Владимир Спиваков пригласил. И это не конец сюжета

Анна ВЕТХОВА
Мариам ИГНАТЬЕВА

Организаторы фестиваля "Владимир Спиваков приглашает..." не слишком обстоятельно рассуждали о концепции, но драматургия, выстроенная маэстро, ощущалась отчетливо: программы раз от раза приобретали все большую значимость, и финал явился кульминационной вершиной. Три первых из семи концертов фестиваля были отрецензированы нами в прошлом номере газеты. Сегодня мы завершаем обзор того грандиозного "действа", на которое две недели назад пригласил московскую публику маэстро Спиваков.

Дары приносящий

Два концерта стояли особняком в программе и "перекликались" друг с другом: концерт-"приношение" Дмитрию Шостаковичу, открывший фестиваль (о нем мы уже писали), и "Приношение Учителю" (Давиду Ойстраху). Строго говоря, учителем, то есть педагогом Спивакова, Ойстрах не был. Маэстро Спиваков считает маэстро Ойстраха своим учителем в высшем, символическом значении этого слова, имея в виду не только и не столько традиции исполнительского искусства, сколько само отношение к искусству, в метафизическом опять-таки смысле. Естественно, "официально" объявленное "Приношение" потребовало тщательного отбора произведений, составляющих программу, и исполнителей. Известно, что сонатная форма была одной из самых любимых Давидом Ойстрахом. Известно, какой великолепный дуэт составляли они с незабвенным Львом Обориным. "Место" Ойстраха в данном случае не обсуждается. А вот кого пригласить "на место" Оборина? Задачка не из легких. Десятую сонату Бетховена для скрипки и фортепиано - это изумительное, искрящееся светом сочинение, которое так любил Давид Ойстрах, Спиваков сыграл с Александром Гиндиным. Выбор, на наш взгляд, удачный и, само собой, принципиальный. Спиваков давно уже пристально следит за перспективной творческой молодежью и по мере сил поощряет ее. И предложение принять участие в подобном "Приношении" тоже можно рассматривать как поощрение. Впрочем, в данном случае речь идет пусть о молодом, но уже вполне сформировавшемся музыканте. Диалог, который вели в бетховенской сонате Александр Гиндин и Владимир Спиваков, вели "на равных", продемонстрировал, сколь многому научился пианист у своего маститого партнера. Их дуэт отличался практически импровизационной свободой выражения. Единство мысли и чувства партнеров создало ансамбль поразительный: звуковой баланс между скрипкой и фортепиано был выверен "до микрона", тембры были абсолютно выровнены и "не отрывались" друг от друга ни в стремительно быстрых частях Сонаты, ни в сосредоточенно мягком Adagio.

"Итальянская сюита" для скрипки и фортепиано Игоря Стравинского (обработка фрагментов из балета Дж.Перголези "Пульчинелла") и знаменитая Соната ля мажор Сезара Франка, прозвучавшие в исполнении Владимира Спивакова и Александра Гиндина в тот же вечер, лишний раз продемонстрировали, как умно маэстро формирует репертуар фестиваля, заботясь не о "вывеске", а о содержании и смысле программы. (Само собой разумеется, 14-летний стаж руководителя фестиваля в Кольмаре не мог здесь не сказаться!)

Трудно припомнить другой столь же "солнечный опус" (определение Б.Асафьева), как "Итальянская сюита". И в ней прославленный маэстро и его молодой коллега творят, без преувеличения, чудеса. То будто рассыпается бисер по клавишам, то завораживающе ласково поет свою кантилену скрипка... Прелестный шутливый "Гавот" сменяют слегка жеманный "Менуэт" и буйное веселье финала. Такое богатство красок, разнохарактерность темпов, ритмов, жанровых зарисовок, воссозданных скрипкой и фортепиано, что временами кажется, будто являешься свидетелем рождения зримых балетных сцен!

Соната для скрипки и фортепиано (ля мажор) Сезара Франка тоже занимает одно из главенствующих мест в мировой скрипичной литературе. Тем более удивительно, что при всей репертуарности и заигранности у Владимира Спивакова нашлись абсолютно свежие, нерасхожие подходы к ее интерпретации. Бездонна лирика "арии" в III части Сонаты. Чудится, из самых далеко спрятанных сердечных тайников черпают здесь исполнители новые краски; с особой сочностью прорисовываются темы канона в финале, то сплетаясь в простом и одновременно сложном рисунке музыкальной ткани, то мелькая друг за другом. И трудно отделаться от ощущения, что эту до мельчайших нюансов известную музыку слышишь впервые.

Два в одном?

Владимир Спиваков пригласил Юрия Башмета "сыграть мировую" после почти шестнадцати лет отнюдь не добрососедских отношений. Народ забыл о хлебе насущном и с готовностью выложил свои кровные, чтобы посмотреть - не послушать. Посему вел себя не слишком корректно: опаздывал, не выключал мобильных телефонов - одним словом, шумел. А зря... Первая половина концерта была отдана во власть Юрия Башмета и его "Солистов Москвы", и играли они пронзительный и печальный кларнетовый квинтет Иоганнеса Брамса си минор в версии Юрия Башмета для солирующего альта и камерного оркестра. И хотелось слушать и вслушиваться, уж в который раз, потому как никто не играет квинтет в этой редакции, давшей музыке новое звучание, ни на йоту не снизив композиторского замысла, и никто, кажется, не умеет так искренне жить в этом медленно плывущем пространстве. И так хотелось верить, что не обнаружит себя после окончания первой части бурными овациями "новый слушатель" и даст все-таки дослушать и паузы, и... Ан нет. И Башмет уходит после второй части, а потом возвращается и объясняет, объясняет и играет еще две части. И публика - уже почти просвещенная - изображает восторг и энтузиазм.

И ситуацию, сложившуюся в начале концерта, и вынужденные комментарии Башмета объяснить очень просто. Ведь вся рекламная компания в СМИ сводилась к короткому "снова вместе" с эффектным дополнением в виде двузначного числа. И не Концертная симфония Моцарта, которую Спиваков с Башметом и "Солисты" с "Виртуозами" исполняли на этом знаковом во всех отношениях концерте, интересовала в первую очередь, не ее интерпретация, а то, как нашли друг друга через столько времени два солиста-виртуоза, и, оказывается, всегда хотели играть вместе, и чуть ли не мыслят в одном направлении. Хотя поверить в это очень трудно, зная, насколько разнятся индивидуальности исполнителей, существующие в разных музыкальных галактиках. Нельзя было не оценить взаимную корректность обоих маэстро, то, как они слушали друг друга, как идеально играли дуэтные каденции. Но Концертная симфония не то сочинение, где скрипка дает фору альту или наоборот, в ней происходит не диалог-соперничество, но диалог-слияние, в котором один продолжает другого до бесконечности, и именно здесь так страшно хоть на миллиметр отойти от найденного обоими ощущения, от темы, которую почувствовали и понесли. Мы услышали Моцарта Владимира Спивакова - солнечного, искрящегося, устремленного ввысь прямым, четко прочерченным вектором; и Моцарта Юрия Башмета - печального и матового, с бесконечно дышащей гибкой мелодикой, если и устремленной куда-либо, то не вовне, а внутрь себя. Встретились эти Моцарты, но узнали ли друг друга? Возможно, ответ на этот вопрос будет дан на последующих концертах.

Из наслаждений жизни чему музыка уступает?

На первый взгляд, показалось, ничего сенсационного в предпоследний день фестиваля не предвидится, - просто без ахов и охов, добротный, способный порадовать хорошей музыкой и хорошими исполнителями концерт. "Моцарт и Сальери" Римского-Корсакова (в концертном исполнении) и Реквием до минор Керубини - эти сочинения не так уж редко появляются в наших концертных программах...

Впрочем, изюминки, конечно, были запланированы. В партии Сальери был приглашен выступить Сергей Лейферкус, который, конечно, появлялся у нас с тех пор, как оставил Мариинскую оперу, однако нельзя сказать, чтобы избаловал нашу публику слишком частыми выступлениями. Итак, Сальери - на весь мир прославленный баритон... Спиваков не был бы Спиваковым, если бы и здесь не пустил в ход свою "контрастную драматургию": на роль Моцарта был приглашен Дмитрий Корчак, уже отмеченный благосклонным вниманием критики, однако все же еще "птенец", которому только предстоит опериться. Думается, ему суждена большая карьера. Несомненно, есть талант. Чувствуется и уверенность в своих силах - во всяком случае, перед авторитетами этот певец не тушуется. Красивый лирический тенор звучит мягко, "без визга" (довольно редкое качество у теноров!), очень выразительно и проникновенно.

Было бы нелепо ждать от Дмитрия Корчака той же драматической насыщенности исполнения, которой достиг его маститый коллега. Сергей Лейферкус был поистине неподражаем и - в который раз! - продемонстрировал фантастическую глубину проникновения в суть образа. Кто не знает, что гений и злодейство есть две вещи несовместные? Однако когда вибрирующим, дрожащим от переживаемого, смятения чувств голосом вновь о том поведал Сальери - Сергей Лейферкус, зал вздрогнул... Чтобы через мгновение разразиться бешеными аплодисментами.

В Реквиеме Керубини в отличие от камерной оперы Римского-Корсакова задействованы крупные исполнительские силы. В тот вечер на сцене БЗК предстали солисты РНО, Камерный оркестр "Виртуозы Москвы" и смешанный хор Академии хорового искусства (под управлением Виктора Попова). Красивая музыка, торжественная и печальная, какой ей по жанру и полагается быть, к тому же несколько приправленная чисто "светскими красками", была исполнена хорошо и стилистически "безошибочно", однако без особых озарений, как, впрочем, и спадов.

А имя ей - Вселенная

Пройдет несколько лет, и мы будем вспоминать, как выпало нам счастье ни с чем не сравнимое - услышать Джесси Норман, если не в зените карьеры, как гласила реклама, то уж и не на ее излете. Большое человеческое и музыкантское спасибо за это счастье Владимиру Спивакову и его фестивалю. Норман приехала в Москву (в Питере, к слову, уже бывала) и спела два полноценных концерта, первый из которых был традиционной спиваковской генеральной репетицией на публике, и, соответственно, для нас - концертом, а для Джесси Норман - бесплатным выступлением. Еще одно, отдельное спасибо маэстро за то, что уговорил, и ей самой - понятно за что.

За исключением совсем небольших комментариев, адресованных Спиваковым оркестру, репетиция была действительно полноценным концертом. Правда, Джесси, разумеется, берегла голос и пела не во всю мощь, но по большому счету ситуации это не меняло...

В программе концерта, богатой на композиторские имена, оркестром были исполнены две симфонии: Сороковая Моцарта и Пятая Шуберта. Джесси Норман привезла поистине изысканный репертуар - Пять песен Густава Малера на стихи Рюккерта и несколько песен Рихарда Штрауса, а также исполнила сцену смерти Изольды из вагнеровского "Тристана", предварявшуюся оркестровым вступлением к опере.

О выступлении Джесси Норман невозможно писать рецензионную статью, поскольку она находится за пределами всех возможных качественных оценок. О ней язык не поворачивается сказать "певица" или "примадонна" и уж тем более "мегазвезда", как нам ее представляли. Норман - вселенная со своим неповторимо организованным внутренним пространством. Ее голосу не представляется возможным дать традиционно вокальную характеристику: в какой технике она поет, какого стиля придерживается, какова ее школа, манера. Сказать: великолепные природные данные, сказать: бельканто - не сказать ничего. Ее голос - явление природы, завораживающее, приводящее в оцепенение, шокирующее своим первозданным естеством и непостижимым, свободным от условностей временных эпох и географических границ совершенством. Норман - личность такого масштаба, что, пой она на тарабарском языке, все равно мы поняли бы смысл каждого произнесенного ею слова. Она стоит на сцене, как скала, возвышаясь надо всем окружающим, над мелочностью и обыденностью, и просто поет о вечном, непреходящем, вневременном. И кажется, что слушаешь голос мировых океанов и постигаешь гармонию сфер.

P.S. Спонсором фестиваля выступила компания Совинтел.

МУЗЫКА

• Владимир Спиваков пригласил. И это не конец сюжета
• Старый, старый лейтмотив
  Канадские гости на фестивале современного танца Европы
• При полном параде
  Госоркестр шагнул в новый сезон
• Африканские страсти
  Доктор Табане и его "Маломбо"
• Танцующие лорды
• В Словении любят петь октетом
  Хоровые звезды Вифлиема

АГЕНТСТВО КУЛЬТУРНОЙ ИНФОРМАЦИИ

• "Петербург-концерт" открывает сезон
• Клавесин, клавикорд и лютня
• История века в двадцати песнях
• Реквием по рейсу 1812