Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 30 (7141) 13 - 19 августа 1998г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
МузыкаЗеркало и за зеркаломОперная панорама Санкт-Петербурга Елена ТРЕТЬЯКОВА Картины последних оперных сезонов в Петербурге представали в основном как "хорошие и разные", иногда менее "хорошие" и более "разные". Нынешний сезон я бы назвала перспективным, настраивающим на оптимистический лад. Начну с Мариинского театра, который показал шесть премьер, обозначив едва ли не столько же возможных путей собственного развития. Самой нашумевшей оказалась новая версия "Князя Игоря" (режиссер Г.Исаакян, художник Ю.Хариков). Этого и следовало ожидать, зная предшествующие опыты постановщиков молодого поколения. Из всех экспериментов с отечественной классикой, на которые когда-либо решался Мариинский театр (исключая период вульгарного социологизма), данное прочтение эпопеи А.Бородина можно отнести к наиболее радикальным. Нынешний "Князь Игорь" совсем непохож на историко-этнографический гранд-спектакль с изобилующими колоритными деталями костюмами и сценической обстановкой. Напротив, привычная зрительная картинка - терема-палаты и шатры - разрушена полностью. На сцене - причудливо расположенные дутые, в смысле - надувные, столь любимые Ю.Хариковым объемы; сотканный из перьев фон русских эпизодов контрастирует с черным, "металлическим" пространством половецких. Фантастическое, сказочное, образное видение двух миров - русского и восточного, дневного и ночного, горизонтального и вертикального. Значительная обобщенность решения сценического пространства и актерского существования меняет и восприятие звуковой сферы. Она теряет жанровую характерность, выходящую на первый план в традиционных постановках, и обретает настоящую эпичность. Подобный ход чрезвычайно перспективен, ибо он есть отражение современного художественного сознания в том виде музыкально-театрального искусства, который прочнее других застрял в XIX веке. Правда, любезное сердцу прошлое все-таки не сдает своих позиций, о чем свидетельствуют "Мазепа", спектакль 1950 года, возобновленный Ю.Александровым, и "Сила судьбы" с воссозданным по эскизам А.Роллера обликом времен петербургской премьеры 1862 года (режиссер Э.Мошински, художник А.Войтенко). В обоих спектаклях явлены свои правила игры, которые дают ориентиры для восприятия. В "Мазепе" - это любовный треугольник, лирическая история Мазепы, Марии и Андрея, отодвинувшая на второй план все политические интриги. В "Силе судьбы" подчеркнутая архаика сценических форм заставляет главное внимание сосредоточить на вокальной стороне, тем более что речь идет о труднейших партиях мирового оперного репертуара. Оркестр под управлением В.Гергиева, солисты, вся труппа удовлетворяют самым высоким требованиям. Опера П.Чайковского нашла замечательных певцов-актеров - Н.Путилина, О.Гурякову, Л.Дядькову, Ю.Марусина; опера Дж.Верди позволила заблистать опять-таки Н.Путилину, а также Г.Горчаковой и Г.Григоряну. Таким образом, в этом сезоне Мариинская опера предложила панорамный обзор собственной истории: дорежиссерский театр ("Сила судьбы"), период имперского монументализма ("Мазепа"), постмодернизм ("Князь Игорь"). Каждый из спектаклей дает свою долю впечатлений, пищу для ума, занимает свою "нишу" в афише. Одновременно они ведут содержательный диалог между прошлым и настоящим. К "настоящему" в этом сезоне относятся и постановки Т.Чхеидзе - "Летучий голландец" (художник Г.Цыпин), "Моцарт и Сальери" и "Скупой рыцарь" (художник Г.Алекси-Месхишвили). Здесь нет режиссерского и прочего радикализма, зато есть современная постановочная культура, вкус, чувство стиля, глубина понимания природы театра. Не только вокальные, но и актерские работы всегда интересны в спектаклях Т.Чхеидзе, считающего органический синтез пения и игры единственно возможным "способом высказывания". В "Летучем голландце" это Голландец в великолепном исполнении Н.Путилина - романтический герой, разочарованный странник, скорбящий о несовершенстве мира. Это импульсивный Эрик в драматически насыщенной "подаче" Л.Захожаева. В "Моцарте и Сальери" напряженный диалог ведут С.Алексашкин и Л.Захожаев - как бы от своего имени и от имени своих персонажей, что практически превращает концертное исполнение (актеры появляются в смокингах) в настоящий, имеющий четкую концепцию спектакль. В "Скупом рыцаре" тот же С.Алексашкин (Барон) и В.Луцюк (Альберт) истово проживают драмы своих героев. Один способен, не дрогнув, заглянуть в ад (на сцене нет сундуков с золотом - открываются люки, в которые и прячет свои богатства Барон), другой страдает от ущемляющей достоинство бедности и главное - от нелюбви... Сотрудничество с одним и тем же режиссером дважды за сезон - случай для Мариинки беспрецедентный. Здесь предпочитают разнообразие постановочных манер, что не всегда обеспечивает успех. Неужели в Мариинском театре приходят наконец к осознанию очевидного: Т.Чхеидзе, на счету которого еще и две редакции "Игрока" и "Дон Карлос", - это гарант качества?.. Впрочем, какие имена и названия "прозвучат" в том или ином сезоне, знает только один человек - В.Гергиев. Неловко без конца поминать его неиссякаемую энергию, но она воистину такова. Под занавес сезона, насыщенного премьерами и гастролями, он провел в Петербурге традиционный, шестой фестиваль "Звезды белых ночей". Одиннадцать вечеров за пультом - филармонические концерты, оперные и балетные спектакли, вагнеровский вечер с участием П.Доминго, концертные исполнения "Травиаты" и "Семена Котко"... Это ли не перспектива на будущее?! По части темпов работы за Мариинкой не угнаться. Другие наши театры и не пытаются. Но, делая свое дело, и они выносят на суд публики работы интересные и перспективные. В "Зазеркалье", например, сезон финишировал премьерой спектакля "Страсти по Каштанке" (музыка И.Пономаренко). Автор идеи и режиссер-постановщик А.Петров привлек к сотрудничеству четырех веселых людей, известных под общим "именем" "Терем-квартет", - в качестве массовки, исполнителей небольших ролей вроде городовых и прохожих и, в первую очередь, в качестве исполнителей собственной музыки. Получилось музыкально-театральное действо сложного жанрового "сплава" - некая городская мистерия. История чеховской Каштанки прочитана как петербургская история. На долю участников спектакля пришлось не только по нескольку ролей, они же изображали дома, улицы, мосты, скульптуры. Все смешалось - живое и неживое, люди и собаки, добавьте туда же свинью, гуся, кота - одним словом, цирк да и только! Что касается собственно цирка, актеры "Зазеркалья" просто превзошли себя. Жонглировать, крутить обручи, заниматься акробатикой, не будучи в таком деле профессионалом, и так нелегко, а ведь надо еще и виртуозно петь и от всего этого вместе взятого получать удовольствие, дабы как следует завести публику! Был продемонстрирован высший пилотаж. И зрители, и критика пребывали в полном восторге. На лучших спектаклях А.Петрова в детском музыкальном театре забываешь о возрасте - действительно "впадаешь" в детство, а возвращаясь во взрослый мир, смотришь на него уже другими глазами - преображаешься. Воистину театр оправдывает свое название: здесь можно и посмотреться в зеркало, и заглянуть за него. "Страсти по Каштанке" - самые настоящие "зазеркальные" страсти. Остается верен себе и Камерный театр "Санкт-Петербург- опера". Он упорно заставляет помнить о том, что существуют на белом свете современные зарубежные композиторы, которые, в отличие от отечественных, пишут для театра не в стол, а в расчете на постановку. Опера немецкого композитора З.Маттуса "Песнь о любви и смерти корнета Кристофа Рильке" знает уже дюжину сценических версий. Спектакль в Петербурге при участии солистов фестиваля "Камерная опера в замке Райнсберг" и камерного хора "Lege artis" - тринадцатый театральный вариант. Режиссер-постановщик Ю.Александров и художник-постановщик З.Марголин не убоялись несчастливого числа и не проиграли. Спектакль прошел на необычной площадке - в лютеранском соборе Св. Петра и Павла. Он и задуман как соборное, мистериальное действо (мистерии нынче в моде у наших режиссеров). В центре "зала" - огромный, лежащий на полу крест, похожий на воинские латы, и опрокинутый лафет. Таким образом обозначено место обитания восемнадцатилетнего корнета Рильке, его плоти и духа. Партия отдана двум женским голосам - трагическое разделение души и тела явлено весьма наглядно. Сюжета как такового нет - это поток сознания, мимолетных чувств, которые испытывает корнет, приходя к осознанию жизни как краткого мига между рождением и смертью, осветить который может только любовь. Познание дается тяжко - он словно принимает муки на кресте за всех недолюбивших и погибших неважно, в каких войнах - XVII ли века (как в поэме Р.-М.Рильке, которая легла в основу либретто этого "оперного видения"), XX ли (не случайно премьера в Петербурге прошла 22 июня). Захватывающие полтора часа погружения в глубины человеческой души, вибрирующей, словно струны арфы, звенящей, подобно звукам флейты, пульсирующей в такт ритмам ударных (таков основной состав оркестра, дирижер А.Паулавичюс). Театр "Санкт-Петербург-опера" завершил свой десятый юбилейный сезон очень достойной работой, опять-таки ясно обозначив дальнейшие перспективы. Свое 80-летие отмечает в этом сезоне бывшая "лаборатория современной оперы" - Театр оперы и балета имени М.П.Мусоргского. Юбилейный год начался с премьеры "Кармен" в постановке художественного руководителя и главного режиссера театра (на протяжении почти двадцати лет) С.Гаудасинского. Еще совсем недавно вокруг его спектаклей кипели страсти - на каждый фельетон находился панегирик (или наоборот). Теперь можно сказать, что "период обострения" миновал. Театр занял свое место в оперной панораме Петербурга, воспитал свою публику. Его любят те, кого радует открытый, пафосный выплеск эмоций со сцены, кто давно привык к весьма среднему уровню оркестра и аплодирует любой удаче солистов (а они не так уж часты). Режиссерские концепции здесь обычно бывают доведены до схематизма. Массовка из спектакля в спектакль выстраивается на сцене, подобно солдатам на плацу, образуя четкие геометрические фигуры. Здесь поразительная дисциплина, за которой видно много работы, но куда меньше искусства (впрочем, судя по овациям зала, достаточно). Такова и "Кармен", имеющая оглушительный зрительский успех. По мне, так спектакль напоминает пародию на цыганский ансамбль песни и пляски, где дамы в шалях и монистах зазывно трясут плечами... Контрабандисты, взятые напрокат из "Острова сокровищ", ходят кругами по мосту и вглядываются в окутанный дымом зал. Солисты на момент "доклада" арии встают на стульчик или стол. А Кармен эффектно погибает, расположившись на красном плаще Эскамильо, который он ей "ненароком" оставил... Все до боли узнаваемо, будто держишь в руках обертку популярного когда-то мыла. Могу допустить, что по "мылу" можно испытывать ностальгию. Современная культура вбирает все - от китча до постмодернистских изысков, от просто моды до высокой моды... Перспективы сезона... У каждого - свои. Также в рубрике:
|