"Я больше русскою была, чем многие цари, по крови вам родные"

Великая княгиня Елена Павловна

Александр ШЕСТОПАЛОВ

К.Брюллов. "Портрет великой княгини Елены Павловны". 1830 г.

Девятнадцатый век в отличие от восемнадцатого не стал "веком женщин". Примеры участия дам в высокой политике крайне редки и ограничены узкими временными рамками. Указ императора Павла I от 5 апреля 1797 года положил конец политическому матриархату в России. Ни в эпоху Александра I, ни в период правления Николая I случаев женского политического подвижничества не замечено. Как супруги, так и фаворитки первых лиц империи строго следовали рамкам установившихся обычаев и традиций, не выходя за пределы законодательных и моральных канонов и представлений. И все же российская история XIX века дала редкий, и от этого еще более заслуживающий внимания, пример активного вмешательства в политику одного из членов императорской фамилии - великой княгини Елены Павловны.

Из провинции в столицу

К.Беггров. Михайловский дворец и площадь в 1830-х гг. Гравюра

Дочь брата вюртембергского короля - 16-летняя принцесса Фредерика-Шарлотта-Мария - прибыла в Россию в октябре 1823 года в качестве нареченной невесты младшего сына Павла I - великого князя Михаила Павловича. Став супругой брата будущего императора Николая I и приняв православие, немецкая принцесса получила имя Елена Павловна. Проведшая основную часть своей небольшой жизни в тихой германской глуши, великая княгиня не была избалована, пышный петербургский двор, в который она попала, разительно отличался от ее прошлого скромного жилища. Тем не менее вхождение в круг петербургских небожителей произошло довольно быстро и успешно. Характер немецкой принцессы оказался сильным и основательным, а ее врожденное хладнокровие помогло ей в кратчайший срок преодолеть огромную пропасть между Вюртембергом и Петербургом. Россия очаровала юную немку. Она тут же "засела" за изучение своей новой Родины, сама выучила русский язык и освоила грамматику, прочла историю Карамзина в подлиннике. Подобно Екатерине Великой, она хотела быть в России русской.

Супруга брата императора не была чужда внешнего блеска и роскоши, двор ее был поистине царским; она любила празднества с их блеском и пестротою, находила удовольствие в сутолоке нарядной толпы. Современники отмечали ее страсть к музыке; ее двор всегда был приютом иностранных и русских музыкантов и певцов; в Петербурге, в Москве, в Ницце, в Карлсбаде, где бы она ни была, ее пребывание сопровождалось концертами и музыкальными вечерами. Она покровительствовала молодым музыкантам, среди них были братья Рубинштейны. Она способствовала созданию Петербургской консерватории и поддерживала ее ежегодными взносами.

Пушкин восторгался ею: "Она так мила, что я забыл и свою несчастную роль, и досаду". Он бывал гостем на праздниках Елены Павловны и однажды в 1830 году прочитал ей экспромт под названием "Циклоп":

Язык и ум теряя разом,

Гляжу на вас единым глазом:

Единый глаз в главе моей.

Когда б судьбы того хотели,

Когда б имел я сто очей,

То все бы сто на вас глядели.

Но современники отмечали и другое - необыкновенную разносторонность интересов великой княгини: "Все ее интересовало, она всех знала, все понимала, всему сочувствовала". По выражению В.Ф.Одоевского, "она вечно училась чему-нибудь".

Она следила за новинками русской литературы и была большой поклонницей таланта Гоголя; ее внимание привлекали споры славянофилов с западниками, господствовавшие в литературе 40-х годов. Ученые Лоде и Петерсон читали ей лекции по лесоводству и агрономии, академик Ф.Ф.Брандт - по энтомологии, К.И.Арсеньев знакомил ее с новинками истории и статистики. "С каждым умела она найти предмет разговора, - вспоминал князь Д.А.Оболенский, - и притом с таким тактом находила всегда живую струнку своего собеседника, что тот невольно выносил самое отрадное впечатление и горделиво относил оказанное ему внимание личному своему достоинству. Этой чисто женской способностью, как будто мимоходом, намекнуть человеку, что он ею замечен, обладала великая княгиня в высшей степени". Д.А.Милютин (в 1861 - 1881 годах. военный министр в правительстве Александра II) отмечал: "Всякий чувствовал себя в ее обществе, как говорится, свободно, непринужденно". Она умела заставлять высказываться и быть откровенными. Известный славянофил А.И.Кошелев так резюмировал свои впечатления от встречи с царственной особой: "Не могу не сказать, что она... поразила меня и своим умом, и своею ловкостью; и тем она произвела на меня самое сильное и для нее самое выгодное впечатление. Взгляд ее на дела был поистине государственный".

"Самая выдающаяся женщина Европы"

Однако долгое время великая княгиня не находила возможностей для проявления своих несомненных способностей. Ее честолюбие, страсть к власти не находили практического применения. Официальное положение Елены Павловны как супруги Михаила Павловича оттесняло ее на второй план и не позволяло развернуться всем ее блестящим дарованиям. Дело в том, что император Николай I не считал нужным привлекать младшего брата к участию в государственных делах: он председательствовал во всевозможных комитетах, носил звание генерал-фельдцейхмейстера (главного начальника русской артиллерии. - Авт.), но ни одна из этих должностей не имела какого-либо серьезного государственного значения. По сути, действительное влияние великого князя не простиралось дальше вопросов военной формы и покроя солдатского платья. Великая княгиня была слишком умна, чтобы не видеть своего постоянно возраставшего превосходства над мужем. Их взгляды на жизнь, духовные интересы существенно разнились. Взаимное отчуждение между супругами, особенно в последние годы, ни для кого не было секретом. Князь П.В.Долгоруков сообщал в "Петербургских очерках", что Михаил Павлович "беспрестанно ссорился с женой и на вопрос одного из своих адъютантов: "Ваше высочество будет праздновать годовщину двадцатипятилетия своей свадьбы?" отвечал: "Нет, любезный, я подожду еще пять лет и тогда отпраздную годовщину моей тридцатилетней войны". При дворе ценили умственные качества великой княгини, но лишь поскольку это было необходимо для придания известного интеллектуального блеска императорской фамилии и в представительских целях. "Елена - это ученый нашей семьи, - говорил про нее Николай I графу П.Д.Киселеву. - Я к ней отсылаю европейских путешественников; в последний раз это был Кюстин (Астольф де Кюстин - известный французский путешественник и писатель, автор получившей широкий резонанс книги "Россия в 1839 году". - Авт.), который завел со мною разговор об истории Православной Церкви, я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет ему более, чем он сам знает". После встречи с Еленой Павловной А. де Кюстин вполне согласился с распространенным мнением о великой княгине как об "одной из выдающихся женщин Европы".

Еще в сороковые годы в Михайловском дворце под "фирмою" княжны Львовой (гофмейстерина Елены Павловны. - Авт.) и при непосредственном участии великой княгини был создан кружок молодежи, впоследствии развившийся в блестящий салон, игравший выдающуюся роль в интеллектуальной и культурной жизни северной столицы. Летом 1846 года на одном из таких вечеров великой княгине был представлен будущий деятель крестьянской реформы Николай Алексеевич Милютин.

Внезапная смерть великого князя Михаила Павловича в 1849 году произвела большие перемены в судьбе Елены Павловны. Михайловский дворец преобразился. После кончины великого князя он сделался средоточием всего интеллигентного общества: "все именитое и выдающееся в обществе" съезжалось теперь на вечера к великой княгине, по воспоминаниям современников, они "представляли собою явление совершенно новое и небывалое". Благодаря этим регулярным встречам великая княгиня постепенно приобрела немалый политический вес в придворных кругах и в обществе. Крымская война открыла известный простор для жаждущей деятельности великой княгини. Со свойственной ей энергией и деловитостью она принялась за организацию медицинской помощи и создание отрядов сестер милосердия в воюющих войсках. К этой работе были привлечены лучшие силы, включая знаменитого хирурга Н.И.Пирогова. Сам же Михайловский дворец был превращен в мастерскую белья и медицинских материалов. Николай I, не сочувствовавший этой идее (его шокировала сама мысль о присутствии женщин в лагерях), был вынужден уступить энергичному напору своей невестки.

В эпицентре либеральных реформ

Поражение в Крымской войне потрясло всю Россию. Боль и обиду за поруганное Отечество вместе со всем обществом разделяла и великая княгиня. К тому же 18 февраля 1855 года умер император Николай I, бывший "ее искренним любящим другом". Но сложившиеся трагические обстоятельства, в силу которых она стала старшим членом императорской фамилии, неопытность молодого монарха - ее племянника, позволили Елене Павловне занять достойное место в современной политической нише, стать своеобразным политическим маяком, на который ориентировались все либеральные силы русского общества. К концу Крымской кампании, по мере того как неизбежность реформ становилась все более очевидной, салон великой княгини приобретал все большее звучание и авторитет. К Елене Павловне обращались со всевозможными предложениями, рассчитывая на ее помощь и влияние; через ее руки проходило множество всевозможных записок по самым разнообразным вопросам: о финансовых реформах, о судебных преобразованиях, преобразовании армии, проекты железных дорог, но подавляющая часть материалов касалась наиболее существенного и злободневного вопроса - крестьянского.

Необходимость покончить с этим многовековым злом была очевидна и для императорской семьи, особенно для великой княгини Елены Павловны и разделявшего ее взгляды брата Александра II - великого князя Константина Николаевича. Уже в начале 1856 года в России было известно, что великая княгиня "стоит горой за это дело". Внимательно читая записки по крестьянскому делу, Елена Павловна достаточно быстро и детально ознакомилась с этим вопросом. Будучи обладательницей крупных поместий в Полтавской губернии, Елена Павловна задумала освободить крестьян своего полтавского имения Карловка (имение Карловка насчитывало 12 селений, в которых проживало 7392 души мужского пола и 7625 душ женского пола, обрабатывавших свыше 9 тысяч десятин земли). Однако не подкрепленное солидной аргументацией, а главное, определенным планом, желание тетки императора не вызвало особого восторга ни у ее венценосного племянника, ни у графа П.Д.Киселева, автора реформы управления государственной деревней 1837 года, ни у Н.А.Милютина, посоветовавшего ей "пока повременить со своим намерением", так как этот вопрос еще не вполне выяснен в законодательной работе", но составившего все же соответствующую записку на имя императора.

Осенью 1856 года император еще не был готов к обсуждению общих начал. Ближайшее же окружение царя вообще не испытывало положительных эмоций от "прокрестьянской" деятельности великой княгини: "... в этом кругу заранее были не расположены к проекту великой княгини, и это нерасположение переносилось на самое великую княгиню". План Елены Павловны и Н.А.Милютина явно опередил свое время, через несколько лет карловский проект послужит тем материалом, на основе которого будут выработаны общие принципы будущей крестьянской реформы.

Вернувшись осенью 1858 года в Россию после длительной поездки в Европу, великая княгиня сразу оказалась в круговороте политических событий. К этому времени уже были созданы официальные учреждения, призванные решить крестьянский вопрос: в январе 1857 года - Секретный комитет по крестьянскому делу, в январе 1858 года - заменивший его Главный комитет по крестьянскому делу, наконец, в феврале 1859-го для окончательного составления общего проекта реформы были учреждены Редакционные комиссии под председательством генерал-адъютанта, члена Государственного совета Я.И.Ростовцева. В Редакционных комиссиях трудились лица, симпатии к которым Елена Павловна приобрела еще в сороковые годы: Н.А.Милютин, В.А.Черкасский, Ю.Ф.Самарин и многие другие. Ее волновали и заботили их проблемы, и она, насколько это было возможно, старалась помочь им, пользуясь своим высоким положением при дворе, создать благоприятные условия для работы. Двери ее дворца были всегда гостеприимно открыты для них. Для заседаний Редакционных комиссий она освободила помещение в своем дворце на Елагинском острове и внимательно, во всех деталях следила все время за ходом их работ.

Со своей стороны, великая княгиня регулярно сообщала членам комиссий все сведения, которые до нее доходили и которые могли им быть полезны. Подобная помощь была как нельзя кстати лидерам Редакционных комиссий, наталкивавшимся на все возрастающее сопротивление помещичьей среды. Вокруг Елены Павловны практически стягивались все закулисные нити предварительной работы по крестьянскому вопросу. Дворец великой княгини, по образному выражению К.П.Победоносцева, "стал центром, в котором приватно разрабатывался план желанной реформы, к которому собирались люди ума и воли, издавна замышлявшие и теперь подготовлявшие ее". В петербургском обществе очень скоро стало известно, что великая княгиня "разделяла взгляды Редакционной комиссии и поддерживала ее членов своим влиянием при дворе". "Матерью-благодетельницею" с благодарностью именовали ее в своем кругу сторонники реформы.

Современников поражали необыкновенное чутье, тонкое знание характеров, умение добиться желаемого - сочетание всех этих высоких качеств, которыми в избытке обладала Елена Павловна. Наиболее сложными были ее отношения с императором, не выносившим прямого давления на него. С ним надо поступать очень осторожно, говорила великая княгиня, не ставить навязчивых вопросов и незаметно его направлять. Так же тонко и продуманно действовала она и по отношению к другим членам императорской фамилии. Ей удалось привлечь на свою сторону императрицу Марию Александровну. Стремясь получить поддержку членов императорской семьи, она прибегала к любым способам, вплоть до использования влияния на нужных лиц их ближайших друзей и сторонников - например, для воздействия на великого князя Константина Николаевича она пыталась, и не без успеха, использовать свое влияние на его доверенного помощника А.В.Головнина.

Хозяйка Михайловского дворца

Негласной политической ареной, на которой со всей яркостью проявлялись тактические таланты Елены Павловны, являлся ее блестящий салон. "На вечерах великой княгини, - писал К.П.Победоносцев, - встречались государственные люди с учеными, литераторами, художниками". Здесь обсуждались литературные новинки, статьи Н.Г.Чернышевского и Б.Н.Чичерина в "Современнике", здесь князь Д.А.Оболенский читал статьи из революционного "Колокола". На "четвергах" регулярно появлялись представители дипломатического мира, среди которых наиболее колоритной фигурой являлся будущий "железный" канцлер Германии Отто фон Бисмарк, в ту пору бывший прусским посланником при русском дворе; многие "из сильных мира сего": начальник второго отделения Императорской канцелярии граф Д.Н.Блудов, председатель Государственного совета и Комитета министров князь А.Ф.Орлов, министр юстиции граф В.Н.Панин; на вечерах блистали "корифеи партии национально-демократической" - Ю.Ф.Самарин, К.Д.Кавелин, И.С.Аксаков, "либералы-западники" из кругов, близких к великому князю Константину Николаевичу, - А.В.Головнин, М.Х.Рейтерн; постоянными и самыми желанными гостями салона были "выдающиеся члены Редакционных комиссий" - Н.А.Милютин, В.А.Черкасский, В.В. Тарновский, Г.П. Галаган. Особую значимость вечерам придавало присутствие на них императора Александра II, императрицы Марии Александровны, других членов императорской фамилии. Присутствие на вечерах лиц, принадлежащих к императорской семье и к большому двору, деятелей различных партий и группировок, встречи представителей правительства с людьми, не принадлежавшими непосредственно к их кругу, особенно приглашение видных "работников по крестьянскому вопросу" - все это придавало известный политический характер вечерам великой княгини, заслоняя светские развлечения общественными интересами дня.

Именно в этот яркий и пестрых круг "политического" общества великая княгиня вводила своих единомышленников по крестьянскому вопросу, открывая им возможность встречаться с влиятельными лицами из правительственных кругов. "С изумительным искусством, - писал Д.А.Оболенский, - умела она группировать гостей так, чтобы вызвать государя и царицу на внимание и на разговор с личностями, для них нередко чуждыми и против которых они могли быть предубеждены; при этом все это делалось незаметно для непосвященных в тайны глаз и без утомления государя".

Клевета и опала

Содействие и помощь, которые Елена Павловна регулярно оказывала деятелям крестьянской реформы, те огромные возможности, которые представлял ее салон для распространения идей Редакционных комиссий, вызывали озлобление и ненависть со стороны крепостнической оппозиции. Реакция крепостников на деятельность великой княгини была столь откровенной, что отступали на второй план и придворные традиции, и требования светского этикета. Один из крупнейших помещиков России (он же по совместительству и председатель Главного комитета по крестьянскому делу. - Авт.), князь А.Ф.Орлов, докладывая императору о поведении владетельницы Михайловского дворца, прямо высказал ему свое мнение: "Я терпеть не могу того, что происходит в этом доме". Елене Павловне не могли простить ее вмешательства в политические интересы, того, что она явно вышла за рамки и пределы, разрешенные не только обычной женщине, но и великой княгине. "Всеми она признана мастерицей устраивать праздники, - говорили про нее, - и пленять своим умом; если бы эта умная женщина не мешалась в государственные дела, она, конечно, была бы украшением нашего двора". Чтобы еще более очернить великую княгиню, поссорить ее с императором и императрицей, распускались самые нелепые слухи о "неблагонадежных людях", которыми она себя окружает. Не ограничиваясь намеками на политическую неблагонадежность друзей Елены Павловны, сочиняли и распространяли гнусные сплетни об отношениях между великой княгиней и Н.А.Милютиным. Многие из министров не упускали случая в мелочах "подсолить" влиятельной тетке Александра II. Пренебрегать оппозицией было нельзя. Среди противников Редакционных комиссий были талантливые люди, вполне умевшие влиять на императора в нужную для них сторону. Но великую княгиню тревожили не столько личные нападки, сколько скользкие интриги, направленные против дела, "которые всюду окружали государя". Несмотря на грязную возню вокруг своего имени, развернутую крепостниками, великая княгиня не отступилась от основных принципов крестьянской реформы, не прервала деловых отношений с лидерами Редакционных комиссий.

К октябрю 1860 года работы комиссий были закончены, и подготовленный проект реформы подвергся обсуждению - вначале в Главном комитете по крестьянскому делу, а затем в Государственном совете под председательством императора. 19 февраля 1861 года Александр II подписал Манифест и другие документы реформы, положившие конец крепостному праву в России. 5 марта манифест был оглашен в Москве и Петербурге, чуть позже - по всей России.

За крестьянской реформой последовала целая россыпь либеральных реформ 1860-х годов. Великая княгиня не осталась в стороне от этих нововведений. "Она была высокообразованная женщина и принимала участие во всех разумно свободных явлениях нашего времени", - писал известный литератор А.В.Никитенко. Судебная реформа, облегчение цензурных условий, введение земских учреждений - все это встречало в ней энергичную поддержку. Однако кульминационным пунктом общественной деятельности великой княгини, имевшим наибольший политический резонанс, стала крестьянская реформа 1861 года. С тех пор ее роль в государственных делах резко пошла на убыль. После известного выстрела Д.Каракозова, стрелявшего в императора 4 апреля 1866 года, наступила пора реакции, в первую очередь ударившая по либеральным реформаторам. "Защитники реформ, - писал князь Д.А.Оболенский, сам принадлежавший к кругу этих лиц, - уже обнародованных и вошедших в закон, заклейменные названием красных, подвергнуты были или явному гонению, или опале". Опалу своих друзей и соратников разделила и великая княгиня.

9 января 1873 года великой княгини не стало. "В глуши враждебной провинции я буду чтить память великой княгини, проводя в неизвестности те идеи, с которыми она познакомила меня на более блестящем поприще", - писал Ю.Ф.Самарин. Прощальное слово писателя А.В.Никитенко было некорректным по отношению к царскому дому: "Последняя умственная сила отнята у двора".

В советское время жизнь и деятельность великой княгини интереса не вызывали, хотя ее имя и встречалось при упоминании деятелей крестьянской реформы. Время все и всех вернуло на свои места. Галерея общественных политических деятелей XIX века существенно расширилась с возвращением в ее строй одной из колоритных фигур 60-х годов - великой княгини Елены Павловны. История России богата на имена выдающихся государственных и общественных персоналий. Тем более в ней должно найтись подобающее место для героини нашего повествования. Именно к ней - немке по происхождению, но русской по духу - вполне применимы поэтические строки А.Н.Апухтина, обращенные к другой великой немке - Екатерине II: "Я больше русскою была, чем многие цари, по крови вам родные". Лучше не скажешь.

ПОД ЗАНАВЕС

• "Я больше русскою была, чем многие цари, по крови вам родные"
  Великая княгиня Елена Павловна
• Человек родился