Очарование простых вещей

"Крымский альбом" и старая Япония

Елена ШИРОЯН

В.Сокорнов. "Ночь в Крыму". 1900-е гг.

Пафос освоения мира (двойного: география вкупе с новым способом запечатлеть незнакомые прежде земли) объединил выставки в двух столицах. Пока Московский дом фотографии показывал Японию конца XIX - начала XX века, Государственный центр фотографии (Петербург) распахнул "Крымский альбом". Это шанс впервые увидеть образ утраченной Аркадии в подлинных авторских отпечатках из частных коллекций, недоступных не столько по причине мнимой хрупкости (сохранность их поразительна), сколько из-за невостребованности темы. Ведь с тех пор, как фотография отвоевала себе полновесные права в ряду визуальных искусств, все чаще на первый план фотопоказов выходят не карточки - "пылинки дальних стран", а кадры иного рода: портреты, репортажи, изыски рекламы или исследования человеческого тела, предметной среды, городских пространств. "Фотографический ведутизм", выросший из жажды зафиксировать памятники истории и природные ландшафты, кажется ушедшим в прошлое: все чаще слышится презрительное словосочетание "туристический снимок".

Но попробуем отрешиться от стереотипов наших дней, вспомнив фразу кинокритика Андре Базена: "Фотоснимок воздействует на нас подобно явлению природы, цветку или снежинке, чье растительное или атмосферное происхождение неразделимо с их красотой". И тогда "ведуты", сделанные фотографами - виртуозами "искусства нахождения объектов" (это уже - американский фотоклассик Ансель Адамс), вновь захватят наше воображение, сокращая пространство и продлевая время. И напомнят об эпохе, когда светопись стремительно превращалась из сугубо технологической новинки в метод эстетического осмысления реальности, тем более важный, что в силу "документальности" обладала неоспоримой гарантией подлинности.

Неизвестный автор. "Сбор раковин". 1890-е гг.

Сначала выставку поэтических фоторепортажей из Крыма конца XIX века устроили вдогонку ушедшему лету в Москве, затем раритетные снимки развесили в Музее городской скульптуры Петербурга. И поставили вопрос: что для нас Крым - очередной культурный миф? Недавно знакомая до боли всесоюзная здравница, полная исторических примет (так кстати, когда море штормит), стала ближайшим зарубежьем, не требующим хлопот о визе. А каким он был столетие назад: летом - фешенебельный курорт, любимый венценосной семьей, зимой же - пустынное прибежище несчастных с больными легкими?

Вглядываться в неброские, полные мелких деталей, хотя и чрезвычайно четкие старые снимки - не такая уж услада: нужны особая острота зрения и чуткость к очарованию простых вещей. И все же энтузиасты решились показать полузабытых крымских мастеров светописи, от чьих имен порой остались лишь инициалы. В этой когорте лучше других известны Федор Орлов из Ялты - придворный фотограф императора Александра III, его "преемник" при Николае II - А.Ф.Рыльский, лауреат Европейской выставки в Антверпене С.И.Райниш - популярнейший фотограф Севастополя. Но более всех знаменит проживший до 1946 года, забытый и открытый заново Василий Сокорнов, один из первых фотохудожников-профессионалов. Приверженец пикториализма, он ассоциируется с живописцами - завершившим свой короткий век в Крыму Ф.Васильевым или феодосийским долгожителем И.Айвазовским. В 1908 году Сокорнов вступил в Русское фотографическое общество, получал медали в Париже и Петербурге, а в новые времена был приглашен на громкую выставку 1937 года "Мастера советского искусства". Тогда, на волне интереса к ландшафтной фотографии, стиль мастера из Алупки стал эталоном для фотопейзажей в духе соцреализма - его негативы использовали для плакатов и открыток вплоть до 1960-х.

Встречающие северянина по пути к морю Байдарские ворота и зубцы Ай-Петри, античная идиллия Ливадии и "готический" Воронцовский дворец, ханский Бахчисарай и корабли на рейде Севастополя - одна сторона Крыма, запечатленная еще не на пленку даже, а на стеклянные пластины. Это пока не открытки, но весьма на них похожие видовые фотографии. Такие "визитные карточки" края, как правило, фиксируемого с одних и тех же точек, дотошно отражали достопримечательности "русской Ривьеры". К чести авторов "Крымского альбома", не меньше экспонатов принадлежит к другому типу фотографии. Тут мало эффектных картин: деревни с грудами камней и повозками у забора, сбегающие террасами с горы грядки, пасущийся на развалинах скот, изредка - фигуры в национальных костюмах (татарские женщины у источника), чаще - неказистый быт и дороги в ухабах. Словом, маловыразительные, на первый взгляд скучноватые ландшафты из категории этногеографических зарисовок. Или "археологические натюрморты" с осколками древних предметов, где порой мелькнут античный храм или руины генуэзской крепости. Между прочим, делали эти зарисовки истинные подвижники: снаряжение фотографа весило пуды, его едва тащил мул, а то и телега... Постепенно замечаешь, как - достоверностью или тщанием автора - изначально простая фиксация местности насыщается чертами художественного "материала". Сколь выразителен контраст между хаотическим нагромождением скал и геометрией плоских крыш горного селения! Разумеется, на образ работают и дистанция во времени, сообщающая новую поэтику незамысловатому старому кадру, и четко продуманная композиция, и тонкая нюансировка деталей, в унисон пожеланию Ш.Бодлера: "Пусть фотография обогащает альбом путешественника, возвращая его взгляду подробности, упущенные памятью..." И на наших глазах постепенно, исподволь рождается genius loci ("гений места").

Несхожие черты Тавриды в разные эпохи выявит исследовательский цикл ее жизни "Крымский альбом". Он преодолеет границы между странами - некогда частями единой империи. Выставку "1911. Лето в Крыму" уже провел краеведческий музей Феодосии, показав раритетные "стереопары", этнографические и жанровые фотографии чаще всего анонимных авторов. Это интрига проекта, а заодно призыв к знатокам включиться в поиски "безвестных героев".

Историческая составляющая вышла на первый план и в "японском проекте" МДФ, ровеснике "крымского" - те же 1890-е годы. Здесь, увы, нет первых дагерротипов с видами Японии: не сговариваясь, их сделали в 1853 году офицер армии США Э.Браун и его русский коллега А.Можайский. Зато в изобилии - работы Феличе Беато (он первым из западных фотографов осел в Японии, основав школу в Иокогаме), Тамамуры и безымянных авторов. Выставка вскрыла истоки рекламной фотографии Страны восходящего солнца: завороженный красотами природы и диковинным для европейца укладом жизни, Беато прославился жанровыми сценами и пейзажами с нежной акварельной подцветкой. У его последователей несть числа попыткам нарисовать светом, добавив красок от руки, идиллически-спокойное море с островами и парусниками, цветущие ветви сакуры и таинственные храмы, собирательниц раковин или чайных листьев... Фотография явно подражает гравюре укиё-э: похожие на фарфоровых кукол женщины, зачастую гейши, занимаются рукоделием или совершают прогулки, а над сказочно-безмятежным миром царит волшебная гора Фудзи с вечно заснеженной вершиной, отраженной в зеркальных водах... Богатая этнографическими мотивами, полная созерцательного настроения и удивления перед страной-загадкой, только-только открывшейся миру, коллекция снимков, как и в случае Крыма, поневоле манит искать параллели с традиционным искусством Японии. Те же кимоно, прически, загнутые крыши... Японская выставка рифмуется с "Крымским альбомом", пусть и перенося нас в совсем иные края. Однако стоит пройти два десятка шагов по экспозиции, как ощущаешь и разницу: застывшие, канонические виды нежат взор недолго, но в силу бесконечной повторяемости порой выглядят безжизненными, уныло-однообразными. И в памяти всплывает вопрос Заболоцкого о сущности красоты: "Сосуд она, в котором пустота, / Или огонь, мерцающий в сосуде?"

ПОД ЗАНАВЕС

• Очарование простых вещей
  "Крымский альбом" и старая Япония
• Москва Наума Грановского и Лондон Стивена Гилла
• Загляните в Книгу судеб
  Гороскоп с 30 сентября по 6 октября
• Человек родился