Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 21 (7278) 7 - 13 июня 2001г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
СобытиеСкупой был жаден до игрыГарпагон Бориса Плотникова ТЕАТРИрина АЛПАТОВА
В пору поспорить с самим Пушкиным, утверждавшим, что у Мольера "скупой скуп - и только". Не только, господа. Гарпагон Бориса Плотникова в спектакле Бориса Морозова "Скупой" в ЦАТРА - целая театральная игровая вселенная, где скупость, конечно, - центр и ядро, но вокруг нее наслоилось столько событий, эмоций, поступков и трюков, что стоит только руками развести. От удивления и истинного восторга. Плотников - артист от Бога, а потому, вольно или невольно, спектакль превращается в явный бенефис, где "король"-Гарпагон с блеском играет самого себя, а заодно и "свиту". Б.Морозова вслед за Мольером вдохновила комедия дель арте, где не нужен подробный психологизм, зато можно вволю наиграться, подурачиться, грубовато пошутить и явить чудеса акробатической виртуозности. Где нет нужды роскошно декорировать сцену (ох, нелегкая это работа - приодеть сверхмасштабные подмостки ЦАТРА). К тому же заявленная "скупость" подсказала художнику Иосифу Сумбаташвили гениально-остроумный ход: сцена девственно пуста и чиста. Лишь внушительных размеров кожаный кошель "символически" валяется в центре - на нем можно попрыгать, под ним можно спрятаться. А в финале - поднять к небесам как "памятник" всем скупердяям мира. Можно не слишком изощряться и над костюмами, а обрядить героев в стилизованные одеяния итальянских "масок": ромбики Арлекина, черный балахон Доктора, островерхие шляпы слуг-дзанни, ну и чуть-чуть французских "мушек" (костюмы Алены Сидориной). Масочность преследует всех: юного горячего Клеанта - Ю.Сазонова, непокорную Элизу - О.Кабо, комично-вальяжного Ансельма - В.Сошальского, суетливого "Арлекина" Валера - А.Егорова, кукольную Мариану - Е.Климову, неуемную Фрозину - Н.Аристову, нервно-взвинченного повара-кучера Жака - Н.Лазарева и всех прочих. То не упрек, а констатация факта - в заявленных условиях центростремительной игры им не разгуляться, можно только аккомпанировать, из тени в свет перелетая. Но Гарпагон-то, Гарпагон! И "героем" его не назовешь, личность больно неприглядная, а ведь стал таковым. Ну что за дело Плотникову до "узости" и "однообразия" характера. Он его так размахнул, что и сцены мало - в зал бежит. Подумаешь, старичок 60 годков (по Мольеру). Наш-то поживее будет: и в "позе лотоса" без труда устроится, и левой ногой до правого уха достанет, и с бодибилдингом, кажется, знаком. А уж почтенную Фрозину так с чувством облобызает - любая молодка позавидует. Есть еще порох в пороховницах! Ну жалко ему своих экю, а кому не жалко - свои же! Наизнанку вывернул слугу Лафлера - С.Данилевича: и карманы, и ботинки, и кулаки. Ничего украденного не нашел, расстроился даже. Шкатулку свою к груди прижал - баюкает нежно, как ребенка. А с собственного ребенка Клеанта чуть штаны не сорвал - роскошны больно. Тут же свой балахон задрал: смотри, мол, как на стареньких шнурочках все отлично держится. Фрозина ему про "экономию" женитьбы толкует - застыл, рот открыл, аж слюнки потекли. Жадина, конечно, но как он с этой жадностью играет, словно еще с одним партнером, не забывая при том с залом перемигнуться: оцените красоту игры! А потом вдруг раз - и нет смешного старичка, в которого он мгновение назад перевоплотился (очки, седина, хромота, глухота), чтобы "поразить" невесту. О, ужас, ужас, ужас - украли шкатулку! И на сцене рвутся страсти почти шекспировские, словно Гарпагон вдруг Лиром стал. Что за слезы, что за мольбы, что за проклятия - то ли утопиться, то ли повеситься? А, вот и мысль... Да веревки-то жалко. И тогда этот до ужаса комичный в своем горе Гарпагон долго и усердно плетет веревку из собственных слез и соплей, размазывая их по лицу и лысине и вновь собирая, прибивая башмаком к полу и закидывая на невидимую перекладину. А потом побежит в зал с протянутой рукой - ей богу, твоя рука так и тянется к карману, чтобы поделиться последним. Ну не утопился, не повесился, никого не обобрал. Правда, почти натурально лишился рассудка, и в это сумасшествие опять с азартом поиграл. Выпучив глаза, взъерошив жиденькие волосенки, заплетая ноги и делая руками немыслимые пассы, ведет Гарпагон - Плотников с Валером - Егоровым абсурдный диалог о дочери-шкатулке. Вернее, каждый о своем. Пока не хлопнется в уголке, укрывшись старой шалью, одурев от всего услышанного и увиденного. Проворонив при этом появление Ансельма и разгадку интриги. Рассудок, впрочем, вернется очень скоро - вместе с вожделенной нетронутой шкатулкой. Облобызав ее и прижав к груди, пустится Гарпагон - Плотников в бесшабашный пляс, а за ним - комедиантской цепочкой и все остальные. Игра ведь, не более. Но такую игру да каждый день - ни о каком "кризисе" театра никто бы и не вспомнил. Также в рубрике:
|