Мариинская драгоценность

Первый юбилей Дианы Вишневой - четверть века со дня рождения

Ирина ГУБСКАЯ
Санкт-Петербург
Фото Н.АЛОВЕРТ

Д.Вишнева - Джульетта

В судьбе Дианы Вишневой нет ничего мелкого: все совершается по большому счету. Даже самая ее известность началась на мировом уровне. Мир с упоением принял ее в качестве вундеркинда - ученицы Вагановской академии. И продолжает восхищаться ею в качестве артистки Мариинского театра. За смелость и щедрость, то есть за "чрезмерность" дара. Этим она равно раздражает и привлекает - чрезмерностью работы, уверенности и сил. Независимостью. Странным сочетанием безоглядности и умения рассчитывать. Беззащитностью и умением постоять за себя. Даже титул "балерина ассолюта", каковой Вишнева, по сути, является сейчас, не вполне подходит ей. Она не балерина-символ. Или духовная абстракция. Магнетизм ее глаз не подавляет и не отражает скорбь мира. Ее гармония земная, хотя - парадокс - именно она первой была отмечена титулом "Божественная".

В карьере Вишневой нет ощущения легкости, что все далось само собою. Удержав, в отличие от многих ранних звезд, за время работы в театре положение балерины, сегодня Диана Вишнева вышла на новый этап творчества. Созданный ею в повседневном репертуаре собственный театр - результат способности изменить мир спектакля. В ее ролях развиваются - от одной к другой - однажды заявленные темы. И помогают найти неожиданный ракурс. Черты ее Гюльнары заметны в Кармен и Манон. Картина "Тени" трансформировалась в дуэте "В ночи", "Баядерка" продолжила "Жизель"... Силой духа и убежденности ее героини сродни "Держательнице мира". Спектакля. Ее сюжет - женщина-спасительница, Сольвейг. Неважно, что ее Манон - совсем не та, что у Прево. Кто поверит в ее измены? И в балетах Ноймайера проглядывают черты Джульетты - той, что сестра Тибальда.

Вишнева создает свой мир, отсчитывая его построение от логического центра спектакля, порою вызывая недоумение неожиданностью созданного ею сюжета. Поэтому обычно признание совмещается с замешательством. И лучшая роль - ее Джульетта - осталась неотмеченной, ушла из репертуара. Балерина повзрослела. Одинокая комета превратилась в мастера дуэта, доведенного до совершенства в спектаклях с Фарухом Рузиматовым - "Дон Кихот", "Кармен", "Аполлон", "Бахти", "Баядерка", "Шехеразада".

Вишнева не мелочится в своем искусстве. Ее танец вырывается из строгих рамок, наполненный властным ликованием. У артистки свое видение норматива танцевального обряда. Вариации она танцует как сконцентрированный спектакль - так, как задумывал Петипа, предназначая их для балерин. И этой уверенностью делает их сродни баланчинским партиям. Не мелочится она и в карьерных перипетиях. В этом сезоне бурную реакцию в театре вызвал ее отказ от премьеры "Щелкунчика". Ее "Жизель" была принята не сразу, упрекаемая в отходе от традиций и сложившихся мнений. Лишь на фестивале Мариинского балета, исполненная с Владимиром Малаховым, она наконец безоговорочно была засчитана в разряд триумфов. Сюда добавились "Баядерка", все три поставленных Ноймайером в Мариинке балета, "Шехеразада". Признание было облечено в разные формы. Ноймайер пригласил станцевать в "Даме с камелиями" и "Жизели". Родина наградила "Золотой Маской" и Государственной премией.

Дебют в "Баядерке" стал неожиданностью. Спектакль считали не очень-то отвечающим ее данным. "Шаблон" трагической балерины - статная, с удлиненными линиями исполнительница. Но - далеко не такими были первые исполнительницы "Лебединого", "Раймонды", "Баядерки". Все решила способность Вишневой смести пыль, сохранив трепетное отношение к формам старинного уклада. Она сыграла ритуал: ее балет - не "украшение", но служение. Точно выверенная партитура жестов, взглядов, грим и костюмы скоординированы с танцем и пантомимой. На Никию Вишневой, безусловно, повлияла партия Авроры в реконструированной "Спящей красавице": артистка предстала в роли балерины Петипа - обожествленного центра мироздания балетного спектакля и светской львицы. Она восстановила родство с "двойственными" персонажами других балетов великого француза: чуть ли не впервые в истории исполнительства столь явственно разделив роль на жрицу, служительницу культа, и трепетную влюбленную.

Последний дебют сезона - Зобеида в "Шехеразаде". Манон Востока любит султана прежде всего за то, что он знает ей цену. Она первенствует в своем мире - остальные в расчет не берутся. Героиня Вишневой - вампир любви. И оттого место ушедшего султана заменит другой. Пережив всплеск страсти, она не вернется к прежнему. И нет у нее ни особой вины, ни жалости к убитому любовнику. Все, что произошло - произошло в ней самой. Смерть Зобеиды наступает до удара ножом - она ломается, как кукла, из которой вынули стержень...

Пожалуй, Диана Вишнева - единственная в истории балерина (кроме, может быть, Марины Семеновой), которая способна примирить вечных антагонистов - петербургский и московский стили, актерские школы представления и переживания. Она раскрывается в универсальности - актерской и танцевальной. Итальянка, русская, американка, француженка... Ей подходит любая школа. В ней фантастическое сочетание силы и хрупкости, силы движенческой и энергетической, российского мессианства в отношении к танцу - и западной прагматичности спорта. Ее рост совершен за счет внутренних усилий. Ее искусство воспринимается и как рациональное, и как волшебное. Она демонстрирует уверенность в том, что делает на сцене: это актриса на генетическом уровне. Вишнева не предоставляет зрителям возможности любоваться своими рефлексиями. Ее личность - того уровня, который подчиняет ход истории. "Гордость - ноша тяжелая. Тяжело все, что ценно".

МУЗЫКА

• Мариинская драгоценность
  Первый юбилей Дианы Вишневой - четверть века со дня рождения
• Чем богаты, тем и рады
  Несколько впечатлений о прошедшем концертном сезоне
• Тотальная оперомания