Не вреден Север для меня

Знаменитый хореограф Начо Дуато возглавит балет Михайловского театра

Елена ФЕДОРЕНКО
Фото Владимира ЛУПОВСКОГО

Н.Дуато

Новость о назначении испанского хореографа Начо Дуато руководителем балетной труппы Михайловского театра, немало потрясшая балетный мир, пришла в прошлую среду, когда предыдущий номер газеты "Культура" уже был сдан в производство. Назначение это, как кажется, не сенсация-однодневка, а начало непростой и, хочется надеяться, счастливой истории отечественного балета. Михайловский театр совершил крутой вираж, пригласив одного из самых ярких и востребованных хореографов мира (числом не больше, чем пальцев на одной руке) не на постановку (что случается в последние годы все чаще), а на правах полновластного хозяина труппы. Однако столь "странное сближенье" все же вызывает ряд вопросов.

Но - по порядку. Начо Дуато появился в Москве пару недель назад - привез на Чеховский фестиваль Национальный театр танца Испании с двумя своими балетами. На пресс-конференции не скрывал неприятия деятельности Министерства культуры Испании и заявил, что 31 июля его контракт с Театром танца в Мадриде истекает и продлен не будет. Этим коллективом Дуато руководил два десятилетия и вот теперь остался без работы. Шутку о том, что ему придется дать объявление в газету - де известный хореограф ищет работу, он повторял каждому, кто интересовался его судьбой. Тратиться на объявление не пришлось - деятельный и молниеносный в реакциях директор Михайловского театра Владимир Кехман подписал с Дуато контракт на пять лет с пролонгацией, отметив бессрочный характер документа: "сколько сможет, столько будет работать".

Талант и работоспособность Начо Дуато сомнений не вызывают, да и заявленные планы, еще даже не оформленные в программу, звучат впечатляюще. В театре появится эксклюзивный современный репертуар, в Академии русского балета имени Вагановой - курс современного танца, к тому же весной 2011 года в Петербурге состоится фестиваль современного танца, инициатором проведения которого (как, похоже, и приглашения знаменитого испанца в Петербург) стал продюсер Сергей Данилян. Первый год Дуато планирует работать только с артистами Михайловского театра, хотя многие танцовщики Национального театра танца Испании готовы следовать за своим руководителем на край cвета.

Как будет строиться репертуарная политика - вопрос из вопросов. Будущий худрук (Дуато приступит к исполнению обязанностей 1 января 2011 года) планирует совмещать репертуар классический ("Классика будет жить, но меняться") и современный ("Сначала артисты будут танцевать мою хореографию, потом, когда я сочту, что они готовы к Килиану, Форсайту или Матсу Эку, начнем приглашать постановщиков"). Со вторым стоит согласиться - освоив сложный пластический язык Дуато под его непосредственным руководством (кстати, вместе с хореографом в Михайловский театр приезжают и его постоянные ассистенты), артисты станут восприимчивыми к любой современной пластике.

Но как совместить эту стратегию, направленную на развитие современной хореографии, с сохранением классического наследия? Можно предвидеть столкновение художественных менталитетов.

В Мадридском театре два десятилетия назад Начо Дуато сменил на посту руководителя Майю Плисецкую, которая пыталась внедрить в труппу классические спектакли. Дуато - мастер одноактных бессюжетных абстрактных композиций (как он сам называет свои спектакли) - затею Плисецкой не поддержал и достаточно быстро сделал театр мировым брендом современной хореографии. О классике в Мадриде забыли.

В Петербурге, где так сильны традиции классического балета, в Михайловском театре с его императорским прошлым, где последние годы тщательно и результативно оттачивали классические линии лебедей, забыть о наследии вряд ли удастся. Сколько бы ни признавался Дуато в любви к классике, в системе координат классического балета он не работал никогда, а классику использовал как мощную систему подготовки тел к работе - каждое утро его танцовщики начинают классическим экзерсисом. В интервью нашей газете год назад Дуато, словно предвидя будущее, сказал: "На мой взгляд, даже труппы с богатыми традициями не могут ограничиваться только классическими спектаклями. Самый результативный путь, когда сегодня танцуется "Лебединое озеро", а завтра - балет Килиана или Форсайта". Прозвучало как мечта хореографа. Однако такой репертуар сложен для артистов-классиков (трупп с танцовщиками-билингвами в мире мало) и для отечественного зрителя (современные балеты в Большом и Мариинке пользуются меньшим спросом, чем золотой фонд классики).

Сцена из спектакля "Бесконечный сад"

Фраза о том, что "будут сезоны, когда окажется больше классических спектаклей, чем современных, или наоборот", тоже представляется утопической. Потому что для артистов, не впитавших с ранних лет современную пластику, быстрый переход от классического чистописания к радикальному языку Дуато вряд ли возможен. Да и травмоопасен. Одно дело - танцевать 20-минутный балет "Na Floresta" (Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко стал первым, кто познакомил россиян с балетами Дуато) дозированно, два-три раза в месяц, и совсем иное - строить на новой хореографии основу репертуара. Скорее всего, Михайловский превратится в центр современного танца, основой которого станет авторский театр Начо Дуато. Тем паче, что права на балеты Дуато в Мадриде заканчиваются через год, и, следовательно, Россия получит карт-бланш на их приобретение.

В наше прагматичное и жесткое время на крутых поворотах запросто и без сожаления теряют людей достойных и заслуженных. Нынешний главный балетмейстер Михайловского театра Михаил Мессерер два года назад покинул Лондон, из которого ранее выезжал, чтобы давать свои пользующиеся мировой славой уроки. Результаты работы Мессерера превысили ожидания, и на старомосковское "Лебединое озеро" и легендарную драмбалетную "Лауренсию" спешили не только питерцы; театр высоко оценили строгие англичане, но - главное - в рекордные сроки из разнокалиберных танцовщиков получился гармоничный классический ансамбль, потерять который было бы обидно.

Чем завершатся переговоры Кехмана и Мессерера, узнаем совсем скоро. Но, к сожалению, в тандем Дуато - Мессерера верится с трудом: слишком разные у них художественные приоритеты, и как совместить их внутри одной труппы? Та же проблема: классика или современность?

Помимо художественных, есть опасения и иного свойства. Грандиозные планы, связанные с постановкой балетов Дуато в разных странах мира, не оторвут надолго руководителя Михайловского театра: Дуато давно уже доверяет постановку своих спектаклей ассистентам ("они относятся к моей хореографии гораздо бережнее") и приезжает за несколько дней до премьеры. Но как он сможет применить свою европейскую манеру общения (на репетициях Дуато никогда не повышает голос, всегда - ровный и мягкий) к загадочной русской душе артиста? Вообще, Дуато немножко идеалист и считает, что испанцы и русские очень похожи, прежде всего - "страстным подходом к жизни, любовью к застольям и к экстриму".

Постепенно мы возвращаемся к модели XIX столетия, когда Дирекция Императорских театров отвечала за художественную политику и нанимала на работу иностранных хореографов. Последним иностранцем, возглавлявшим российскую балетную труппу, был француз Мариус Петипа - создатель русского академизма. Он приехал в Россию в 1847 году, получив отставку спустя 56 лет. Сегодня Дуато с Петипа не сравнивает только ленивый.

Очень хочется, чтобы пылкий южанин не страдал без солнца в северном городе и чтобы его дерзкий проект состоялся вопреки всем нашим оговоркам. Во всяком случае, Начо Дуато начинает учить русский язык, который кажется ему музыкальным, готовится к переезду в Петербург на ПМЖ, приобретает теплые вещи и озабочен стартом в новую жизнь. Ему - 53 года. Для хореографа и руководителя - это если не молодость, то самый расцвет.

"Снег", "дождь", "скука", "тоска"...

Эти слова звучат в балете "Бесконечный сад", созданном Начо Дуато по заказу Чеховского фестиваля. Хореограф-книгочей изучил едва ли не всего русского классика, съездил в Мелихово и решил высказать свое отношение к Чехову - писателю, человеку, доктору, путешественнику. Танцевальное высказывание получилось внятным и очень чеховским. Название к "Вишневому саду" никакого отношения не имеет: "Мне нравится образ бесконечного сада, у каждого он свой. В чеховском саду растут слова...".

Над сценой - серый купол из нескольких плоскостей, которые, трансформируясь, превращаются в фантастические очертания городских крыш, или, распахиваясь, создают образ набережной, а, сужаясь, сводят артистов в пространстве комнаты. И - разреженный воздух полумрака. Кажется, все - не из Чехова, на деле - абсолютно чеховская атмосфера странно проживаемой жизни с неосуществимым счастьем и мягкой грустью.

Звучит русский текст в записи российского телеведущего Льва Николаева - фразы из "Записных книжек" писателя, названия его произведений, мелодии Шнитке, Чайковского и "подслушанные" звуки природы. Дуато - не интерпретатор и уж тем более не иллюстратор, он автор и сочинитель даже в проекте, который делается "на заказ". Кажется, только у него - мастера метафор - Герой в белом костюме, расписанном стрелками букв, не выглядит самим Чеховым или Дуато. Нет, это и писатель, и хореограф, и его персонажи, и сам Текст, и те слова, которые складывает автор, находя в многочисленных сопряжениях алфавита самые простые и точные. Герой по имени Текст рвется к танцующим: иногда они послушны его воле, а часто - мучают своими отношениями создателя. Отношения эти - хрупкие и простые, яростные и сложные - передают горькую печаль и тихую рутину, в коих надобно разглядеть счастье и поэзию. В темном, сером пространстве "звучит" изысканный танец: босоногий и чувственный. Удивительно, что движения, стремительно сменяющие друг друга, не кажутся суетливыми, и экспрессия - столь очевидная - заключена в жесткий панцирь самоуглубленности. Вдруг вздохнуло плечо, нарушив симметрию обнаженной спины, беспомощно всплакнула рука, горько ухмыльнулся головоломный прыжок. Никакой истории (можно, конечно, в трио и дуэтах надумать и трех сестер, и чеховские любовные треугольники, и горькую любовь), никаких интриг - словами не пересказать то, что делают артисты, танцующие на пределе эмоциональной насыщенности, но в результате - щемящая правда, хрупкость жизни и чеховское "давно я не пил шампанского", сказанное перед последним вздохом. Как удалось этому успешному испанцу, благополучному человеку с гривой пышных волос так тонко и очень по-русски понять Чехова, остается загадкой.

До, ре, ми, фа, соль, ля, си...

Спектакль "Многогранность. Формы тишины и пустоты" датирован 1999 годом. Дуато сочинил его по просьбе города Веймара, который для хореографа оказался связанным с именем Баха, оставившего здесь свои божественные мелодии. Их и танцуют. Артисты становятся то музыкальными инструментами (девушка в черном купальнике - виолончель, и под смычком музыканта ее тело выпевает дивные мелодии), то черными птичками нот, "чирикающими" на партитуре. Танцовщики вторят полифонии звучания, зримо воплощая музыку (строем идет шеренга, и вдруг девушка вылетает вперед, как соло, за ней взмывает еще одна зримая мелодия, подхваченная третьей, - таково пластическое воплощение баховской полифонии). Многие композиции исполняются семью танцовщиками - они сложны и логичны, как музыка Баха, тоже составленная из семи нот. Вот танцовщики расселись на табуретки - перед нами оркестр, мгновенно откликающийся на движение дирижерской палочки: вскакивают аккорды, разворачиваются музыкальные темы, на мгновения соединяются друг с другом и вновь послушно "усаживаются" на места.

Сцена из спектакля "Многогранность. Формы тишины и пустоты"

Есть и образы не столь абстрактные: сам Бах - в камзоле и пудреном парике, Женщина - в старинном платье, Смерть - дама в кринолине и маске, сам Начо - современный человек в балетной униформе. Он танцует себя - Хореографа, который просит у великого композитора разрешения переложить его гениальную музыку на язык своего искусства: Бах не только разрешает, но и сам участвует в спектакле. А когда танцы завершены, Хореограф приходит поблагодарить композитора и застает его последние минуты: Бах сидит перед стекающим с неба полотнищем шелка - той "нитью", что еще связывает его с жизнью, но Смерть движением руки обрывает поток ткани, как чуть раньше переламывает его смычок. Тем временем танцовщики друг за другом медленно входят на помост, расположенный в глубине сцены: их движения мерны и плавны, как у Теней в "Баядерке", изменено только направление движения - музыка уходит ввысь, в вечность. Танцовщики замирают, как ноты на тонких линиях нотного стана.

Труппа, чьи тела выточены самим Начо Дуато, танцует так, словно нет никаких сверхтрудностей, незаметно переходя от земных, понятных шуток к небесно невыразимой красоте. И каждый технически безупречен. Смогут ли столь мощно танцевать артисты Михайловского театра? Увидим скоро, но сам Дуато считает, что овладевшим классическим ремеслом подвластно все.

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

• Не вреден Север для меня
  Знаменитый хореограф Начо Дуато возглавит балет Михайловского театра

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

• ЕКАТЕРИНА ЧУКОВСКАЯ: Формирование бюджета - это своего рода азартная игра
  О предстоящей реформе бюджетных учреждений и о других нововведениях в сфере культуры мы беседуем со статс-секретарем, заместителем министра культуры РФ Екатериной ЧУКОВСКОЙ.

ФЕСТИВАЛЬ

• "Овсянки": венецианский перелет
  Объявлена программа 67-й Мостры