Король и шут

Пьеса Шекспира в Театре имени Моссовета

Наталия КАМИНСКАЯ
Фото Михаила ГУТЕРМАНА

М.Козаков - король Лир

Такие пьесы, как "Гамлет" и "Король Лир", столь же притягательны для современных режиссеров, сколь и ставят их в тупик. Что еще можно сказать нового на хрестоматийном материале? Как не повториться, не прожевать давно изжеванное? Пьесы между тем остаются великими, и их неразгаданность устремляется в бесконечность. Однако режиссура чаще всего избирает два традиционных маршрута, казалось бы, и полярные, но на деле смыкающиеся в тенденции наименьшего сопротивления. Выходит либо грандиозное общее место, либо непритязательный стеб "по мотивам".

Панк-рок-группа "Король и шут" имеет у тинейджеров большую популярность. В спектакле Павла Хомского "Король Лир" ее творчество не использовано. Зато звучит "Michelle" "Битлз", под которую свихнувшийся Лир выходит навстречу слепому Глостеру. Есть хит группы "Queen" - это под финал, когда все, кому по пьесе должно расстаться с жизнями, уже с ними расстались. Есть еще один "хит", правда, из другой оперы, - тема Офелии из легендарной картины Григория Козинцева "Гамлет" (музыка Дмитрия Шостаковича).

"Убивать надо таких знатоков", - говаривал Остап Бендер. Однако знатоки, узнающие по слуху не только широко потребную "Queen", но и элитарного Шостаковича, наверняка ожидаются в зале Театра Моссовета, причем в немалом количестве. Порадует ли их такая щедрая доступность услышанного? Еще вопрос!

Впрочем, из того же обширного поп-культурного контекста и индустриальный пейзаж на сцене (художник Борис Бланк). Проржавевшие металлические вышки и перекрытия, фрагменты автомобильной свалки, электрическая вывеска "Gloucester motors" - круто современно! В прологе сцена закрыта задником, на котором квадратами размножено фото пожилого бородатого мужчины в берете десантника. На берете надпись: "King Lear". "При чем тут террористы?" - спросил сидящий рядом подросток. Как при чем, мальчик? Террористы - это очень современно. Одним словом, когда сцену заполняют мужчины в черной форме отрядов особого назначения и дамы в модных платьях, вопросов уже нет - действие "дерзко" перенесено в наши дни. Нет вопросов и к Шуту, не только одетому в прикид рэпера, но и рэп исполняющему. Все, в общем, уже ясно и с дымом-громом в сцене бури, и с рапидом в эпизоде драки Эдгара с Эдмондом, и с разорванной на три куска картой Британии... Концентрация общих мест даже для такой длинной пьесы, как "Король Лир", в спектакле изрядна.

Но, может быть, перед нами сознательное собирание цитат, причем отовсюду: из театра и кинематографа, из шоу, уличных компаний и телерепортажей? Собрано, так сказать, все, чем богато усталое человечество? Тем более, что видели мы на экране и Ромео с Джульеттой, и Ричарда III в интерьерах и одеждах того времени, когда снималось это кино. А на сценах видели множество шинелей вперемешку с френчами, "шекспировскими" трико и античными тогами. Ничем не удивить - вечный Шекспир вечно и неизменно много ставится режиссерами всех возрастов и народов. Однако этой темы - темы исчерпанности сюжета и приемов, этой постмодернистской интонации иронического итога - в спектакле П.Хомского нет абсолютно. Напротив, в нем присутствуют уверенный шаг первопроходца и серьезное намерение оригинального прочтения. Местами даже начинаешь верить, что играют "эпохалку". Например, когда грохочет и лязгает поворотный круг, гремят барабаны, вертятся в едком дыму металлические конструкции, сверкают молнии и в этот сценический катаклизм сбредаются обезумевший Лир, полуголый нищий Том, испуганный Шут и верный изгнанник Кент. Вот так буря! Всем бурям буря! В этот миг вся мощь театральной бутафории сжимается в кулак. И думаешь, как громко и как страшно бывает в театре!

Но и этого мало. Театр как главный субъект происходящего самоуверенно напомнит о себе тогда, когда все, казалось бы, уже кончилось и пора хлопать в ладоши. Вдруг Шут заводит новый рэп - не по оригиналу, как раньше, а "авторский", про то, что, мол, мы - актеры и наша миссия - сыграть трагедию. К слову, зря шекспироведы гадают: куда девался Шут после сцены бури, почему больше не появился в пьесе? Здесь он появится еще не раз, хотя его и убивают до этого на глазах у почтенной публики да по всем правилам крутого боевика: сначала пошвыряют, побьют ногами, а потом помочатся на несчастного.

Все возвращается к началу и к банальности. Ни "светопреставление", ни современные костюмы, ни рэп не в состоянии дать нового прочтения по определению. Вот актеры и то, как выстроены их взаимоотношения, могут бесконечно освежать эту старую историю. Мотивы и смыслы - вот где бескрайнее поле для игры. Это в высшей степени странно, но масса очень хороших актеров, занятых в спектакле, абсолютно не проявила своих индивидуальностей. Три дочери Лира - Н.Пшенная, Л.Кузнецова и И.Максимкина - три традиционные дочери, и только. Граф Кент - Б.Химичев - верный слуга Кент, и все. Эдгар, он же нищий Том - В.Сторожик убедителен в своей наготе и угловатости. Однако не мало ли для такого тонкого и выразительного артиста? Граф Глостер - А.Голобородько начинает вызывать эмоции только тогда, когда бродит по сцене слепой и в лохмотьях. Еще бы! Тут хоть меня, хоть кого из любезных читателей выпусти в таком виде, зритель прослезится.

Две фигуры выносят эту постановку на своих плечах. Король и Шут, М.Козаков и Е.Стычкин. Последний, несмотря на рэп (стихотворные реплики Шута плохо втискиваются в размеры поп-скороговорки, а вот двигается актер потрясающе), играет и лукаво-несчастную природу своего героя, и нешуточное отеческое сострадание к королю, и вечную обособленность маленького человечка. В его игре есть и страсть, и юмор, и печаль.

Тут пора обнародовать еще одно общее место. Если в труппе нет Лира, нечего ставить про него пьесу. Лир в спектакле П.Хомского есть. Как играет М.Козаков? Субъективно и смело. Ничего не боится - ни дуракаваляния в сцене сумасшествия, ни трагических воплей в финале. Артист отрастил бороду и совершенно сжился с героем, которому (он это подчеркивает) 84 года. Замечательно играет Козаков сцену раздела королевства. Не взрослым, тут же стоящим дочерям обращает свои слова, а маленьким девчушкам, одну из которых, самую маленькую и самую любимую, сажает к себе на колени. Море нежности и первые признаки маразма - вот лейтмотив этой сцены. Властный и капризный старик все еще держит своих взрослых дочерей за малых детушек и уверен, что, как он скажет, так они и сделают. (Цены бы не было этой режиссерской находке, если бы в финале Лир не вынес на руках "бездыханное тело" маленькой девочки - прием за гранью фола.) Свою природную нервность и свое уникальное умение разговаривать языком поэзии Козаков употребляет прямо по назначению. Временами его Лир напоминает библейского старца, временами - жалкого сатира. Трагическое, по Козакову, извлекается из семейных отношений и из возрастных проблем. Стадия старости, в которой смещены понятия о возрасте детей, о степени их зависимости от родителей (это Лир крепко душевно зависим от дочерей, а не они от него), в которой есть почти детское желание отдохнуть, отмахнуться от тяжких забот, определяет поведение этого короля. Военизированный антураж, который по идее насадил сам глава британского государства, на деле мало вяжется с Козаковым - Лиром. Он тянет свое комически-скорбное одиночество старости.

При этом в деспотизме и упрямстве его короля есть нечто интеллигентски беспомощное и поэтическое. Берет десантника и ботинки стиля "army" не в силах закамуфлировать его насквозь артистическую суть.

Если бы весь спектакль был про старого короля-артиста (мысль на театре не новая, но логичная и плодотворная), работу Козакова можно было бы считать и вовсе блестящей. Но спектакль - про сюжет в современных одеждах. И все же в его центре - мощная артистическая натура. И еще верный Шут, поспевающий за своим королем и в скитаниях, и в мастерстве.

ТЕАТР

• Король и шут
  Пьеса Шекспира в Театре имени Моссовета
• Мальчик для битья
  "ELSINORE" в Новом драматическом театре
• Хотел я полной мести
  "Маскарад"в БДТ им.Г.А.Товстоногова
• ЗИНОВИЙ КОРОГОДСКИЙ: "Молодые не хотят быть садовниками"

ХРОНИКА

• Москва поддержит русский театр в зарубежье