ПАВЕЛ НИКОНОВ: "Чтобы в России добиться признания, нужно жить долго"

Беседу вел Евграф КОНЧИН
Фото ИТАР-ТАСС

П.Никонов

Павел НИКОНОВ - фигура легендарная в отечественной живописи. Он был одним из признанных лидеров знаменитого бунта молодых "шестидесятников". Его первые картины "Наши будни", "Штаб Октября" и "Геологи", написанные в так называемом "суровом стиле", вызвали яростную критику партийных властей и официального искусствоведения. Понадобилось более сорока лет, чтобы его творчество было наконец-то оценено высшей официальной наградой - Государственной премией России.

    

- Вы были уверены, что получите эту премию?

- Ну, конечно, полной уверенности не было.

    

- Долгое время вы находились в опале. Уже потом, за последние годы стали и народным художником России, и действительным членом Академии художеств, и вот удостоились Государственной премии России... Как вы вообще относитесь к официальным наградам и отличиям?

- Когда проходила процедура награждения - в зале Кремля премии вручал Президент России Владимир Владимирович Путин, - я вдруг вспомнил, что в этом же зале мне пришлось уже побывать. Именно здесь проходила встреча Хрущева с представителями творческой интеллигенции, и тогда Никита Сергеевич резко изругал мои картины, в частности "Геологов". Парадокс? Но в нем есть какой-то смысл нашей жизни в России - чтобы в ней добиться признания, нужно долго жить.

Вообще я считаю, что художника-современника оценить сегодня очень трудно. Только время покажет, кто останется в истории искусства, а кто забудется, уйдет в небытие.

    

- В таком случае ваши картины "Наши будни", "Штаб Октября" и "Геологи" выдержали испытание временем, они, с моей точки зрения, уже вошли в классику отечественной живописи того периода. А как вы сами относитесь сейчас к ним?

- "Наши будни" были написаны в 1960 году. За четыре года до этого я окончил Московский художественный институт имени Сурикова. Мой диплом - картина "Октябрь", она экспонировалась на выставке в честь VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, получила золотую и серебряную медали.

Но что делать дальше? Над чем работать? И чиновник из Министерства культуры Андрей Константинович Лебедев, страшный консерватор, но которому я лично благодарен, посоветовал мне поехать в Сибирь, в Братск. То, что я там увидел, произвело сильное впечатление - масштабностью, величественностью, какими-то мощными ритмами.

Но писал я "Наши будни" трудно, в конце концов зашел в тупик и холст изрезал. Натянул новый холст, времени оставалось уже мало, и я очень торопился. Поэтому в картине есть "сырые места"... И еще признаюсь - писал с некоторой оглядкой на известное полотно Александра Дейнеки "Оборона Петрограда". Когда показал свою картину на зональной выставке, ее увидел Александр Александрович. Спросил у меня: "Откуда у вас этот немецкий экспрессионизм?.." Я был очень огорчен его замечанием, тем более что тогда никакого немецкого экспрессионизма я не знал.

Словом, "Наши будни" разругали вовсю, признали "творческой неудачей" и "сослали" картину в музей в Алма-Ату. Больше я ее не видел.

Сегодня мое отношение к "Штабу Октября" сложное, двойственное. С одной стороны, она не вписывается в мое нынешнее творчество. С другой - в ней есть несомненные авторские черты. История же картины "Геологи" очень странная. Ее тогда также посчитали творческой неудачей. И мне пришлось с этим согласиться, чтобы закрыть договор с Министерством культуры и не выплачивать аванс: материальная сторона тогда для меня имела большое значение. Когда я работал над картиной, я думал о великом Джотто. В девяностых годах побывал в Италии и увидел подлинные произведения великого итальянского мастера XIV века, и тогда я понял: "Геологов" нужно было бы писать совершенно по-иному. Я бы даже переписал задний план картины. Но сейчас она находится в постоянной экспозиции Третьяковской галереи "ХХ век".

    

- Государственную премию вы получили за "Деревенский цикл"...

- Да. За две большие картины - "Пожар" и "Похороны", а также за "Зимнее солнце", "Праздник", "Трое". Они выполнены за последние десять лет. Сюжеты увидены мною в деревне Алексино, близ Калязина, в Тверской области, куда я постоянно езжу уже тридцать лет. Меня давно интересует жанр социального конфликта, поэтому, например, мне близко творчество передвижников. Именно в деревне, на деревенском материале многие социальные процессы выявляются острее, явственнее. Человек в нашей сегодняшней деревенской среде, в нашей неброской природе как бы растворяется, превращается в какой-то одушевленный натюрморт. Это очень интересно и в пластическом, живописном отношении.

В своих "деревенских" работах я хочу интерпретировать средневековое иконописное искусство, особенно "северных писем", уловить стилистическую, образную, пластическую связь между северными примитивами и моими размышлениями о месте и предназначении человека.

    

- Что общего между, положим, "Нашими буднями", и нынешним "Деревенским циклом"? Ведь они, по-моему, так не похожи друг на друга?..

- Между ними есть общее. В самом подходе к работе, сам метод познания натуры, четкая ее документальность. Хотя внешне эти картины кажутся такими разными...

    

- Направление "шестидесятников", в котором вы были одним из лидеров, совсем ушло в историю или продолжает жить сегодня?

- В историю оно не ушло. Остается в лучших произведениях бывших "шестидесятников". К ним я отношу творчество недавно ушедшего из жизни Николая Ивановича Андронова и Андрея Васнецова. Они сохранили духовно-нравственные позиции "шестидесятников", которые, быть может, именно теперь более важны и злободневны, чем в те годы. В частности, и в своих пластических живописных решениях, и в большой смысловой нагрузке, смысловом подтексте и, конечно, в высокой профессиональной культуре. Как, например, у Андрея Васнецова, который внес огромный вклад в развитие нашей традиционной живописи.

    

- Над чем вы сейчас работаете, кроме постоянной деревенской тематики?

- Хочу написать 4 - 5 картин "Таежного цикла" на большом материле, собранном еще в шестидесятые годы в Братске, на БАМе. Вернусь и к Москве, продолжу тему, которую я затронул в картине "Москва праздничная".

Но сейчас у меня возникла какая-то пауза, вызванная большой персональной выставкой, которая состоялась в залах Российской академии художеств на Пречистенке. Любой такой "выход в большой свет" выбивает меня из привычной рабочей колеи, которую я для себя избрал и которой стараюсь придерживаться.

    

- Вы - профессор Московского художественного института имени Сурикова. Каково ваше мнение о нынешнем состоянии художественной школы?

- Общее ее состояние я воспринимаю достаточно негативно. Когда я учился в сороковые годы в специальной художественной школе, а потом - в институте, нашими преподавателями были известные, прекрасные художники. Поэтому мы получили превосходную профессиональную подготовку. Сейчас же, к сожалению, в художественных учебных заведениях, особенно начального и среднего звена, сложилась совершенно другая, подчас удручающая ситуация. Крупные художники туда не идут. Отсюда и невысокий уровень профессиональной подготовки, а главное - резкое снижение интеллектуального потенциала, общей интеллектуальной культуры. Словом, художественная школа переживает серьезный кризис.

    

- А каково общее состояние сегодняшнего изобразительного искусства?

- Вопрос очень сложный, и в двух словах на него не ответишь. Традиционное, реалистическое искусство очень неоднородно, и оно как бы расползается во все стороны. Другое большое направление - так называемое актуальное искусство. Есть еще направление, в котором лидерствуют Шилов и Андрияка. Между всеми этими группами идет борьба за влияние и поддержку официальных властей, Министерства культуры, от которого зависят и заказы, и закупки работ. Оно сейчас, по моему мнению, больше благоволит к актуальному искусству, что я считаю несправедливым.

ПАЛИТРА

• ПАВЕЛ НИКОНОВ: "Чтобы в России добиться признания, нужно жить долго"
• Тушинские посиделки
  Первая Биеннале современной русской живописи
• Хранитель
  Памяти Петра Барановского