Человек, которого приятно ненавидеть

Киноодиссея Эриха Штрогейма

Анатолий КОЗАК

Э.Штрогейм в фильме "Великая иллюзия". 1937 г.

Давным-давно, еще в начале прошлого века в старой доброй Вене, в этом древнем городе фамильных замков, уютных кондитерских, веселых извозчиков и нищих музыкантов, неподалеку от ратуши находилась шляпная мастерская и при ней магазин-салон Бенно Штрогейма.

Ах, эти венские шляпы! О твердых идеальной формы котелках и обтянутых черным шелком цилиндрах и говорить нечего, заказы на них поступали сюда от самых знатных венцев, но шляпы женские... Это были не головные уборы - настоящие произведения искусства. Украшенные цветами, лентами и кружевами, вуалями и вуалетками, они так и просились украсить головки очаровательных жительниц столицы вальсов, раскинувшейся на берегу голубого Дуная...

Впрочем, поговаривали, что "к Штрогейму" кое-кто из представительниц прекрасного пола заглядывал не только в поисках новой шляпки или перчаток, но и ради того, чтобы пококетничать с изящным светловолосым Эрихом, помогавшим в магазине отцу.

Э.Штрогейм в фильме "Великая иллюзия". 1937 г.

А когда Эриха взяли на военную службу и он впервые приехал в отпуск, соседи только плечами пожимали: откуда у этих Штрогеймов такой сын - в ладном мундире, в высоких, начищенных до зеркального блеска сапогах, белые перчатки - настоящий австрийский офицер, гордость империи!

Эрих, правда, был всего-навсего рядовым и служил по интендантской части, но что касается выправки, осанки, умения носить шашку и отдавать честь - настоящий пруссак, военная косточка! Такому бы только адъютантом быть у самого легендарного Бисмарка!

Однако через несколько месяцев Эрих бежит из армии и некоторое время скрывается от военной полиции - дезертирство сурово каралось во все времена.

А вскоре в толпе измученных многодневным путешествием по океану эмигрантов, в большинстве своем из Польши, Литвы и Бессарабии, ступивших на каменный пирс нью-йоркского порта, можно было увидеть и Эриха Штрогейма...

Дж.Бенкрофт, К.Брук и Э.Брент в фильме "Подполье". 1927 г.

Что умел делать бывший продавец шляп? Ровным счетом ничего. Но парень он был энергичный, волевой - брался за любую работу. Исколесил Америку вдоль и поперек. Мыть посуду в дешевой забегаловке? Пожалуйста. Объезжать диких лошадей? Нет проблем. Быть лакеем? Помощником шерифа? Писать статейки в провинциальных газетках? Он брался и за это. Мало того - сочинил водевиль и выступил в нем как актер на сцене.

Неудивительно, что Эрих в конце концов появился в Голливуде, в этой новоявленной мекке поклонников Великого немого, только-только открывавшего миру свои целлулоидные черно-белые глаза...

Вначале он - каскадер.

Но вот Эрих знакомится с великим Дэвидом Гриффитом, которого впоследствии назвал своим единственным учителем. Гриффит берет шустрого австрийца в свою съемочную группу, и Эрих успешно в ней работает как администратор, снимаясь в то же время в небольших ролях.

Здесь необходимо остановиться и пролить свет на некоторые важные детали в биографии Штрогейма.

В Голливуде известно, что способный новичок, приехавший не так давно из Европы, - личность далеко не заурядная, а весьма и весьма значительная. Этот остроносенький блондинчик не просто эмигрант из Вены. Это особа, приближенная в прошлом к австрийскому императорскому двору. Конечно, в те времена никаких отделов кадров на киностудиях не было. Прошлым человека серьезно могли заинтересоваться только, если его разыскивала полиция. Но если существовало бы тогда досье на Эриха, в нем можно было бы прочитать следующее:

Имя: Эрих Освальд Ханс Карл Мария Штрогейм фон Норденвальд - потомок древнего аристократического рода.

Родители: отец - драгунский полковник. Мать - фрейлина при дворе австрийской императрицы.

Образование: высшее. Нейштадская военная академия, одно из самых престижных учебных заведений такого типа.

Воинское звание: лейтенант. В течение нескольких лет служил при дворе императора Франца-Иосифа.

Причина эмиграции: таинственные преследователи, возможно, агентура одной из спецслужб соседней страны вынудили офицера покинуть родину.

А как же еврейское происхождение? Шляпный магазин возле венской ратуши? Более чем скромные успехи в австрийской армии на фуражном складе овса и сена и позорное дезертирство?

Все это осталось там, в Вене, а здесь Эрих придумал себе новую биографию. В эту легенду верили. А почему бы нет? В те времена в Америке - стране, каждый гражданин которой оставил свое прошлое за океаном, можно было выдать себя за обнищавшего принца датского, за индийского раджу, несчастного русского цесаревича или потомка Наполеона Бонапарта. В отличие от Старого Света здесь уважали не титулы, а деньги, капитал, который стоял за вами, или ваши способности к его приобретению.

У Штрогейма не было капитала, но желания и, главное, способностей их заработать у него было достаточно.

Об удивительной биографии, которую придумал себе этот человек, пишут все киноведы. Но никто еще всерьез не попытался задуматься над вопросом: зачем нужна была эта мистификация?

Штрогейму дворянская приставка "фон" сослужила свою службу. В течение ряда лет мнимый "военспец" был главным консультантом всех батальных сцен, снимавшихся в Голливуде.

Создавал он себе и актерское имя.

Никто лучше "австрияка" не мог справиться с ролью офицера: прямая спина, каменное лицо, холодный, жесткий взгляд, характерная стрижка под бокс (он ей не изменял до конца жизни)...

Но не только роли военных удавались Эриху. Он и смокинг носил, как прирожденный лорд. Его манеры были безукоризненны. Амплуа негодяя, злодея, мерзавца, способного на любую подлость, не брезгующего насилием и убийством, словно прилипло к Штрогейму. "Человек, которого приятно ненавидеть" - так хлестко назвал его актерскую маску какой-то репортер, и эта меткая характеристика преследовала актера долгие годы.

И все-таки в историю мирового кинематографа этот выдающийся художник вошел прежде всего как режиссер. Да еще какой! Летописцы американского кино, виднейшие историки и теоретики этого искусства, постоянно ставят имя Штрогейма рядом с Гриффитом и Чаплином.

А тогда, после нескольких лет работы и учебы у великого Гриффита, молодой актер заключил свой первый контракт с кинокомпанией "Universal" на постановку фильма по своему сценарию. Это были "Слепые мужья" - водевильная история о неудачных браках, супружеских изменах, дешевеньких адюльтерах. Тема в те времена (впрочем, и во все времена) выигрышная, кассовая. Но если Голливуд обычно делал подобные киноленты в виде шоколадных оберток, то Штрогейм неожиданно представил на суд зрителя серьезную, драматическую историю, напрочь лишенную и тени сентиментальности. Еще более острой была его следующая картина "Глупые жены". Действие фильма происходит в Монте-Карло во время мировой войны. Герой картины - бывший российский офицер граф Карамзин, мошенник и распутник, - живет на деньги своих богатых любовниц. Волочась за каждой юбкой, негодяй в конце концов насилует психически больную девочку. Ее отец убивает насильника и выбрасывает труп в канализацию.

Даже краткого пересказа сюжета фильма достаточно, чтобы понять, как далеко зашел Штрогейм в разоблачении "высшего света", который рисовался до этого в кино только в розовых тонах. После премьеры фильма разыгрался скандал. Газеты писали, что чужак из Австрии оскорбил американцев, нанес тяжкую обиду американской нравственности, оскорбил всех американок и изменил стране, которая его приютила. Смешно, не правда ли? Америка, чьи фильмы сегодня не поносит только ленивый за безнравственность, пропаганду насилия и сексуальной распущенности, упрекала во всех этих грехах Эриха Штрогейма!

Как реагировал на это Штрогейм? "Если я вижу окружающую жизнь неприглядной, - прямодушно отвечал он репортерам, - почему ее надо показывать легкой и счастливой?"

Когда смотришь сегодня эти фильмы Штрогейма, наблюдая за похождениями прилизанного офицерика, без конца щелкающего каблуками, картинно покуривающего сигаретки, возникает еще одна мысль, которая, кажется, не пришла в голову журналистам, громившим тогда режиссера. Да ведь картины-то прежде всего антивоенные! Ведь главный герой, которого играет сам Штрогейм, и там, и здесь - офицер, человек, с гордостью носящий военную форму, представитель армии, ее воспитанник и ее гордость! А на самом деле это - карикатура, пустое, напыщенное существо, у которого, кроме вот этого мундира и начищенных сапог, ничего нет! Это не человек, это - пшик!

На протяжении многих лет киноведы мира упоенно рассказывают о том, как блистательно удавались Штрогейму роли офицеров. Да, это так. Но посмотрите - в каждом образе актер смотрит на своего героя с ухмылкой, он ему смешон, а порой и ненавистен.

В молодости Штрогейм ведь сам служил в армии. Что послужило причиной такой неприязни к военным, к офицерству? Может быть, это связано с его неожиданным дезертирством, вынудившим навсегда покинуть Вену, родной дом, немолодых родителей? Какая драма за этим скрывалась? Увы, этого уже не узнает никто. Ведь и о подлинном имени и самом заурядном происхождении, шляпном магазине и еврейских родителях стало известно только после его смерти.

Многие годы спустя, уже вынужденный покинуть негостеприимную Америку после целой серии скандалов с заправилами Голливуда, Штрогейм по приглашению Жана Ренуара, который его боготворил, снялся в "Великой иллюзии", вошедшей затем в золотой фонд мирового кино. Здесь он сыграл роль немецкого летчика-аса, сбившего французский самолет (время действия - Первая мировая война) и приглашающего уцелевших французских офицеров на обед. Надо видеть этот эпизод, в котором Штрогейм - майор фон Рауфенштайн - принимает гостей в своем штабе! Он входит, попыхивая своей неизменной сигареткой и первым долгом берет со стойки бара стопку шнапса.

Но как он это делает! Он не пьет, а опрокидывает, причем чуть приседает, закидывая голову. Так ловко, так ухарски может "принять дозу" только боевой летчик! А как он выглядит! От того хлипкого офицерика, которого он изображал в первых своих немых фильмах, не осталось и следа. Теперь это плотный, упитанный пруссак с бычьей шеей, выскобленной под "бокс", но по-прежнему ладно сидит на нем офицерский мундир и также сияют глянцем высокие сапоги. Но вот в выражении лица появилось что-то совсем новое. Нет, это уже не тот офицерик, который упивается своим мундиром, погонами, шашкой. С каким достоинством и даже приветливостью принимает он за своим столом французов, которых только что сбил, с которыми воюет его армия! Особенно заметна перемена в мимике и игре Штрогейма во второй части фильма, когда бывший летчик, израненный, закованный в корсет, стал комендантом лагеря для военнопленных.

- Мой позвоночник перебит в двух местах и скреплен серебряными скобками, - говорит он с грустью своему пленному другу-французу, - серебряный подбородок и серебряная коленная чашечка - вот все богатство, которое принесла мне война.

Так ставит окончательную точку Штрогейм в своем давнем поединке с армией, точнее с военщиной, не любимой им, как считали многие, а, напротив, ненавистной.

В этом еще раз легко убедиться, посмотрев картину Б.Уайльдера "Пять гробниц на пути в Каир", где Штрогейм сыграл роль немецкого фельдмаршала Роммеля. Фигура легендарного военачальника, получившего прозвище Лис пустыни за свои боевые операции в Северной Африке, изображалась в нескольких фильмах - везде это суховатый человек со строгим лицом, внешне достаточно невыразительный. Очевидно, таким был генерал и в жизни.

А вот каким "сделал" его Штрогейм. Это некрасивый короткий толстяк с бульдожьим лицом, в нелепых мотоциклетных очках, размахивающий стеком по делу и не по делу... Типичный персонаж из веселой венской оперетки!

Так распрощался бывший австрийский солдатик со своим далеким армейским прошлым.

Это случилось, когда Штрогейму уже было под шестьдесят.

А спустя пятнадцать лет, когда режиссера уже не было в живых, ведущие кинокритики мира собрались, чтобы определить двенадцать лучших фильмов "всех времен и народов". В эту почетную дюжину вошел фильм Штрогейма "Алчность", снятый в Голливуде в 1923 году.

Фильм этот по праву считается лучшим в режиссерском списке Штрогейма. И одним из самых скандальных в его карьере.

Если неискушенный читатель полагает, что главное в профессии режиссера - дар воображения, умение с помощью актеров, художников, операторов воплощать свой творческий замысел в одно целое - в то, что называется кинокартиной, он ошибается. Главное в профессии режиссера - характер. Воля. Настойчивость. Мужество. Упорство в отстаивании своего замысла. Несгибаемая вера в то, что он, постановщик фильма, сделает все именно так и никак не иначе!

Сколько раз продюсеры упрекали его за миллионные сметы на постановку фильмов! Но он стоял на своем: к чертям картонные декорации, в картине все должно быть настоящее! Тогда хозяева киноконцернов отстраняли Штрогейма от постановки и за него картину доснимали другие режиссеры.

Сняв свою знаменитую "Алчность", Штрогейм побил сразу несколько рекордов. Во-первых, это была самая длинная кинолента в истории тогдашнего немого кино - 42 части! Ее демонстрация продолжалась около восьми часов. Это дает нам право считать режиссера родоначальником киносериалов. Но в те времена Штрогейма заставили сократить картину. Лента стала почти вдвое короче, но опять ее надо было смотреть пять часов! Кто-то даже предлагал показывать фильм с перерывом для зрителей на обед. В конце концов Штрогейма отстранили от монтажа и поручили его случайному человеку, который безжалостно изрезал "Алчность"... Но и в изувеченном виде этот фильм был признан шедевром.

Еще одно новшество было связано с "Алчностью": спонсоры проекта стали регулярно рекламировать будущий "хит сезона", оповещая зрителей о сюжете фильма, астрономических расходах на его постановку, занятых в нем звездах...

Так родилась в Штатах кинореклама, представляющая в наши дни целую индустрию.

И еще одна особенность "Алчности": впервые на киноэкране появилась американская жизнь такой, какая она есть - суровая, бескомпромиссная, часто замешенная на крови, изматывающая борьба, война за Его Величество доллар, которая кончается не сладким поцелуем в диафрагму, а смертельной схваткой. Такого американский экран еще не знал! Но в этом как раз и было новаторство Штрогейма-реалиста.

Вне всякого сомнения, прославленные голливудские оскароносцы Форд, Пэнн, Капра, Видор, Поллак, Креймер, Люмет, Уайлер и Уайлдер, Коппола, Спилберг, Форман (список этот можно продолжать) знали драматическую историю Штрогейма, как говорится, с младых ногтей. Более того, перефразируя знаменитые слова Достоевского "все мы вышли из "Шинели" Гоголя", можно смело утверждать, что все эти мастера "вышли из "Алчности".

Странной все-таки была творческая судьба Штрогейма!

Талантливый самоучка, отлично справлявшийся не только с режиссурой, но сочинявший сценарии, оформлявший дизайн своих кинокартин, блистательно исполнявший в них главные роли... Как писали газеты, "он не выходит из павильона месяцами, работает днем и ночью, не вылезая из старых башмаков и заплатанного костюма". В награду Штрогейм получил славу самого расточительного, капризного и своевольного режиссера. Его оскорбляли, ему сокращали гонорары. Но кинокомпании снова и снова заключали с ним контракты, потому что это был "кассовый" режиссер, только одно его имя на афишах обеспечивало спонсорам фильма прибыль.

Неслучайно он называл себя "пасынком Америки".

В этом смысле его судьба поразительно схожа с судьбой Чаплина, тоже вынужденного покинуть Штаты из-за целой серии скандалов.

Но во время Второй мировой Штрогейм вынужден был вернуться в Америку - неровен час, могла случайно всплыть информация о венском шляпном магазинчике, его еврейских корнях.

Знаменитый "Сансет бульвар" Билли Уайлдера был последней картиной, в которой Штрогейм принял участие.

Этой замечательной работе стареющего мастера посвящено не одно исследование, об этой роли с восторгом пишут все без исключения киноведы мира. Если можно употребить в данном случае такое сравнение, то это был реквием актера, заключительный аккорд его кинематографической одиссеи.

Здесь Штрогейм сыграл самого себя - прославленного когда-то голливудского режиссера, теперь доживающего свой век в должности лакея у постаревшей кинозвезды, никак не желающей смириться с тем, что она уже никому не нужна...

Штрогейм умер в 1957 году в своем загородном доме под Парижем. Незадолго до этого Франция (не Америка!) удостоила его высокой награды, о которой он давно мечтал. На белой подушечке вслед за гробом несли орден Почетного легиона.

"Его похороны, - вспоминал Жан Ренуар, - соответствовали этому экстравагантному человеку. Впереди траурного кортежа, состоявшего из знаменитостей французского кино, шли цыганские музыканты из ночного кабаре. Они играли венские вальсы".

ПОД ЗАНАВЕС

• Человек, которого приятно ненавидеть
  Киноодиссея Эриха Штрогейма
• Загляните в Книгу судеб
  Гороскоп с 22 по 28 августа
• Человек родился