Главная | Форум | Партнеры![]() ![]() |
|
АнтиКвар![]() |
КиноКартина![]() |
ГазетаКультура![]() |
МелоМания![]() |
МирВеры![]() |
МизанСцена![]() |
СуперОбложка![]() |
Акции![]() |
АртеФакт![]() |
Газета "Культура" |
|
№ 14 (7125) 16 - 22 апреля 1998г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики |
![]() |
МузыкаИерусалим плюс РеквиемПремьера у Бориса Эйфмана Юлия ЯКОВЛЕВА Борис Эйфман и его труппа показали новый балет "Мой Иерусалим". Как обычно, новинка появилась через год после предыдущей премьеры театра ("Красной Жизели"), и, как обычно, зрительный зал был забит до отказа. Однако сам балет несколько выпадал из ряда однотипных спектаклей Эйфмана последнего времени. Кажется, впервые после многих лет Эйфман не стремился никого ошеломить. Герои "Иерусалима" не летали на цирковых лонжах, не играли с отрубленными головами. Невероятно, но факт: на этот раз обошлось и без гомосексуальных драм. "Иерусалим" перекликается с эйфмановским же "Реквиемом" (1991) - балетмейстер даже объединил оба спектакля в один. Эйфман размышляет на "вечные темы" и призывает "подумать о душе". Сведены до минимума постмодернистские трюки и красочные спецэффекты. Вместо прежней сценографической броскости - подчеркнутый аскетизм: скромная металлоконструкция на заднем плане, темные охристые тона костюмов (притом, что оформлял постановку Вячеслав Окунев - постоянный сотрудник Эйфмана). В "Иерусалиме" сгладился трескучий пафос, немало досаждавший в последних работах балетмейстера. Ему удалось обуздать свою тягу к лобовым психическим атакам под знаменем "И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет". Нет и лихо закрученного сюжета. "Иерусалим" - дивертисмент, распадающийся на отдельные номера. Его сквозная тема - заблудшая душа в поисках утешения и благодати. При этом мятежная личность противопоставлена воинственной роботоподобной толпе - излюбленный эйфмановский мотив. Сохранилось и неизбывное стремление Эйфмана всегда все предельно объяснить, напрямую связать и "железно" обосновать. Отсюда - жесткая и не слишком изобретательная конструкция дивертисмента: агрессивные механистичные танцы кордебалета сменяет страдальческий монолог грешника в столбе света. Отстрадав, протагонист сливается с массами в "ударном" танце на... мусульманскую, христианскую или иудейскую религиозную музыку. Смысл этого маневра туманен - то ли герой воссоединяется с единоверцами, то ли "загнивающая" среда засасывает его обратно; слишком уж о разном говорят музыка и хореография. Есть два героя и одна героиня (глубина ее морального падения подчеркнута дымящейся сигаретой), и, следовательно, каждому "достается" по одной из трех мировых религий. В финале герои берутся за руки, что символизирует обретение единого Бога. Народные массы братаются, как Монтекки и Капулетти над телами Ромео и Джульетты. И все вместе, погрузившись на металлоконструкцию-корабль, плывут в светлое будущее под моцартовскую Арию. Кстати, в подборе "звукоряда" к спектаклю Эйфман верен себе, впрягая в одну телегу забористое техно и религиозные песнопения. Так что Иерусалим, по Борису Эйфману: а) город трех религий; б) город контрастов. Правда, контрастности несколько недоставало хореографии. Кордебалетные номера походили друг на друга и все вместе - на эффектную эстрадную подтанцовку. Монологи же в основном эксплуатировали "партерную технику" отечественного модерна - бесконечные корчи на полу. Как всегда, Эйфман не отказался от автоцитат. Но именно в этом спектакле с ними спорить не хотелось: "Мой Иерусалим" - это повествование "от первого лица", личные "путевые заметки" балетмейстера, в которых самоцитаты играют роль некоего узнаваемого автографа. Труппа - опять же, как всегда, - была на высоте. "Головоломный" пластический текст - родная речь вышколенных эйфмановских танцовщиков. Подчеркнутая экспрессивность по душе солистам Е.Кузьминой, И.Маркову, А.Галичанину. А вот что по-настоящему удивило, так это более чем сдержанная реакция зрителей. Широкая публика, скорее всего, ждала от Эйфмана очередной "триллер с элементами плотной эротики" (как насмешливо окрестил кто-то "Красную Жизель"), получив реминисценцию "Реквиема", - растерялась. И возникает вопрос: не оказался ли Борис Эйфман в ловушке, которую энергично создавал сам для себя несколько лет? Также в рубрике:
|