования. Программа фиксирует, как продаются билеты, и сама рекомендует новые цены. Упал зрительский интерес - значит цену надо снижать. Одно нажатие кнопки - и на билете уже обозначена новая сумма. Или пришел человек, имеющий право на какие-то льготы (а мы, естественно, предусматриваем ряд льгот, например, 50-процентную скидку для инвалидов), показал свой документ, и опять-таки билет с новой суммой для него уже готов. С бланками, отпечатанными типографским способом, такие маневры, разумеется, невозможны.

- Вы собирались провести эксперимент, подключив к распространению билетов новую дистрибьютерскую фирму, согласившуюся работать за гораздо меньшее вознаграждение, чем прежде сотрудничавшие с вами дистрибьютеры. Эксперимент удался?

- Вполне. Дистрибьютеры - фирмы, базирующиеся в крупных гостиницах вроде "Метрополя", - работали, получая невероятные комиссионные: от 25 до 52 процентов от стоимости билета. Во-первых, что 52, что 25 - это настоящий грабеж театра. Во-вторых, подобный колоссальный разрыв в комиссионных создавал дополнительные возможности для манипулирования ценами, для их повышения на рынке. Я объявил: все будут получать семь процентов. И все отказались. Тогда я нашел новую фирму, и она в лучшем виде отработала "Щелкунчик", шедший 31 декабря. После чего всем другим тоже пришлось соглашаться на семь процентов. Дистрибьютерскую сеть будем расширять: сейчас у нас порядка семи дистрибьютеров, мы хотим, чтобы их было не меньше пятидесяти. Они тоже, естественно, будут "общаться" с компьютером, получив доступ к нашему серверу. Главный-то наш принцип - все должны быть уравнены в правах.

- Неужели и бронь для организаций выйдет из обихода? И куда впредь вы собираетесь сажать своих высоких гостей?

-- Для гостей, как это всегда и было, отводятся царская ложа и четыре ложи у самой сцены. Кроме того, выделяются четыре VIP-кресла в партере. Там же - одно место для фотографа. И еще одна ложа предназначена для прессы. Вот все наши бесплатные места. Что касается брони, мы действительно намерены свести ее к минимуму. Там выяснились очень интересные вещи. Некоторые организации вообще не смогли подтвердить наличие у них доверенности на получение брони. В других высокие лица, для которых, собственно, эта бронь и предусмотрена, понятия не имели о ее существовании или ею не пользовались, отдав "на откуп" мелким служащим. Обнаружилась тесная связь с некоторыми "бронедержателями" у нашей клаки. Нынешние клакеры даже стали жаловаться своим бывшим коллегам из держателей брони на то, что их теперь притесняют в Большом театре.

- Какие еще пункты есть в программе повышения эффективности экономической деятельности театра?

- Например, работа с товарным знаком. Три года назад театр заключил договор с фирмой Penncroft Ltd, предоставивший ей эксклюзивное право отслеживать использование товарного знака Большого в коммерческих целях. Условия договора были крайне невыгодны для театра: Penncroft мог передавать свои права третьим лицам, и театру приходилось рассчитывать лишь на пять процентов, причем от прибыли, а не от дохода. Если учесть, что все, как могут, скрывают свою прибыль, а доказать это практически невозможно, Большой в таких случаях не получал почти ничего. Сейчас мы ведем переговоры с американской фирмой EEMC, которая согласна представлять наши интересы, обеспечивая нам финансовые поступления в размере 35 процентов от дохода. Это тоже не очень высокий процент (года через два мы надеемся выйти на 50 процентов), но на первых порах этой фирме предстоят довольно значительные расходы - она будет исследовать состояние рынка по всему миру, проверять, где и кем зарегистрирован наш товарный знак и т.д. Проблема заключается в том, что Penncroft не хочет расторгать контракт. Мы пытаемся с ними договориться, но пока безуспешно. Если дойдет до судебного разбирательства в Женеве, нам придется, конечно, понести значительные финансовые расходы. Но наладить это дело совершенно необходимо. "Неучтенное" с маркой Большого театра - полиэтиленовый пакет, шампанское или что другое - появляется в мире постоянно, и с этим надо что-то делать. А вышеупомянутые американцы уже соблазняют нас чрезвычайно любопытными предложениями. К примеру, среди весьма известных модных домов обнаружились такие, что совсем не против делать модели по эскизам исторических костюмов, принадлежащих Большому театру.

- Как обстоят дела со спонсорами? Кто сейчас дает Большому театру самые большие деньги?

- Привлечение внебюджетных средств - так называемый фандрейзинг (кстати, я первым употребил это слово в нашей печати) - одно из главных направлений программы экономического развития театра. Мы создали специальный отдел - даже конкурс провели, набирая туда людей. И за первые же десять дней своего существования этот отдел нашел 30 организаций, не отказавшихся так или иначе принимать участие в спонсировании Большого театра. Причем варианты возникают самые разные - например, выплата ежегодных стипендий нескольким ведущим солистам в размере 5 тысяч долларов каждая. Самый впечатляющий договор у нас (он заключен еще предыдущим руководством) - с крупной японской табачной корпорацией JTI. Она дает нам 600 тысяч долларов в год (договор трехгодичного действия). Мы уже воспользовались предоставленными ею средствами, когда делали выставку в Манеже и готовили юбилейный концерт. Еще часть ее средств пойдет на постановку "Игрока". Началась работа и с Внешэкономбанком. Первой крупной его акцией станет наш выезд на Петербургский фестиваль "Звезды белых ночей". Готовится также договор о финансировании новых постановок. 21 апреля у нас должна состояться организационная встреча с возможными будущими членами создаваемого нами Попечительского совета Большого театра. Мы изучили рейтинг крупнейших фирм, работающих на российском рынке, и предложили первым лицам некоторых из этих фирм обдумать возможность своего участия в совете. Кто-то отказался, но многие откликнулись, и весьма охотно. Проявлять свое неравнодушие к судьбе Большого театра попечители смогут разными способами. Оказывать спонсорскую поддержку, разрабатывать выгодные для театра инвестиционные проекты и т.д. В совет, помимо бизнесменов, приглашены также крупные государственные чиновники - театр еще нуждается и в лоббировании своих интересов.

- Можете уже назвать имена будущих попечителей?

- Нет, а вдруг за это время или после оргвстречи кто-нибудь возьмет и откажется? Впрочем, вот вам и пример. Николай Аксененко подарил театру к юбилею 3 миллиона рублей. Естественно, мы поинтересовались, не захочет ли он и в дальнейшем проявлять свое внимение к Большому театру. Он ответил согласием.

- Как бы хорошо ни работали все вспомогательные службы, главными в театре, вы знаете, остаются актер, дирижер, режиссер и т.д. Что нового появилось в творческих планах театра? Подписаны ли уже контракты на постановку "Пиковой дамы" Ролана Пети и аштоновскую "Тщетную предосторожность"? Удалось ли пригласить кого-либо из крупных певцов или дирижеров?

- Очень мы хотели, чтобы у нас что-нибудь поставил Юрий Темирканов. К сожалению, его интересуют только два названия - "Пиковая дама" и "Евгений Онегин", а эти спектакли уже идут в Большом театре. Значит, будем договариваться с ним уже не о постановках, а просто о выступлениях. С Роланом Пети подписан протокол о намерениях, и там все в порядке, работа идет, уже определена постановочная группа. Договор о постановке "Тщетной предосторожности" подписываем буквально на днях. В декабре будет восстановлено "Обручение в монастыре". В конце следующего сезона состоится премьера "Чародейки" - ставят Геннадий Николаевич Рождественский и художественный руководитель "Санктъ-Петербургъ оперы" Юрий Александров. Видимо, поставит к своему юбилею одноактный балет Михаил Лавровский. А Юрий Григорович возобновит "Легенду о любви". В отношении более отдаленных сезонов пока есть только идеи - они будут прорабатываться. Собираемся искать молодые таланты по России. Тут нам очень помогает Министерство культуры - как только где-то появляется кто-нибудь, заслуживающий внимания, они нам тут же сообщают. Так мы вышли на очень перспективного баса - Михаила Казакова. Скоро он заканчивает Казанскую консерваторию и будет пробоваться в нашу труппу.

- Вам не кажется, что юбилейному концерту не хватило ни фантазии, ни, скажем так, широты дыхания? Вам лично концерт понравился?

- Как хорошо и правильно надо проводить юбилеи, никто не знает. Иногда так много адресов и подарков вручают на сцене, что праздничный вечер, утомляя зрителей, растягивается на несколько часов. Вот этого нам, слава богу, удалось избежать. Сама программа концерта показалась мне оправданной.

- Не очень-то чувствовалось и "пассионарное напряжение". Разные поколения артистов были представлены весьма скромно. В театре не было Светланова, Образцовой, Нестеренко, Плисецкой и многих-многих других. Даже вернувшегося в Большой Григоровича. Почему, как вы думаете? Может быть, не всех и приглашали?

- Все были приглашены, но в силу разных обстоятельств находились в это время за рубежом. Каждый из них либо прислал поздравление, либо откликнулся по телефону. Никому не придет в голову закрыть двери Большого перед теми, кто творил его славу.

- Как известно, отказался праздновать свой юбилей в Большом театре Геннадий Николаевич Рождественский. Это окончательное решение, и как вы намерены выходить из создавшегося положения?

- Слава богу, сейчас он в нормальном настроении. Геннадий Николаевич активно работает над "Игроком", постоянно советуется со мной насчет солистов, ищет их, в том числе и за рубежом... А от юбилея - планировалось, что в свой вечер он продирижирует актом из "Щелкунчика", актом из "Бориса Годунова" и Второй симфонией Рахманинова, - действительно отказался. Официально, в письменной форме, и думаю, что окончательно. Практика показала, что неокончательных решений он не принимает. Видимо, реакция прессы на концерт, посвященный юбилею Большого театра, уже переполнила чашу терпения. Я разделяю его чувства - на мой взгляд, человек, столько сделавший для нашего искусства, заслуживает того, чтобы к нему как минимум относились с уважением. У Большого есть традиция посвящать своим юбилярам те или иные спектакли. Очевидно, так мы поступим и в этом случае. Геннадий Николаевич решил, что жизнь больше, чем юбилей. И, наверное, он прав. Я вот тоже считаю, что жизнь Большого театра больше, чем юбилей этого театра.

МУЗЫКА

• АНАТОЛИЙ ИКСАНОВ: "Жизнь Большого театра больше, чем его юбилей"
• Николай Петров снова взял Кремль
  Фестиваль в Оружейной палате
• "Сильфида" аплодирует Цискаридзе
  В связи с выдвижением на Государственную премию
• Диана - неохотница работать даром
  Даже если речь идет о Госпремии