Параллельные миры

На "Арт-фотографии"-2001

Жанна ВАСИЛЬЕВА

Ю.Павлов (Калининград). "Аугури". 1992 г.

Вообще-то "Параллельные миры" - название серии работ новосибирского фотографа Сергея Кристева. Около его фотографий всегда кто-нибудь торчит озадаченный, рассуждая, как это Кристеву удалось. Вот же яркие краски небрежно нарисованной тумбы, решительно намеченный то ли фломастером, то ли кистью угол стены, а на тумбе рядом с нарисованной ромашкой в удлиненной бутыли стоит в темной бутылке роза, на которой уже можно разглядеть каждый лепесток. Роза сфотографирована, но следов склейки коллажа нет и в помине. На тумбочке небрежно положены ножницы, а пониже - наручные часы. Нет, отчетливость их фотографии не бросается в глаза, как и розы, впрочем. Просто в уплощенной "сезанновской" перспективе рисованного пространства оказывается вдруг отчетливая объемность фотоизображения. Эка невидаль, скажете вы, в коллаже художники уже полвека минимум фотографии используют. А то и еще раньше - сюрреалистов посмотрите! А что швы незаметны - так цифровые технологии на что? Все так. Но то ли радостная примитивность цвета, то ли ненавязчивость перехода от одной условности изображения к другой рождают смешное, детское ощущение чуда... Оно, конечно, чудо понарошку, и потому можно стоять и, как в детстве, очень серьезно обсуждать, как же эта мятая бумажка живьем, можно сказать, въехала в этот вот нарисованный интерьер.

Ю.Павлов (Калининград). "Девочка на шаре"

После фотографий Кристева этого детского, несолидного удивления начинаешь ждать от встречи с другими работами. Как будто тебе кто-то пообещал праздник... Смешно, конечно. Пересечение живописи и фотографии иногда (в виде исключения, может статься) дает такой эйфорический эффект. А как правило, пересечение параллельных миров - дело вовсе не такое радостное и чревато стрессами, в лучшем случае - черным юмором. Вроде того, каким окрашены работы Лены Карин и Алексея Соловьева ("Арт-графика"). Пять лет в эфире! - бодрый рекламный слоган обнаруживает параллель идиотически-радостному пиару в медицинской конкретике. Банка с формалином, в которой плавают "заэфиренные" мозги, - наглядная метафора результата воздействия славных СМИ.

Е.Мохорев (Санкт-Петербург). "Денис и круглое окно". 1999 г.

"Противоборство ожившей статуи и человека обычно оканчивается не в пользу последнего". Это не потерянный эпиграф к "Каменному гостю" или "Медному всаднику". Это - из описания проекта "Оживление памятников-1", которым занялась группа "Москва" вообще и Галина Москалева - в частности. Диалог людей и памятников в отставке (не всех, но некоторых) получился очень даже живым. По крайней мере, с точки зрения людей, которые старались идти в ногу и соответствовать ожиданиям - послать, например, мяч в ворота гипсовому вратарю, который мечтал об этом наверняка всю свою сознательную жизнь, трубя срок где-нибудь в "Трудовых резервах". Вратарь выглядит самым счастливым из оживших (одушевленных) памятников. Остальные, кажется, как не замечали людей при жизни, так и в каменном обличье не изменяют привычкам.

Встреча людей и памятников, само собой, частный случай встречи времени и вечности или живого и мертвого. Магистральная эта тема всех искусств, начиная со сказки, в современной фотографии вообще оказалась чуть ли не главной. По крайней мере, модной. И наши артфотографы отнюдь не в арьергарде. "Искусство мумификации" Виктора Хмеля и Елены Суховеевой, очевидно, перекликается с работами французов, показанными на фестивале "Мода и стиль в фотографии" этой весной. Песок и глина выглядят в двух триптихах антагонистами. Легкость и тяжесть, сухость и влажность, сыпучесть и слитость в ком складываются в антитезу жизни и смерти. Из глины слеплен Адам - в песок уходит жизнь.

А.Орлов (Йошкар-Ола). "Алексей..." 2000 г.

Вообще с конструированием параллелей у художников все в порядке. Художники, вопреки стереотипу, выглядят людьми рациональными, активно использующими "параллельные" жанры - вплоть до перформанса, склонными к философским обобщениям, они даже если и шутят, то отменно тонко и умно. Странно, но на меня самое сильное впечатление произвели работы, где параллельный мир не создается, а фиксируется. Потому как он данность. Как, например, в серии Евгения Кома из Запорожья "666". Евгений Ком не Пьер Безухов с его поисками "цифры Зверя", но его съемкам постиндустриального пейзажа мог бы позавидовать Ридли Скотт. Апокалиптический эффект не хуже, чем в "Бегущем по лезвию", но наверняка дешевле дался.

Серии "Гномы" Дмитрия Ткаченко (Новосибирск) могут позавидовать организаторы любых перформансов. Его "гном" - беззубый, заросший щетиной, в вонючем, заляпанном нечистотами комбинезоне - персонаж не братьев Гримм, а невидимый путешественник современного города, вылезающий из канализационного люка. Он "схвачен" динамичной репортерской съемкой, но подан как образ вечного обитателя подземелий, состарившегося тысячелетия назад.

Пересечение в пространстве снимков художественной акции и точного наблюдения не такая уж редкость на этой выставке. Достаточно упомянуть работы Людмилы Зинченко из Твери ("Азбука рук"), "Де-партацию" Юрия Павлова из Калининграда, снимки Александра Аносова "Белая скала" и "Белая волна" или фото другого иркутчанина, Геннадия Иванова, "Байкал стынет"...

Другое дело, выставка из тех, что редки. Для этой, например, понадобилось 10-летие Союза фотохудожников России. К юбилею был объявлен конкурс. Две тысячи фотографий 230 мастеров из 70 городов - такой была точка отсчета. Результат отбора - перед зрителями Фотоцентра. И то, что зрители есть, - пожалуй, для нынешней ситуации главное.

ПОД ЗАНАВЕС

• Параллельные миры
  На "Арт-фотографии"-2001
• "Я не охочусь. Я снимаю"
  Выставка Виктора Ахломова в Московском доме фотографии
• Загляните в Книгу судеб
  С 11 по 17 октября
• Человек родился