ИГОРЬ ВОЛГИН: "У нашей эпохи "короткое дыхание"

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

Беседу вела Ася МИЛЛЕР
Фото Александра КАРЗАНОВА

И.Волгин

С 17 по 20 декабря в Московском доме ученых пройдет Международный симпозиум "Достоевский в современном мире. 1821 - 2001." В год 180-летия писателя в столицу съедутся философы, историки, политологи, актеры, виднейшие деятели науки и культуры Востока и Запада. Какие цели преследует столь представительная встреча и о чем пойдет на ней речь, мы попросили рассказать президента Фонда Достоевского, академика РАЕН, профессора МГУ Игоря ВОЛГИНА.

    

- Игорь Леонидович, в чем главная интрига форума, который организовал и проводит Фонд Достоевского?

- "Интрига" симпозиума в том, что он наконец проводится на родине Достоевского, в Москве. До сих пор все крупные международные конференции, посвященные нашему соотечественнику, собирались за рубежом - попечительством западных спонсоров, которые великодушно приглашали на свои ученые сходбища малоимущих россиян. Наконец-то мы можем сделать ответный благодарный жест - пригласить иностранных участников в город, где родился Достоевский. И тут надо отдать должное Правительству Москвы и его главе Ю.М. Лужкову. Именно благодаря их тщанию (а проще говоря, реальной финансовой поддержке) этот форум сделался возможным. При том, что, например, власть федеральная (Министерство культуры и т.д.) не выделила нам ни копейки. Уже сейчас можно сказать, что к нам приезжают исследователи из 27 стран. Широко представлена на симпозиуме "нестоличная" Россия - около сотни ученых. Всего заявлено более 120 докладов.

    

- Что нового появилось в исследовании наследия Достоевского? Есть ли яркие имена среди молодых литературоведов?

- Я бы не сказал, что наука о Достоевском сегодня переживает подъем (об этом нельзя говорить применительно ни к одной из областей гуманитарного знания). Но, если исходить из формальных признаков, интенсивность научного внимания к автору "Братьев Карамазовых" отнюдь не ослабевает. Правда, проявляется это ныне, на мой взгляд, более в количественном отношении. Выходит довольно много работ, но чувствуется некоторая пробуксовка, некоторая "усталость металла". Многие идеи повторяются по второму и третьему кругу. Почти нет крупных и принципиальных открытий - как теоретического, так и историко-литературного плана. Хотя некоторые молодые исследователи подают большие надежды. Достоевский во многом стал "достояньем доцента". Но, к счастью, его читают не только "по долгу службы".

    

- За последние десять лет значительно изменилось само прочтение писателя. Так, в советское время абсолютно закрытым было христианское начало, пронизывающее творчество Федора Михайловича...

- Если раньше христианский дух Достоевского стушевывался и выносился за скобки, то сейчас обнаруживается другая крайность. Его спешат превратить в "смиренного инока Пафнутия", в даровитого комментатора евангельских текстов. Разумеется, Достоевский христианский писатель. Но он прежде всего - писатель. Он существует как художник вне церковных стен. Он связан с православием отнюдь не каноническим, а художественным образом. А то, что из него пытаются сотворить "наши новейшие христиане", - это, по сути, сугубо марксистский подход.

    

- Как вы прокомментируете тему "Достоевский в сегодняшней школе"?

- Тут все дело в посреднике, то есть талантливом учителе. У плохого учителя самое захватывающее произведение покажется плоским и пресным. Хороший учитель не побоится толковать с детьми о "проклятых" вопросах - и дети будут слушать его раскрыв рот. Школа может привить страсть к литературе. Но она же может угробить всякую охоту перечитывать классику. Впрочем, благо уже то, что "Преступление и наказание" присутствует в школьных программах. Когда я учился, мы Достоевского "не проходили".

    

- Чтение Федора Михайловича требует интеллектуальных и эмоциональных усилий. Не слишком ли он сложен для нынешней динамичной и суетной жизни? Ведь Льва Толстого уже пытаются "продвинуть к массам" комиксами...

- Знаете, читать вообще трудно. В том случае, когда ты - сердечно, душевно, умственно - подключаешься к тексту. Не следует преувеличивать так называемую "сложность" Достоевского. Он достаточно внятный, не злоупотребляющий формальными изысками писатель. Другое дело, что он писатель чрезвычайно глубокий, но в эту глубину стремится лишь тот, кто того пожелает. Достоевского можно читать на разных уровнях: от развлекательного до глобально-философского. Но даже те, кто берет в руки роман Достоевского, чтобы "просто побалдеть", не могут не ощутить излучения, исходящего из глубины. Читателю совершенно не обязательно предаваться философическим размышлениям по поводу прочитанного. Он может просто получать наслаждение. Если даже он только следит за сюжетом и сопереживает героям. И вот возможность такого сопереживания и есть главное в Достоевском. Через этот эмоциональный контакт с текстом возникает все остальное. А читателем Достоевского может быть кто угодно. Профессия тут роли не играет. Все зависит от расположения ума, от душевной склонности, от воспитания, наконец. И, конечно, от слуха. Поразительно конечно, что звук, найденный Достоевским, находит живейший отклик в наших сердцах. Этого не случается - в таком объеме - ни с одним писателем XVIII и XIX века.

Вообще-то, по всем историческим законам, автору "Преступления и наказания" пора бы, кажется, устареть. Этого, однако, не происходит. Тексты Достоевского демонстрируют поразительную актуальность - теперь уже применительно к XXI веку. Достоевский не предсказывал крушения нью-йоркских небоскребов, он лишь угадал причины, по которым это может произойти.

    

- Где Достоевский сегодня популярен больше - у нас или за рубежом? В каких странах его издают и читают с особым вниманием?

- Я не могу сказать, что его издают слишком много: он все-таки не Маринина. Но образованные люди во всем мире более или менее знакомы с Достоевским. Или хотя бы слышали это имя. Его читают в Америке, Германии, Японии и множестве других стран, но я не стал бы преувеличивать масштабы его влияния на мировое читательское сообщество.

    

- Как вы относитесь к сегодняшнему состоянию литературы?

- Я не очень внимательно слежу за современной литературой. Но то, что удается прочесть, не вызывает особого воодушевления. Скажем, при всей формальной изощренности современной прозы в ней нет ничего такого, что я рискнул бы поставить рядом с "Москвой - Петушками" В. Ерофеева. Но думаю, что это не вина исключительно литературы. Дело в том, что у нынешней эпохи короткое дыхание. И главное, у нее нет идеала, в который она искренне верила бы и без которого искусство уходит в "барокко", в частности и подробности, возможно, и замечательные сами по себе, но слабо сопрягаемые с глубинными основами бытия. А литература, согласитесь, имеет к этим основам некоторое отношение.

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

• ИГОРЬ ВОЛГИН: "У нашей эпохи "короткое дыхание"

С ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ

• Потоки интеллектуальной халтуры
  Их еще Мандельштам предсказал

С ИЗДАТЕЛЬСКИМ ДЕЛОМ

• Домашние библиотеки мешают бизнесу
  Книги подорожают, вопрос - на сколько

С MASS-MEDIA

• Культурно-провинциальный ньюс