Арена для шута

"Риголетто" по-саратовски

Гюляра САДЫХ-ЗАДЕ
Саратов - Санкт-Петербург

Сцена из спектакля "Риголетто". В. Григорьев - Спарафучиле, И.Соколова - Маддалена

За 14 лет своего существования Собиновский музыкальный фестиваль, возглавляемый дирижером Юрием Кочневым, стал признанным общественным событием, из разряда тех, что удачно представляют творческие резервы и возможности российской глубинки. Избранная в Саратовском оперном театре фестивальная модель оказалась на редкость благодатной и гибкой: внутри нее мирно сосуществуют рок-концерт и оперный спектакль, симфоническая программа и лекционные просветительские курсы и даже вокальный конкурс. Нынешняя оперная афиша фестиваля была целиком составлена из произведений Верди, что объяснимо: нынче во всем мире отмечают Год Верди. В Саратове были представлены четыре самых известных и популярных оперы: "Риголетто", "Трубадур", "Аида" и "Травиата".

Центральное событие фестиваля пришлось на его второй день: премьера "Риголетто" в постановке режиссера Дмитрия Белова и художницы Альоны Пикаловой. Сценическая версия затейлива, витиевата и так насыщена кодами и паролями, режиссерскими "обманками", карнавальными перевертышами, символами и параллелями, что сценическая ткань спектакля в конце концов обратилась в ребус, который зрителю нужно напряженно разгадывать.

Разветвленная система альтернатив, выстроенная в спектакле, - земное и небесное, черти и ангелы, невинность и порок - воплощается на разных уровнях. На зрительное восприятие рассчитано противопоставление цветов: кричащие кроваво-золотые тона - символ власти и Герцога - спорят с серебряно-голубыми цветами неба и звезд, цветами Джильды. Неоновые огни, светящиеся круги и полукружья, пылающие над колосниками, подсвеченные лампочками зловещие кинжалы-свечи (один из многочисленных примеров предметов-перевертышей), рулетка казино, превращенная в нимб, очертания многоярусного многоэтажного гаража, ассоциирующегося с конструкцией алтаря, где в центр помещен неоновый силуэт Богоматери, святость, трансформирующаяся в адский лик, небесная ладья, преображающаяся в ложе порока, - вот лишь малая часть того предметного мира, что создала в "Риголетто" Альона Пикалова.

Но главный "перевертыш", двигающий потайные пружины спектакля, - это благородный и оскорбленный отец Монтероне, воплощение судьбы, который одновременно является и Спарафучиле, мрачным наемным убийцей. Обе роли исполняет один певец - Виктор Григорьев, и двойная функция его персонажа не сразу поддается разгадке. Монтероне возникает в спектакле как Люцифер, явившийся прямиком из геенны: он одет в красный лаковый плащ, за которым до поры скрыто черное длиннополое одеяние киллера-мафиозо Спарафучиле. За всей этой игрой с космическими символами - глобусом, звездами, облаком-лифтом, в котором, словно Зевс-громовержец, возносится Герцог, напевая свою Балладу, - постепенно вызревает ощущение, что мир, созданный режиссером Беловым и художницей Пикаловой, какой-то подчеркнуто невсамделишный, игрушечный. Постепенно эстетика спектакля, отсылающая к стилистике оформления какого-нибудь ночного клуба или казино - с яркими огнями, с круглой ареной, с мотивом круга-колеса, - подготавливает зрителя к прозрению: да это же цирк, с его иллюзионом, дешевыми трюками и плоскими репризами!

Приметы цирка рассыпаны в спектакле в изобилии. Риголетто появляется в первой сцене в боа и перьях, в корсаже, с уродливо размалеванным лицом и лысым черепом; а уже во второй сцене преображается, превратившись для частной жизни в элегантного, хотя и болезненно кособокого господина в черном, с трагическим лицом Пьеро, повадками Урии Хипа и грустными выразительными глазами.

Джильду в момент похищения господа в масках и с неуместными крылышками прячут в ящик фокусника. Ящик растаскивают на части, уносят прочь, затем снова составляют, и вот уже на руки несчастного отца вместо дочери из ящика выпадает груда пушистых игрушечных кроликов. Фокус удался. Спектакль обнажает свои пружины и ходовые механизмы далеко не сразу. Оперу, как на дыбе, растягивают на цирковой арене, переинтонируя любое душевное движение, любой эмоциональный порыв, заложенные в вердиевской партитуре, добиваясь внешней эффектности и оригинальности формы. "Представление в представлении" заявлено уже в первой же сцене. Когда поднимается супер, сшитый из бесформенной кучи посеревшего тюля, свисающей клочьями, на сцене видны сидящие зрители. Скамьи, как и положено, поднимаются амфитеатром от поворотного круга-арены, на котором идет модное дефиле - парафраз этого дефиле мы увидим позднее, в самой пронзительной сцене, в спальне Герцога, когда девушки в белом наподобие теней в "Баядерке" медленно и печально движутся по кругу, а на авансцене бушуют боль и отчаяние оскорбленного отца.

Условность, театральная изнанка, агрессивно выпяченная наружу, провоцируют на восприятие спектакля "головою", а не сердцем. Рассудочность и расчет довлеют над непосредственным выражением. Собственно, выражения как такового и нет вовсе: "Риголетто" Белова - это сознательное "изображение", понимаемое как беспристрастная фиксация происходящих в опере событий и их интерпретация в избранной авторами спектакля условно-символистической манере. При этом сама картинка настолько занимательна, а игра актеров в целом настолько убедительна, что спектакль принимаешь - хотя и не сразу и не до конца.

Эмоциональным центром спектакля - и, на мой взгляд, его главной удачей - стало исполнение заглавной партии Александром Багматом. Звучный баритон, умение сопереживать персонажу, редкая способность непринужденно существовать в предлагаемых обстоятельствах плюс выразительное лицо, подвижная мимика - вот главные достоинства певца. Неплоха была и Джильда - Марина Багмат, с ясным голоском, корректным звуковедением и детской пластикой подростка. Однако далеко не все было благополучно с певческим составом премьеры. Тенор Гурт Назаров - Герцог практически не справился с партией: его истошный вопль вообще мало походил на пение и до обидного снижал впечатление от спектакля.

В целом Собиновский фестиваль, посвященный Верди, произвел скорее благоприятное, нежели негативное впечатление. Несомненно, за три последних года он явно улучшил свои позиции и во мнении саратовчан, и на общероссийском фоне. Из трех премьер последних сезонов - "Тангейзер", "Евгений Онегин", "Риголетто" - вердиевская опера оказалась самой интересной, во всяком случае, заслуживающей серьезного профессионального разговора. А это уже прогресс, тем более отрадный, что Саратовский театр не собирается останавливаться на достигнутом.

МУЗЫКА

• Арена для шута
  "Риголетто" по-саратовски
• Не вовремя закончилась фантазия
  Проект Андриса Лиепы

ЗАПИСИ

• Утраченное и обретенное
  Первый авторский диск Леонида Десятникова
• Тибетский рейд
  Новый альбом Антона Батагова