Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 6 (7465) 10 - 16 февраля 2005г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ТеатрЧему все возрасты покорны?"Кошки-мышки" И.Эркеня. МХТ имени Чехова Ирина ЛЕОНИДОВА
Московский Художественный (так и хочется добавить: общедоступный) театр в очередной раз выпустил "нужный" спектакль - для нечасто играющих актрис старшего поколения и определенной категории зрителей, не склонных восхищаться "новыми формами" в режиссуре и драме. Это в принципе нормальный, хотя и достаточно банальный ход. Но в МХТ так шагают уже не впервой - не столь давно в репертуаре театра появились спектакли "Ретро" и "Немного нежности", сделанные по образцу добротного и непритязательного театра 70-х годов минувшего столетия, но не более того. На фоне обвала прелюбопытнейших событий нынешнего МХТ подобные постановки, конечно же, выглядят анахронизмами. А достаточно вспомнить последние блистательные роли той же Аллы Покровской, тоже актрисы старшего поколения, в модных спектаклях Кирилла Серебренникова "Мещане" и "Изображая жертву", чтобы понять - делить актеров по возрастному признаку не всегда продуктивно. "Кошки-мышки", произведение некогда весьма популярного венгерского писателя и драматурга Иштвана Эркеня, сегодня, конечно же, на слух воспринимается с трудом. Впрочем, в версии режиссера Юрия Еремина - и на глаз тоже. Еремин, опытный и профессиональный мастер, в последние сезоны выпускает спектакли с разными кардиограммами. Одни (скажем, "Муж, жена и любовник" в Театре имени Моссовета или "Последняя жертва" в МХТ) стильны, эмоциональны и грамотны, в других жизнь едва теплится. Словно бы режиссер взял временную творческую паузу и одновременно выполнял не слишком греющий душу театральный заказ. Во мхатовских "Кошках-мышках" все компоненты спектакля существуют словно бы сами по себе. Отдельно сценография Алексея Порай-Кошица: стена, оклеенная старыми фотографиями и расколотая пополам. По историческо-идеологическим причинам: слева - фрагмент социалистической Венгрии, справа - самодовольный Мюнхен. Костюмы Елены Афанасьевой порой не столько украшают, сколько уродуют актрис, особенно находящихся по сюжету в социалистическом захолустье. В музыкальном оформлении Дмитрия Скрипченко закономерно лидируют чардаш и мелодии Имре Кальмана, но коль речь заходит о венгеро-советской дружбе, тут же артист начинает выпевать: "Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги..." Проще говоря, во всем этом не обнаружишь ни выдумки, ни изобретательности, все поверхностно-плоско. Конечно, в подобной ситуации положение должны спасать актеры, а вернее, актрисы, потому что представитель сильного пола здесь всего один - бывший знаменитый певец Виктор (Валерий Хлевинский). Одно лишь мимолетное упоминание в пьесе о его габаритах привело к тому, что актера обложили подушками и обклеили накладками, начисто отняв у персонажа всякое обаяние. Ей-богу, проще было купировать в тексте пару фраз, нежели мучить артиста. Женские образы сложились более удачно, хотя опять-таки не покидает впечатление, что они сошлись на сцене из абсолютно разных спектаклей. Две сестры, Эржи - Нина Гуляева и Гиза - Ольга Яковлева, на исходе лет оказавшиеся по разные стороны границы, общаются внешне опосредованно через переписку и телефонные разговоры, не видя друг друга и, наверное, не до конца представляя себе всех прелестей и тягот раздельного существования. Эржи - Гуляева, несмотря на почтенный возраст, бодра, энергична, жизнелюбива и куда более непосредственна, нежели ее сестра. Именно Гуляева и задает верный тон звучанию этой архаичной пьесы - ироничный, легкий, не перегруженный излишней психологией. Ольга Яковлева, истинно трагическая актриса, остается верна себе и одновременно погружает всех в такую драматическую пучину, которая уместна в каких-нибудь трагедиях Шекспира, но не у приземленного Эркеня. Две полярные мелодии, к сожалению, не сливаются в гармоничном звучании спектакля. Приходится просто переключать внимание с одной актрисы на другую путем поворота головы вправо или влево. В качестве эпизодических подруг наших сестер представлены утонченная Раиса Максимова (Паула), разлучница-кокетка, и Нина Килимник (Мышка), от беспросветного одиночества почти разучившаяся говорить, зато виртуозно имитирующая мышиный писк. Добавьте сюда совсем уж краткосрочное появление Ии Саввиной в роли сто с лишним-летней матери Виктора, впрочем, достойное пусть маленького, но очень яркого бенефиса. Это действо могло бы прозвучать как сентиментальная и ностальгическая комедия и тогда смотрелось бы куда легче и выигрышнее. Нагнетание мелодраматического трагизма не пошло ему на пользу. Согласитесь, травиться от неразделенной любви в 72 года по меньшей мере смешно, и самоирония Эржи - Гуляевой здесь вполне оправданна и органична. Когда же две сестры, вероятно, отошедшие в лучший мир, наконец-то встречаются и начинают говорить с растянуто-загробными интонациями, делается немножко неловко. Не столько за актрис, впрочем, враз утративших органичность. Они все-таки еще не в том возрасте и форме, когда их можно было бы просто жалеть. Они-то как раз способны и на более яркие сценические откровения. Неловко скорее от ощущения режиссерской безвольности, которая в современном театре (и неважно, что берется в работу - Эркень или братья Пресняковы) просто недопустима. Также в рубрике:
|