Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 46 (7659) 27 ноября- 3 декабря 2008г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
Провинция"Старорусская правда" Федора МихайловичаХII Международный фестиваль камерных спектаклей по произведениям Достоевского КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТИрина АЛПАТОВА
Не с каждым местом сговориться можно ... Так написала когда-то Анна Ахматова в своих "Северных элегиях" - о Старой Руссе Достоевского, где "пышные канавы, и в садиках подгнившие беседки". Но у самого Федора Михайловича такой "сговор" с городом, пожалуй, все же случился. Он прожил там восемь лет. Не просто отбывая дни, хотя о Достоевском вряд ли это скажешь. Здесь закончены "Бесы" и написаны "Братья Карамазовы", сочинялся "Подросток" и обдумывалась "Пушкинская речь". Здесь, в Старой Руссе, кажется, мало что изменилось. По крайней мере, внешне, хотя город и был почти полностью разрушен в Великую Отечественную, но восстановлен в прежних очертаниях. Если пройтись поздним вечером по набережной Перерытицы, когда нет ни автомобилей, ни людей, то не сразу и определишь, какой нынче год и век. В садике за домом Достоевского, который давно уже стал домом-музеем, стоит такая тишина, какую и вообразить-то трудно. А днем там совершенно свободно чувствуют себя белки, прикидываясь ручными. Подскачет к тебе на расстояние вытянутой руки, но как только ты эту руку протянешь, белка моментально "взлетает" на старую яблоню и с нее перебирается на крышу, где ее уж точно не достать. Здесь по-прежнему мало соблазнов цивилизации, хотя нет-нет, да и промелькнет огоньками в темноте какая-нибудь вывеска "Лас-Вегас" с понятным внутренним содержимым. Но все это столь скромно и неагрессивно, что понимаешь: это, скорее, исключение. В Старой Руссе нет ни театров, ни цирков, ни филармонических залов. Есть, конечно, Дом культуры и, наверное, не один. Но из случайно услышанных разговоров культурных руководителей города узнаешь, как тяжело собрать зрителей на концерт, например, питерских музыкантов. Времена тяжелые, да и привычки нет. Отработал, отучился - и домой, а на улицах снова - тишина и темнота. Но как только в застольных тостах заезжие гости начинают демонстрировать неумеренное умиление по поводу несуетности и покоя городских обитателей, так Вера Ивановна Богданова, много лет проработавшая директором Дома-музея Достоевского, скептически напомнит другие ахматовские строчки из тех же "Северных элегий": "И стекла окон так черны, как прорубь, И мнится, там такое приключилось, Что лучше не заглядывать, уйдем". А ей виднее, как виднее было и самому Федору Михайловичу. Вот ведь парадокс: Достоевский, столь обласканный театрами, чуть ли не единственный из наших великих, кто для театра никогда не писал. А ведь все "грешили" - и Пушкин, и Толстые, и Тургенев, и Салтыков-Щедрин. Ну разве что Гончаров еще удержался. Но вся Старая Русса стала подмостками для сочинителя "Братьев Карамазовых". До сих пор экскурсантам показывают: вот - домик Грушеньки, а на той стороне Перерытицы - Катерины Ивановны. Да и любые писательские фантазии - не отголоски ли тех судеб и событий, что скрыты за темными стеклами? А судьбы - они всегда есть, только новый Достоевский не каждый век рождается. Который уже раз нас возят по "святым местам" - Спасо-Хутынский и Косинский монастыри, Спасо-Преображенская церковь села Леохново. А в последней батюшка, как рассказывают, бывший физик-ядерщик, вместе с матушкой перебрались в эти уединенные места близ Рублевской пустыни, связанной с именем преподобного Антония, из самого Санкт-Петербурга в начале 90-х. На руины. Сегодня же восстановлена колокольня, отреставрирован храм, возведена часовня над святым источником, заасфальтирована дорога, ведется издательская деятельность, потянулись толпы паломников. И многое сделано своими руками. А живут они по-прежнему вдвоем, и приход - всего-то 15 человек. Говорят, здесь будет монастырь, только жить насельникам пока негде. А в Косинском монастыре - и вовсе живет одна матушка, тоже пришедшая сюда из прошлой "светской" жизни, и тоже своими руками все восстанавливающая. С Божьей помощью, конечно. В прошлом году еще жили с ней две юные монашки, а теперь и их нет, уехали кто куда. А другой, тоже уже традиционный маршрут - в деревеньку Буреги, в гости к школьной учительнице Рите, ее мужу и двоим детям. Там всегда для гостей баня протоплена и стол накрыт. Оказывается, что учительница Рита - уже бывшая. Школу закрыли из-за "недокомплекта" детей. Последних, правда, возят на автобусе километров за двадцать - в центральную школу, а учителям куда деваться? Там и своих хватает. Рите еще повезло: стала директором клуба, хотя по прежней работе тоскует и в зарплате потеряла. И главное - в клуб ходить почти некому, те, кто в деревне остались, тоже предпочитают жить сами по себе, за темными стеклами. А в чудом уцелевшем колхозе, где работал муж, зарплата мизерная. Так и живет она - четыре коровы, поросенок, куры-утки, собаки-кошки, дети, муж и два высших образования. Поэтому ждет фестивальщиков как привета с "большой земли", с песнями под аккордеон (где солирует председатель старорусского Комитета по культуре и делам молодежи Елена Иванова), с театральными байками и просто единственной возможностью "культурного" общения - раз в году. Здесь, как вообще в маленькой провинции, все делается по принципу взаимовыручки. Некому кормить актерскую братию? Бывает такое, случалось, дадут тебе по сто рублей суточных - и ходи по чужому городу в поисках пропитания. А в Старой Руссе есть школа имени Достоевского, где директором Ниной Егоровой тут же принимается решение: будем кормить обедами-ужинами не только школьников, но и всех гостей. Имя Достоевского обязывает. К тому же у Нины Михайловны весь город в учениках ходит, только успевай здороваться. На всем поставил крест ... Все вышесказанное - не для красного словца, а лишь для того, чтобы понять: у этого фестиваля - особая атмосфера, которая диктует и "формат", и правила поведения. Как это не покажется парадоксальным, но даже творческие амбиции здесь не в чести. Ехать сюда с амбициями наперевес - все равно что отправляться на пикник в смокинге и бриллиантах. Но это не значит, что в Старой Руссе - всего лишь легкое времяпрепровождение. Просто на этом фестивале главный герой - действительно Достоевский, и те места, с которыми много связано, становящиеся невольными "декорациями". Здесь важен непосредственный и сиюминутный диалог с самим Федором Михайловичем, и нынешнее к его творчеству отношение каждого режиссера и актера, быть может, некий спор, все равно облаченный в художественную форму. И, конечно же, камерная обстановка во всей ее подлинности, где не столь давно еще в историческом масштабе слышались голоса Достоевского и его домочадцев. ХII Фестиваль не был столь объемным, как предыдущие, - всего пять спектаклей и один из офф-программы, ставший уже талисманом форума, потому как игрался в третий раз ("Я счастлива, счастлива, счастлива..." Новгородского академического театра драмы имени Достоевского в постановке Сергея Морозова и с участием Любови Лушечкиной и Анатолия Устинова). Сказались задержки с финансированием: то ли будет фестиваль, то ли нет. Когда выяснилось, что все-таки будет, программу пришлось собирать наскоро, по прежним контактам. Но она все равно оказалась любопытной, хотя бы по статусу участников: были и студенческие спектакли, и самостоятельные работы актеров, и постановки профессиональных театров, и зарубежные гости, и даже любители. Вот с последних и начнем. Молодежный театр-студия "Ключ" из Набережных Челнов (художественный руководитель - Софья Федекина) привез спектакль "Белые ночи" в инсценировке и постановке студента РАТИ Никиты Кобелева. И тут же удостоился приза зрительских симпатий - за оптимистичность посыла, темперамент, молодую искренность и непосредственность эмоций. А студент-филолог Дмитрий Русин за роль Мечтателя еще и сорвал приз "За лучшую мужскую роль". И вот ведь подарок судьбы от Федора Михайловича. Русин говорил потом, что долго размышлял, оставаться ли филологом или податься в артисты? И, кажется, здесь, в Старой Руссе, нашел ответ на свой вопрос. А как все радовались новой встрече с сербской актрисой Зорицей Йованович (Театр "Бошко Буха", Белград), которая одна за всех сыграла спектакль "Бедные люди". Эта крохотная женщина, ростом в "полторы гитары" приезжает в эти места почти как паломник, столь остра у нее любовь и к России, и к Старой Руссе, и к Достоевскому. Она за час с небольшим действительно "прожила" судьбы Вареньки Доброселовой и Макара Девушкина, с ними плакала, над ними чуть-чуть по-доброму иронизировала, приправив действо русскими песнями и романсами. И стала в результате "Лучшей актрисой" фестиваля. Впрочем, и атмосфера спектаклей, и эмоции, и сам подход к делу были разными. Если от первых двух спектаклей шел свет, то на "Неточке Незвановой" в постановке Натальи Мильченко (Театр "Лаборатория драматического искусства" имени Михаила Чехова, Екатеринбург) свет этот в прямом смысле погас, и действие погрузилось во мрак. Этот очень изобретательный и профессиональный спектакль (с участием Артема Дидковского, Светланы Абашевой, Дмитрия Бабушкина, Ильи Юкова и Ксении Белевой) был сложен для восприятия своей мрачной энергетикой, почти патологическими страстями. Он буквально "корежил" зрителей, но этим и запомнился - своей небанальностью, пусть и темного, пессимистического посыла. Но продираться сквозь эти дебри помраченного сознания было все же интересней, чем откровенно скучать на петербургском спектакле "Любящий тебя Достоевский" в постановке Ивана Латышева, с участием Виталия Салтыкова и Татьяны Маколовой. Суть биографической истории страстного игрока (в основу спектакля были положены письма Достоевского к Анне Григорьевне) прояснилась спустя пять минут от начала действия и дальше никак не развивалась, но разжевывалась до бесконечности, не подарив никаких открытий, да и актерских достижений тоже. Зато абсолютно бескомпромиссное во всех отношениях искусство продемонстрировали студенты Санкт-Петербургской театральной академии (мастерская Григория Козлова) в спектакле "Возвращение. Четыре сцены из жизни князя Льва Николаевича Мышкина". Несмотря на студенческое происхождение, спектакль показался профессиональным, законченным и цельным. Четыре с лишним часа сценического действия отнюдь не утомили, но, наоборот, подарили массу приятных впечатлений, постоянно меняющих акценты. Действие было строгим, серьезным, неспешным, подробным, с очень редким ныне эффектом "первого прочтения" хрестоматийного романа, когда и речи нет о штампах воплощения и восприятия. К тому же, едва успев удивиться столь точным актерским попаданиям, мы узнали, что студенты на каждом новом спектакле меняются ролями: сегодня ты - Рогожин, завтра - Фердыщенко и т.д. А значит, они успели проникнуть в глубину романа, охватив все его мотивы и человеческие проявления. И потому "Возвращение" в качестве "Лучшего спектакля" фестиваля было вне конкуренции. Впрочем, 12 прошедших фестивалей навевают и перспективные мысли, и идеи. Камерность - это, конечно, хорошо, но творчество Достоевского взыскует и большого стиля, иных форм. А продемонстрировать это в Старой Руссе просто негде. Зато рядом есть Новгородский театр иного сценического и зрительского масштаба. И, кто знает, возможно, совмещение разных стилей и приемов, разного по тому же масштабу диалога с Достоевским пошло бы фестивалю на пользу. Сейчас ему явно тесно в столь узких рамках, да и зрителей в Старой Руссе немного, и те порой не вмещаются в тесные пространства комнат. Но сама идея "авторского" фестиваля, да еще осененная столь великим именем, куда как хороша, да и полезна. Ее можно было бы развить, но ни в коем случае не потеряв притом всех прелестей Старой Руссы. Также в рубрике:
|