Коррида - это вызов богам

Хосе Игнасио МАРТИНЕС МАНРИКЕ
Мадрид

Матадор: путь к триумфу

Удивляясь собственной смелости, я взялся за перо, для того чтобы рассказать читателям "Культуры" о бое быков. Как передать русскому читателю все те страсти, которые вспыхивают при обсуждении этого уникального зрелища, унаследованного из эпохи Минотавра? Многие русские туристы наверняка уже побывали на острове Крит в Греции и смогли восхититься фресками дворца Кноса, где запечатлено, как молодые акробаты и акробатки играют с быками, украшая их яркими разноцветными ленточками.

Те, кому не удалось побывать на Крите, вполне вероятно, посмотрели хотя бы один фильм из жизни Древнего Рима и имеют представление, как во времена Нерона и Цезаря среди прочих бестий на арену к гладиаторам выпускали и быков.

Матадор: путь к триумфу

Имеет ли что-либо общее современная коррида с этими отрывочными впечатлениями людей непосвященных? Пожалуй, лишь сама арена - прямой потомок романских цирков - хранит в себе ту энергетику дуэли жизни и смерти, которую мы чувствуем при профессиональном воспроизведении поединков первых христиан с их противниками. А фрески Крита постоянно всплывают у меня перед глазами в тот момент, когда один из матадоров или их помощников (пеонов) встает перед быком, держа в руках две палочки, украшенные разноцветной папиросной бумагой. Он совершенно беззащитен, и лишь мастерство спасает его от трагического конца.

Матадор: путь к триумфу

В этой статье я постараюсь уйти от шаблонного пересказа схемы корриды: кто за кем выходит и что делает. Если удастся, я, возможно, смогу убедить вас, что бой быков - это метафора самой жизни на этой земле и нет другого зрелища в современном мире, где бы так неразрывно сплелись любовь и наслаждение, красота и трагедия, обряд и фольклор, слава и смерть, жертвоприношение и поражение... Перефразируя слова Гарсия Лорки, можно сказать, что в ритуале боя быков с математической точностью определено даже то, что не поддается расчетам: жажда жизни и смерть - выдержанные в многовековой традиции "живого" спектакля и в то же время современного зрелища: эссенция самых артистичных наций планеты.

На мой взгляд, нет более прекрасной скульптуры или рисунка, чем тот пластический ансамбль, который рождается на наших глазах, когда матадор - неподвижный, с капотэ в руках принимая на себя разбежавшегося не усмиренного еще быка, заставляет его подчиняться медленному и плавному движению кистей рук, направляющих капотэ, - как бы рисует линию, которой должен следовать корпус быка, и достигает того момента, когда горизонтальная линия тела животного как бы обнимает вертикаль фигуры человека. Казалось бы, так просто продлить этот момент или еще более подчеркнуть его (что иногда делают на видео, используя классическую музыку и эффект замедленной камеры), но как мастер, так и зрители отдают себе отчет, что это невозможно: пятисоткилограммовая бестия нападает не для пантомимы, а из расчета убить противника, через секунду корпус быка перестает быть эстетическим элементом балетной зарисовки, а приобретает реальную угрозу опасности для жизни человека, который находится в полуметре от него.

Мистика таких моментов почти физически ощущается в тишине арены, когда более двадцати тысяч человек, затаив дыхание и забыв про свои бутерброды, следят за движениями ансамбля внизу на песке, чтобы через несколько секунд взорваться громом аплодисментов.

Белые ночи матадора

Кто же этот герой и что заставляет его рисковать жизнью изо дня в день?

Чаще всего это очень молодой человек, которого, прежде чем наступает этот долгожданный день триумфа, мучают страхи и сомнения в правильности выбранного пути. С того дня, как он видит свое имя напечатанным на одном из плакатов, уведомляющих население о предстоящей корриде, его ночи становятся "белыми" в смысле невозможности забытья и отдыха. Его мозг раз за разом прокручивает возможные варианты исхода рокового дня, который может изменить всю его жизнь или стать последним.

Что же подталкивает часто почти детей к выбору такого образа жизни, при котором описанные "белые ночи" - норма, а не исключение? Часто мы можем лишь гадать о реальных причинах, заставляющих этих людей рисковать жизнью иногда до весьма преклонного возраста, как, например, в случае с Куро Ромеро, которому уже шестьдесят семь лет. Его за преклонный возраст даже окрестили Фараоном. Он выходит на арену для денег? Да, конечно, деньги всегда незримо присутствуют на корриде, но ведь он уже давно стал миллионером. Может быть, он не может остановиться из жадности? Однако за ним установилась слава щедрого человека, не слишком дорожащего материальными благами и всегда с готовностью помогающего нуждающимся.

Возможно, он непомерно тщеславен? Но знакомые с ним люди отмечают, что он скорее скромен, чем тщеславен, и избегает как может прессу и телевидение. Круг его близких друзей немногочислен, он ведет почти аскетический образ жизни, редко выходя из дома. Нельзя его упрекнуть и в нарциссизме, в том, что он избегает людей, уверенный в своей избранности. Это спокойный, что называется, "нормальный" человек, и его темперамент не изменили ни слава, ни миллионы.

Среди матадоров этот человек скорее правило, чем исключение. До недавнего времени большинство матадоров выходили из самых низких социальных слоев. Как в мифе, когда Давид побеждает Голиафа и превращается из бедного и никому не известного пастуха в любимого народом героя, начинающего матадора греет мысль о возможности повторения этой аллегории сегодня. Одна из звезд корриды - Мануэл Бенитес по прозвищу Кордовес - вспоминает, что ему приходилось красть по дворам цыплят, чтобы как-то утолить голод. Но вот уже последние тридцать лет, когда жизненный уровень среднего испанца вырос в несколько раз, таких местных Давидов становится все меньше и меньше.

Некоторые из современных матадоров получили высшее образование и при желании могли бы прилично зарабатывать на жизнь "на гражданке". Другие - это дети и внуки в матадорских династиях, где экономические проблемы были уже решены в свое время дедом. Например, Франциско Рибера Ордонес - в нем течет кровь матадоров уже в четвертом поколении. Его отца звали Франциско Рибера по прозвищу Пакирри, его убил бык во время корриды в местечке Пуэблобланко близ Кордовы. Его дед Антонио Ордонес был знаменитым матадором в 50 - 70-х годах, близким другом Хемингуэя, унаследовавшим эту дружбу от своего отца, так как именно прадед современного матадора был тем человеком, благодаря которому мировая литература обогатилась описанием Испании и коррид под пером Хемингуэя.

Перед дуэлью

Отчаявшись вразумительно ответить на вопрос, что именно движет матадорами, когда они решают посвятить свою жизнь бою быков, я предлагаю вам проследить шаг за шагом обряд подготовки к самой корриде.

На аренах нет ни гримерных, ни артистических, как в театрах, ни раздевалок, где можно было бы переодеться, как на современных стадионах. По традиции, матадоры снимают несколько номеров в близлежащем отеле (если это небольшой город) или в том отеле, который считается отелем для матадоров, если коррида будет в столице страны или области. В день корриды обед очень легок. С одной стороны, из-за нервов кусок в горло не лезет, а с другой - где-то подсознательно матадора преследует мысль о том, что полный желудок может сыграть злую шутку с хозяином в случае ранения на арене и при необходимости операции под наркозом лучше недоесть, чем переесть.

После обеда матадор удаляется в спальню гостиничного номера, чтобы попытаться хоть ненадолго заснуть, ведь мы уже упоминали о том, что прошлую ночь он напрасно пытался сомкнуть глаза. За два или три часа до начала корриды мосо де эспада - помощник матадора, чьи обязанности можно характеризовать как нечто среднее между оруженосцем и мажордомом, приходит будить хозяина - маэстро, как его называют в этом мире. Начинается процесс облачения в костюм матадора.

Матадор одевается не спеша и с серьезным выражением лица. Уже нет ни шуточек, ни насмешек. Мысли о возможном триумфе или страх смерти придают матадору отчужденное выражение. Только те, кто рисковал своей жизнью, знают это состояние, напоминающее последние часы перед дуэлью, так мастерски описанные в русской классической литературе.

Сама коррида начинается в тот момент, когда три матадора и их помощники стоят в арке главного выхода на арену. Оттуда все, включая пикадоров, которые позднее будут выезжать на лошадях, выходят на парад. Иногда мне приходилось бывать в этой арке вместе с готовящимися к выходу матадорами, и меня поражало выражение их лиц. У них отсутствующий взгляд. Тех любителей, которые протискиваются к ним для "фото со знаменитостью", они приветствуют механически, не вникая, кто и зачем их окружает. Хотя они только что чисто побрились в гостинице, кажется, что на щеках вновь проступила щетина. Монтера - специальная шапочка, дополняющая костюм матадора, - низко надвинутая на глаза, придает бледным лицам вид приговоренных к смертной казни. Если за несколько дней до корриды эти люди видели, как их товарища ранил или убил бык, сходство с выражением лица осужденного усиливается во много раз.

Борьба полов

Коррида начинается минута в минуту: это единственное пунктуально начинающееся зрелище в стране, где средиземноморский стиль жизни позволяет снисходительно относиться к опозданиям. В особой ложе, украшенной ковром, президент корриды поднимает белый платок. Это служит сигналом оркестру начинать исполнять марш, под звуки которого и выходят на арену все участники корриды.

Тем и прекрасна коррида, что позволяет каждому толковать ее философию в меру своих возможностей. Для меня этот момент выхода из полумрака в ярко освещенный солнцем мир сравним с появлением на свет младенца. Матадоры могут происходить из разных социальных слоев: матадор, открывающий парад, возможно, уже миллионер. Его аподерадо - так называется в этой среде менеджер матадора, ловко манипулируя славой своего подопечного, сумел подписать множество миллионных контрактов, и жизнь обоих обеспечена на много лет вперед.

Второй матадор может быть сыном, внуком в династии матадоров. Он выходит на арену для удовольствия. Его ставка - не обеспечить себе жизнь, а доказать, что он матадор не только в силу своей фамилии, но прежде всего по собственным заслугам.

Представим, что третьим матадором выходит начинающий, которому после нескольких лет скитаний по малоизвестным аренам впервые предоставилась возможность выступать в столице. Если его семья не в состоянии помогать ему, то несколько лет он жил впроголодь, собирая средства на оплату быков, которых он закалывал для тренировки, и на зарплату своим помощникам, которые так же, как и он, возлагают надежды на сегодняшний день. Он чувствует ответственность и за их семьи. Возможно, костюм матадора он взял напрокат на этот вечер. А от исхода этого боя зависит, вернутся ли он и его друзья в безрадостное существование последних лет или им наконец улыбнется фортуна.

Итак, семь часов. Матадоры и их квадрильи (несколько помощников) выходят из темноты аркады, и яркое солнце бьет им в лицо. Под звуки музыки они пересекают арену, снимают парадные плащи и берут капотэ - плащи для боя.

Все матадоры и их квадрильи зашли за специальные ограждения вдоль стен по арене. Первый матадор и его помощники сосредоточились в ожидании быка.

Вот звучат трубы, скрипят засовы открывающихся ворот - и на арену выбегает бык. Его оглушает шум толпы, слепит солнце. Он замечает одинокую фигуру человека. Как осмеливается этот смертный вызвать на дуэль саму силу природы? Природная агрессивность быка заставляет его изменить траекторию своего беспорядочного бега по арене, и он направляет движение, разгоняясь в сторону неподвижно стоящего человека.

Зрители с высоты трибун начинают следить за геометрическими фигурами, вычерчивающимися на их глазах: ограниченная желтая плоскость песка, горизонталь нападающего животного, вертикаль замершего в ожидании атаки человека.

С этого момента восприятие корриды обогащается самыми различными оттенками. Технарям, возможно, достаточно наслаждаться этой геометрией, где линии наносятся не одноцветным карандашом - людьми в блестящих разноцветных костюмах. Фантазерам пришла бы в голову и другая ассоциация: матадор, одетый в тесно облегающий его тело костюм, в розовых чулках, в туфлях на небольшом каблуке, весьма напоминает женское начало в борьбе полов.

Бык же становится мачо - мужским началом: сильным, властным, привыкшим за четыре года вольной жизни в полях к тому, что его желания мгновенно исполняются. Перед ним появляется женоподобное слабое существо, которое начинает кокетничать, заводить его, заставлять передвигаться в той плоскости, где выгодно "ей", что и делают большинство женщин: умом, инстинктом и интуицией приручая грубую силу, добиваясь того, чего они хотят, так, что сильная половина и не успевает осознать, что произошло.

Можно и далее развивать это сравнение. Пара матадор - бык в чем-то схожа с супружескими парами. Есть партнеры, которые с момента первой встречи понимают друг друга без слов, способны продолжить мысль другого, и их отношения гармоничны и красивы. Все мы знаем и другие пары. Непонятно, что притягивает их друг к другу: расхождения буквально во всем, перерастающие в семейные сцены с побоями и смертельным исходом.

Во время корриды, если матадор вовремя понял особенность этого конкретного быка и обладает способностями противостоять ему, зрелище развивается по возрастающей и заканчивается триумфом. В противном случае, когда матадор по каким-либо причинам не разгадал натуру этого быка, он не может подчинить его себе, и в некоторых случаях дело доходит до того, что истекают отведенные регламентом двадцать минут и быка возвращают в стойло. Это редко, но случается. Такая расписка в собственном бессилии оставляет осадок позора на всей карьере матадора. Нечто подобное может испытывать мужчина, когда от него уходит любимая женщина.

Вернемся к нашему быку, которого мы оставили в тот момент, когда он после узкого закрытого загона в боковой части арены вдруг оказался в центре внимания более чем двадцати тысяч зрителей. Пеонэс - члены квадрильи - стараются привлечь внимание быка к той части арены, где его ждет матадор. А сам матадор после нескольких секунд наблюдения за быком выходит ему навстречу, раскрыв широкий розовый плащ с желтой подкладкой - капотэ. Одним из основных приемов работы с плащом является "вероника", когда бык направляет свое нападение именно в центр плаща.

После нескольких "вероник" или других приемов работы с плащом матадор, показывая свое искусство, направляет быка так, чтобы тот увидел выехавшего на лошади пикадора. В течение последних пятидесяти лет корпус лошади защищен специальными мягкими щитами, которые не позволяют рогам быка вспороть ей брюхо. Если вы читали Хемингуэя, то вспомните, что в его времена такой защиты не было и часто за корриду погибало несколько лошадей.

Это один из наиважнейших элементов корриды: бык с разгона нападает на лошадь, а пикадор противостоит ему длинным копьем. В селекции пород быков, предназначенных для корриды, выявление такого инстинкта нападения становится одним из главных критериев отбора особей. Поэтому "правильно" выведенный бык обычно адекватно реагирует на лошадь. Если же бык начинает скрести песок передними ногами, смотреть по сторонам и всячески избегать нападения, его классифицируют как мансо - то есть труса, пытающегося уклониться от боя.

Кровопускание, которое осуществляет пикадор, необходимо и с медицинской точки зрения: кровь не приливает к мозгу животного в избыточных количествах. Однако правда и то, что без пикадоров человеку почти невозможно сражаться на равных с быком. То есть в конце концов утомить-то его матадор сможет, но получится не красивый пластический дуэт, а беготня по полю.

Следующий этап корриды - бандерильяс. Эта встреча не защищенного ничем человека и еще сильного быка не раз описана в литературе и репортажах. Здесь я лишь хотел бы заметить, что каждый раз человек с бандерильяс заходит к быку с другой стороны. Это вызвано тем, что быка можно сравнить с компьютером по способу сбора информации. Как только он зафиксировал какой-либо прием в течение корриды, эта информация отложилась у него в памяти и он будет учитывать ее на последующих этапах.

Если бандерильеро опытен, то, выполнив свое дело, он может не спеша отойти от быка, когда уже воткнул бандерильяс. Ведь траектория поворота существа на четырех ногах существенно отличается от возможностей двуногих увернуться. Если же выдержка подвела, то тут уж надо нестись во всю прыть и пытаться скрыться за спасительным барьером раньше, чем тебя к нему пригвоздят.

Момент истины

И вот приближается момент истины. Матадор и бык остаются одни на арене. Начинается та игра полов, которую я описал в начале этих заметок. Матадор в своих балетных тапочках, в жилетке с декольте, где видны тонкие кружева и вышивка, в расшитом золотом костюме представляет слабую половину дуэта, где бык - это сила. Отвлечемся еще на минуту: может создаться впечатление, что матадорам грозит опасность быть спутанными с сексуальными меньшинствами. Однако смею вас уверить, никто не пользуется таким успехом у женщин, как матадор.

Начнем же, наконец, заключительный этап боя, когда у матадора в руке небольшая деревянная сабля (эстакильядор), на которую накинут небольшой отрез алой материи - мулета. У матадора есть только десять минут, чтобы показать все, на что он способен, и убить быка. Если по истечении этих десяти минут бык все еще жив, звучит несколько предупреждений, и обычно худо-бедно матадор все же выполняет свою задачу.

Стоит упомянуть, что, до того как истекут отведенные десять минут, происходит замена деревянного эстакильядора на настоящий. Чрезвычайно важно с помощью мулеты поставить быка в такую позу, чтобы его передние ноги позволили разойтись лопаткам и, таким образом, шпага смогла через холку беспрепятственно войти в сердце. В этом случае смерть наступает мгновенно, и бык падает навзничь. Обычно при таком ударе зрители вынимают белые платки, и трибуны превращаются в море со множеством белых барашков: таким образом зрители требуют награды для матадора - уха быка. При особо удачной корриде президент сам принимает решение наградить победителя и вторым ухом. А в исключительных случаях в трофеи попадает и хвост.

Триумф или позор

В конце представления матадора, получившего оба уха, на плечах выносят через главные ворота арены. Толпы поклонников ожидают за воротами и приветствуют победителя так, как в Древнем Риме приветствовали генералов, возвратившихся с победой.

Что касается близких людей матадора - его матери, жены, то обычно эти женщины предпочитают проводить два часа, пока длится коррида, дома в ожидании звонка, что все закончилось и жертв нет. В очень редких случаях они становятся зрителями на трибунах, предпочитая молиться за своих близких дома, причем просят у Девы Марии не триумфа, а просто чтобы их сын или муж вернулся невредимым.

Конечно, и мать, и жена, да и вся семья чрезвычайно гордятся своим тореро. Не столько, может быть, в силу очевидных атрибутов славы, сколько потому, что каждый тореро - это человек особых интеллектуальных способностей. Известный испанский ученый-психолог Вайехо Найера упоминает, что он "не знал людей другой профессии, которые могли бы оценивать и рассчитывать обстоятельства с такой скоростью". И действительно, когда перед каждым из нас встает какая-либо дилемма, разумный человек обычно берет тайм-аут для обдумывания линии своего поведения и выбора оптимального решения. Тореро же имеет в запасе доли секунды для принятия рокового или триумфального решения. Каждый бык ведет себя по-своему. Нет двух идентичных животных. А за вечер тореро встречается минимум с двумя быками.

Бывают также представления, когда выступают только два тореро (по три быка на каждого). Такие корриды называются "рука в руке": оба тореро должны помогать друг другу во время боя. Бывают и специальные фестивали, когда на арену выходит лишь один тореро и справляется с шестью быками. Вот где экзамен на скорость соображения!

В заключение я хотел бы опровергнуть один из основных аргументов противников коррид, что быки очень страдают во время боя. Это дикое животное специально выведено для боя, и оно в пылу схватки не чувствует боли в той мере, как если бы его начали просто мучить в стойле, не давая нападать. Естественно, это утверждение верно, если коррида проходит по всем правилам. То есть пикадор попадает точно в холку, а не в бок и матадор убивает ударом в сердце с первого раза, а не ходит за шатающимся животным, не зная, как подступиться к нему.

Здесь уместно сказать несколько слов и о тореро. Любителям футбола знакомы сцены, когда, получив удар в голень, футболист падает на траву в позе эмбриона и отказывается подниматься, пока за ним не придет специальная команда и не уведет его в медпункт. Тореро же после падения в результате нападения быка, даже раненый и истекающий кровью, обычно отмахивается от любых попыток увести его с арены. Он поднимается с песка, берет в руки плащ или мулету и продолжает бой. После окончания боя его уносят к врачам, а там, отдав себе отчет, насколько серьезна его рана, он теряет сознание.

Сегодня, в XXI веке, когда так в моде генетика, позвольте мне завершить этот опус кратким отступлением в псевдогенетику тореро. Я считаю, что в геноме тореро присутствуют следующие элементы: чувство собственного превосходства над всеми - от Зевса, красота - от Аполлона, желание драться - от Марса, радость жизни - от Диониса, женственность - от Венеры, быстрота реакции и коммерческий нюх - от Меркурия.

Тореро - это сгусток разных качеств многих богов Олимпа, и когда он выходит на арену, он вызывает их на поединок, обнаруживая в себе качества, весьма превосходящие нас - простых смертных.

ПОД ЗАНАВЕС

• Коррида - это вызов богам
• Человек родился