Города, громады и герои

Третьяковка показывает разные грани сегодняшней скульптуры

Елена ШИРОЯН
Фото Степана РАПЧЕВСКОГО

На выставке

Не секрет, что скульптура как вид переживает тяжкие времена, если не кризис. С одной стороны, искусство это старо как мир и мало расположено к радикальным трансформациям, недаром конструктивизм и абстракционизм не очень прижились в пластике ХХ века. С другой - в наши дни художники не могут говорить прежним языком и беспрестанно ищут адекватных времени способов выражения. Как ни странно, в России, переживающей строительный бум, далеко не все догадываются оживить архитектуру пластикой. Памятники востребованы всегда, но не каждый становится достижением - прежде всего потому, что заказчики и организаторы конкурсов оказались почти в вакууме, ведь перед глазами нет широкого спектра образцов для сравнения. А скульптура - искусство трудоемкое и дорогостоящее... Наконец, зрители с натугой принимают условный, не склонный к нарративности язык истинной пластики, охотнее обращаясь к явно литературным сюжетам. И бегут по улицам, попросту не замечая немногих монументов, заведомо считая, что исполины и истуканы из бронзы и гранита олицетворяют не развитие эстетической мысли, а только госзаказ. Вот и остается скульптуре резервация мастерских, музеев, физически не способных показать много и сразу, да немногих галерей из числа самых рисковых.

Бороться с таким положением вещей пытаются и крупные музеи (одна лишь коллекция слепков Пушкинского, рассредоточенная по трем площадкам Москвы, - отличный учебный атлас), и отдельные авторы, способные держать удар. В этом ключе показателен пример Александра Бурганова - действительного члена Российской академии художеств, доктора искусствоведения, главы кафедры монументальной скульптуры в Строгановке (он - один из основателей строгановской школы архитектурно-декоративной пластики) и... неисправимого романтика. Год назад мы писали о том, как своей юбилейной выставкой он преобразил холодное, стерильное, агрессивно-бездушное пространство Манежа - жертвы пожара. Главное, что Бурганов сумел совладать не только с этой махиной, но и с засевшим в головах стереотипом: московский Манеж - это бесконечные перегородки и фальшстенки, на которых висят бесчисленные холсты. Выстроить экспозицию как подобие готического собора или улицы, вдоль которой рядами выстроились статуи, раньше никто не рисковал. Вероятно, народный художник России, лауреат Госпремии СССР и академик решил повторить опыт, но в еще более сложных условиях: в поле для эксперимента теперь превращено городское пространство. Правда, подобный жест, требующий смелости, не говоря уж о профессиональных навыках, у Бурганова уже был, но лишь за рубежом: на персональной выставке в центре Брюсселя, на Горе искусств, он выказал свою страсть "делать вещи для открытого неба". А в России, по крайней мере в Москве, еще не бывало авторской экспозиции прямо на улице. Теперь создан прецедент: с конца лета и вплоть до Нового года в пешеходной зоне у "старой" Третьяковки установлены монументальные скульптуры А.Н.Бурганова - не памятники конкретным людям, а вполне автономные композиции. Наиболее крупные и знаковые, отмеченные "фирменным" стилем скульптора, стоят напротив входа в музей, в чьем дворе по-прежнему красуется инсталляция из бамбука - приветствие от японского дизайнера. "Дом Бурганова поздравляет Третьяковскую галерею" (так названа развернутая на двух площадках экспозиция, с октября получившая продолжение на Крымском Валу) - еще одно приношение к юбилею ГТГ. Тема эта проговорена подробно: на подходе к галерее со стороны реки выстроились рядами гипсовые портреты великих русских художников, чьи работы хранятся в Третьяковке, от Андрея Рублева до Левитана и Коненкова. По сути, это вариация давно поселившихся по соседству, на станции метро "Третьяковская", бронзовых рельефов от Бурганова. Во главе шеренги - взирающая на Кремль Екатерина Великая, возможно, и не слишком похожая на оригинал. Но для скульптора важно не портретное сходство, а сама идея: зримо выразить свое кредо, облечь в визуально ясные формы давние размышления о роли пластики в современной среде, в окружающем нас пространстве. Стержневой на этой выставке все же стала не юбилейно-третьяковская тема, а иная, красной нитью проходящая через творчество Бурганова и абсолютно злободневная: "Скульптура и город".

Справедливости ради не скрою, что не все однозначно и тем более на ура, как дирекция самой Третьяковки, приняли этот "выход в мегаполис": пройдя вечером по Лаврушинскому переулку, я заметила белеющие кое-где на постаментах бумажки с обидными надписями. Что ж, образный строй Бурганова непрост, он призван не столько воспевать красоту богоданного мира, как будоражить сознание современников, выражая мироощущение "человека после Освенцима", - отсюда и пугающие образы. Ну как может радовать глаз обманка "Скорбь" - укутанная драпировками фигура согбенной старухи, где мы не найдем человеческого тела, а лишь его абрис, воспоминание о том, что некогда было цветущей плотью? Наряду с образами жизнеутверждающими - выполненные в духе немецкого экспрессионизма "Жертва", "Химера", "Узел" устрашают и отрезвляют, а не услаждают взор. Как всегда у Бурганова, его статуи разыгрывают мистерию, где сплелись "чувства добрые" и гнев, боль, предостережение. В назидание "народным критикам" напомним, что совсем недавно за гастроли "пластического театра" в Брюсселе скульптору вручен орден Тооне - награду от независимого и почитаемого в Бельгии Королевского театра Тооне там принято считать проявлением народной любви.

К слову, при монтаже московской "уличной" экспозиции прохожие проявили живейшее участие - подходили с советами, предлагали помощь, а то и карабкались на статуи. Организаторы были удивлены, даже слегка напуганы, но и растроганы неравнодушием. Теперь выставка-поздравление от "Дома Бурганова" открыта еще и в "новом" здании Третьяковки, где рядом с мэтром свою живопись и станковую скульптуру демонстрируют его дети, Мария и Игорь Бургановы, и круг учеников. В целом получился открытый урок знаменитой строгановской школы: учтено все до малейших деталей - масштаб, ритм экспозиции, колорит, освещение, высота постаментов. Главная задача, которую решал Александр Бурганов, - взаимодействие скульптур и огромных, стоящих в вестибюле листов с рисунками (графика тоже бывает монументальной!) с архитектурным пространством. Вертикали вознесенных к потолку-небу девушек и птиц, пластические символы на тонких колонках оживили и уравновесили скучные горизонтали серого здания на Крымской набережной - наследия зодчества 60-х, которое желало, да не смогло быть современным и технологичным. Архитектурный модернизм по-советски, с которым третьяковцы безуспешно воюют, охотно принял в свое бетонное чрево ажурную "Клетку", сквозные пространственные рельефы, куда вплетены арабески - надписи, читаемые в зеркальном отражении, и гигантские руки, простершиеся в вестибюле. Бурганов задумал даже фигуру, парящую над головами, "продетую" сквозь люстры-каскады: жаль, администрация ГТГ не пошла на столь дерзкое освоение музейного пространства. А серьезный художник-постмодернист на сей раз оказался допущен лишь в вестибюль и на антресоли галереи, даже не получив на выставку собственных работ из собрания Третьяковки. Впрочем, и в "сенях" архитектоника его театра скульптуры работает отлично, вступая в острый диалог с пафосной и знаковой для ГТГ экспозицией его сверстника Эрика Булатова.

Джотто в гостях у Голубкиной

Две школы, две пластические традиции - Строгановки и Суриковки - нежданно соединились в гиперпространстве Третьяковки. Скромная городская усадьба в Б.Левшинском переулке, маленький тихий музей близ громыхающего Садового кольца - не самый людный из филиалов ГТГ, сюда случайные посетители не ходят. Однако сотрудники Музея-мастерской А.С.Голубкиной давно хотели поработать с сегодняшним материалом, пригласив к себе молодых скульпторов, дабы сопоставить современное искусство с наследием одареннейшей ученицы Родена. Замысел удалось реализовать не сразу: поиски подходящей кандидатуры шли долго, ведь не каждый автор выдержит соседство с такой мощной и неординарной личностью, не каждому есть что предъявить. Наконец избранник нашелся в лице Алексея Благовестнова, одержавшего победу на 1-м Всероссийском конкурсе молодых художников имени П.М.Третьякова. Правда, его нашумевшего проекта памятника Виктору Цою на выставке "Аппиева дорога" нет: экспонируется "Итальянская серия", целиком обращенная к великим образцам искусства прошлого. Кстати, в Италию скульптор попал благодаря премии, а оттуда вернулся с массой идей, навеянных духом старой европейской культуры.

Директор музея Татьяна Галина сравнила крохотную экспозицию с жемчужиной в раковине - так много смыслов и ассоциаций заложено в гипсовых, деревянных и бронзовых скульптурах, приютившихся в одном маленьком зале на полпути к голубкинским произведениям. Здесь чудом уместились 20 работ Благовестнова, где главная - "Джотто". Фигура высотой почти в натуру выточена из китайской яблони, поваленной грозой посреди Москвы и почти мистическим образом попавшей в мастерскую скульптора. Тонкая импрессионистская проработка поверхности - она будто дышит и трепещет, компактный и лаконичный объем в сочетании с правдоподобием, но без излишней детализации, умение передать психологическое состояние героя, прикрывшего глаза - так он погружен в себя, - все это ничуть не выглядит анахронизмом! Современен подход к материалу: он не заглажен, а, напротив, демонстрирует все свои неровности и шероховатости, открыт для перевоплощений; иной раз материал сам подсказывает решение образа, готовый "стариться" или сиять по воле автора. Так кусок дерева пожелал стать композицией "Лонгин-скопец", чья искореженная временем и страданиями фигура, словно у персонажа Пазолини, превратилась в эмоциональную доминанту выставки.

Бронзовый "Портрет римского воина", стилизованный под Проторенессанс, вмонтирован в бросовую, запачканную краской доску - и эта краска вдруг засверкала, как драгоценная эмаль, или смола, или... запекшиеся капли крови. Интересны натюрморты с христианским подтекстом, где заурядные предметы вроде поношенных защитных рукавиц уживаются с религиозным символом - бронзовой рыбой. Коллекция крестов из бронзы и дерева впитала воздух разных стран и конфессий. Возможно, старт показа молодых авторов под крылом у Голубкиной поможет сделать язык современной скульптуры доступным не только высоколобым интеллектуалам, а кого-то "Аппиева дорога" приведет к храму?

ПАЛИТРА

• Города, громады и герои
  Третьяковка показывает разные грани сегодняшней скульптуры
• Кладбищенская история
  Принцесса Дагмар как героиня полудюжины выставок
• Шаг вперед или два назад?
  "Вневременность. Natura morte" в галерее "На Ленивке"