Возможен ли побег из апокалиптического рабства?

Зоя КРАХМАЛЬНИКОВА

"Апокалиптический ангел уже протрубил..." - писала мать Мария (Скобцева), сожженная гитлеровцами в печи лагеря Равенсбрюк в Страстную пятницу 1945 года. Через несколько часов в лагерь войдут советские войска. Судьба. Судьба быть сожженной накануне свободы.

Судьба, определенная Богом. Спорить с Ним напрасно, хотя многие пытались это сделать. Например, библейский Иов, у которого Бог забрал все и возвратил все, даже с излишком. Не смутился Бог тем, что Иов думал не так, как его друзья, восхвалявшие Бога.

В России была сожжена, вытоптана гусеницами танков и тракторов христианская культура. И мается Россия, создавая новые погосты: смерть косит всех без разбору: кто умирает от СПИДа, кто от туберкулеза, растекшихся по всей стране из ГУЛАГа, и посчитать, сколько убийств регистрируют специальные органы, скорей всего, невозможно, это государственная тайна.

Каково же жить без Бога, без Его заповедей и Его обетований? Каково жить, не веря в воскресение души и отсчитывая годы, отпущенные на жизнь?

I

Россия больна. Она больна давно, впервые это заметили русские классики. Бесовщина с бесстрашием была описана Ф.Достоевским. Он понимал, что стремление к власти "бесов" - начало более страшной болезни...

- Из каких щелей они повылазили? - спросите вы, и можно ли назвать тот самый день, когда они начали наступление? Тот самый день, когда начала увядать русская краса, воспетая десятками художников слова, - поэтами, прозаиками и философами, отразившаяся во всех видах российской культуры, - живописи, музыке и проч.

Если Бога нет - все позволено, изрек один из героев Достоевского.

Бог "надоел" России уже на исходе восемнадцатого века, в девятнадцатом же было брошено слово, в котором чутко было указано начало болезни - нигилизм. Затем все завертелось, закружилось, и русская тоска в отчаянии от натиска бесов создает нового бога - ничто .

Но "бог нигилистов" только развязывает руки бесам. А дальше? Дальше все известно: мы "выпали из истории" после Октября семнадцатого.

Выпали тогда, когда начался ГУЛАГ, а он начался в самом начале Октябрьского переворота. Признаться в этом смогут немногие. Даже А.Солженицын, вернувшись в Россию из многолетней эмиграции, предложил нам лечиться с помощью устроения земства. Что же спасет нас? И кто ?

Конечно, не земство. И не новая русская идея. Все варианты русских идей за тысячелетие после Крещения Руси были испробованы и не дали никаких благих результатов.

Прежде русские идеи "попадали" в мир через русских царей и правителей. Теперь же, когда коренным образом изменился "духовный климат" в России, идеи стали мельчать. Не считать же русской идеей антисемитизм, фашизм или противоположную фашизму демократию? Это "всплески" идей, они не способны ни "выстроить стабильность", ни принести общественного и личного блага.

Так что же спасет нас?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно четко осознать причину духовного поражения России.

Я предвижу, что читатели моей статьи назовут эту причину и у каждого из них она - своя...

II

Достоевский понимал, конечно, суть пушкинских "Бесов".

Пугающая мгла - пристанище бесов, их пристанище - души человеческие. Пушкин и Достоевский знали это, и неслучайно Достоевский продолжает развивать пушкинский сюжет. "Трихины" - некие существа, вгрызающиеся в душу человеческую. Это открывается Раскольникову в горячке.

Россия заболевает в девятнадцатом веке, прославившемся расцветом культуры. Отчего же? Она уходит от Бога. Я пишу "она", конечно же, не имея в виду всю Россию. Я пишу о пророческих предчувствиях российских гениев, потому что знаю, как осуществились эти предчувствия в ГУЛАГе. Тотальными расстрелами. Несказанными муками, выселением целых народов с родных земель. Бесчисленными арестами, гонениями на людей "еврейской национальности", а попросту говоря, погромами.

Все это "дьявольские дары" революции - пляски бесов с красными бантами на груди...

- Что же нас спасет? - повторю я снова сей роковой вопрос.

Мы себя должны спасать с помощью Бога. Больше некому. Есть такая точка зрения. Мы должны до нее "дорасти", чтобы узнать о том, что мы способны создать армию спасения. Способны собираться в дружины людей" "доброй воли", способны заниматься просвещением... Нет, слышу я, это все только мечты. Начальство - вот кто может нас спасать...

И тем не менее у нас должен быть выход.

Совершить побег из "апокалиптического царства", грозящего в любую минуту смертью - в тюрьме ли, в больнице ли с проломленной головой или в отделении милиции, где за "непослушание" или за нежелание дать взятку тебя истопчут ногами?

III

Побег почти невозможен, мы живем здесь и сейчас , на этой земле, на которой нас поселил Бог. Да, Россия больна. И болезнь прогрессирует, количество преступлений не уменьшается, а, может быть, и растет.

Нас не знакомят со статистическими данными. Мы знаем, что десять лет назад был зверски убит ни в чем неповинный священник о. Александр Мень. А правоохранительные органы оказались бессильны. Это не единственный случай подобного бессилия. Они смелы на своей территории, когда пытают преступников, подчас и невиновных. Жестокость - следствие профессионального бессилия. Это традиция, прочно установившаяся и порожденная ГУЛАГом.

Вот где надо искать корни - в тяжкой болезни России. В сознании, сформированном карательными органами. Им было поручено партией создать новый тип советского человека. Духовного раба, начиная от служителей церкви до старушки, посещающей храмовые службы.

И дело не столько в том, что никто из власть имущих, никто из тех, кто принадлежал к господствующей партии, никто из корифеев и исполнителей преступлений в ГПУ, НКВД, КГБ и ФСБ не покаялся не только в том, что служили во времена репрессий и убийств неповинных людей, но и не признался в том, что ГУЛАГ был огромной фабрикой смерти.

Зачем об этом говорить сегодня, ведь дело прошлое?

Прошлое становится прошлым только тогда, когда открыто провозглашается его преступная суть и принесено покаяние. И когда за преступление понесено наказание. Заметим кстати, что время от времени мы узнаем, как "открываются" палачи, действовавшие во время нацистского правления. Их отыскивают и предают суду. Зачем - ведь прошли десятки лет? Человечество может приносить плоды в любой области жизни только тогда, когда оно искореняет зло.

ГУЛАГ будет продолжаться в иных, конечно же, формах, до тех пор, пока Бог не простит раскаявшихся в смертных грехах. Обозленные общественным неприятием, "поклонники" ГУЛАГа будут и далее оправдывать его целесообразность. И, значит, будут готовы повторить опыт, принесший миллионы жертв. Мы не застрахованы от этого до тех пор, пока не произойдет "советский Нюрнберг". Но молчит Россия, молчит, потому что Церковь (РПЦ), призванная стать совестью нации, занята своим благоустройством. Внешним, естественно.

Вот мы видим на обложке одного из популярных журналов, как дородный батюшка машет кадилом, "благословляя" орудия, посылаемые на войну, чтобы "сеять смерть". А как же заповеди, предложенные Богом человечеству, и одна из них, самая жесткая: "Не убий!"? Это было давно, ответит мне какой-либо из батюшек. Теперь ведь освящается все: банки и офисы, танки и пушки...

Один из видных иерархов РПЦ, явившись в Санкт-Петербурге на банкет в банк, не успел дойти до банкетного стола, как скончался. Неужто думал, что бессмертен? Неужто не понимал, что пожилому, маститому иерарху являться на пышный банкет в банк не стоит? Не боялся, видно, что осквернит этим чистоту своих риз, ведь не из любви к банкирам явился к ним в гости?

IV

С тех самых пор, как Русская Церковь ушла в лагеря, а Сталин с поспешностью "набрал" послушных ему иерархов, создав свою церковь, Россия на долгие (кто их сосчитает?) годы забыла, зачем было создано Христом двадцать веков назад христианство.

- Значит, Он не всесилен, ваш Бог? - слышу я вопрос. Неужто Ему трудно было убрать с дороги Сталина и восстановить Свою Церковь?

Этот вопрос - почему не всесилен ваш Бог? - я слышала не раз от своей свекрови, прошедшей сталинские лагеря, когда вслед за мужьями сажали жен и детей в другие зоны , специально для этого устроенные.

Детей-то за что? Чтобы вырастить поколение трусов? Поколение приспособленцев, лжецов, бандитов и алкоголиков?

Я пишу эту статью накануне Конгресса интеллигенции. На первом конгрессе я выступала, а до него проводила семинар на тему "Кризис нравственности в России. Возможности и перспективы его исцеления". Прошло несколько лет после первого конгресса. Изменилась ли нравственная ситуация в России? Нет.

Не изменится она и тогда, когда будет готовиться следующий конгресс. Почему же?

Для того чтобы лечить болезнь, надо знать ее причины. Россия духовно больна. Больна, потому что церковь, которую считают главной , "господствующей", бессильна. Она, как никакое иное человеческое сообщество, зависима и ограждена традициями, сложившимися при сталинизме. И привилегии, получаемые ею от власть имущих, не могут изменить духовной ситуации. Изменить традиции может только сама Церковь на своих соборах.

Пример такого преображения Церкви был явлен на последнем Соборе, произошедшем при жизни святого патриарха Тихона. Пушки "Авроры" били по России, а собор принимал решения, которые должны были восстановить Церковь как "столп и утверждение истины" (I Тим., 3, 15).

Восстановить, где бы ни были ее служители: в лагерях, ссылках, на спецпоселениях.

V

Патриарх Тихон, причисленный к лику святых, знал, что советская власть сделает все, чтобы погубить Церковь, потому что Церковь призвана обличать ложь и грех.

Предо мной книга, написанная архиепископом Иоанном (Береславским), главой Православной Церкви Божией Матери Державная. "Серафим, патриарх Соловецкий" - так названа книга. Ее сюжет начинается со встречи умирающего святого патриарха Тихона со священником Серафимом Поздеевым.

Патриарх, предчувствуя скорую кончину, вызывает к себе о. Серафима.

Несмотря на строжайший контроль, о. Серафиму удается попасть к патриарху. "Душа Тихона, - читаем мы, - кричала в полном смятении. Он чувствовал, что дни его сочтены, а преемство передать некому. Не с кем даже поделиться своей самой заветной мыслью о необходимости продолжить новую катакомбную ветвь". И тут он вспоминает об о. Серафиме. Вспоминает как о священнике, зарекомендовавшем себя лучшим образом.

Воспоминание это не оставляет патриарха, и наконец он просит о. Серафима прийти к нему. Из их беседы выясняется, что "отец Серафим готов оставить охваченную смутой Церковь. Он глубоко разочарован, находится в немощи, но глаза его сияют. Говорит о мученичестве, о кресте, о необыкновенной радости страдания во имя Господне". И патриарх после молитвы решается рукоположить о. Серафима в епископа Смоленского. За три дня до внезапной смерти... святейший тайно от властей и от их агентов (иерархов) рукополагает в епископы священника Серафима Поздеева.

"Терпи и храни веру православную... Церковь победит в мученичестве, а в соглашательстве погибнет..."

Таковым было духовное завещание святого патриарха Тихона.

"С этой неведомой миру аудиенции, - пишет автор книги, - начинается благоуханная страница истории Истинно-Православной Церкви".

Книга "Серафим, патриарх Соловецкий" не биография святого Серафима; архиепископ Иоанн, словно бы читая книгу жизни - Евангелие, проходит рука об руку со своим героем. Обозначить жанр этой книги нелегко. Запись кошмара, запись невозможного, но реального, описание длинной череды злодейств, мучений, словно бы приходящих во сне, тяжелом сне, порабощенном удушьем, когда ты хочешь проснуться и не можешь...

И неожиданно открывшееся небо.

Архиепископ Иоанн - духовный писатель, получивший в дар смелость в своих рассуждениях и открытиях соединять небо и землю в единое целое.

"Я глубоко убежден, - пишет он, - что по Книге жизни на небе ангелы открывают тайнописные скрижали, - по ним читают те, кому открыты духовные очи... Пусть эта книга станет напутствием и для будущих подвижников и откроет запечатанную страницу в истории нашей Церкви".

Автору книги удается создать документальный "многосерийный сюжет", который своей многогранностью напоминает подчас кинематограф: посреди неба и моря кто-то (уж не Бог ли?) вынес на поверхность остров, клочок земли (если мерить его масштабами других островов), поражающий неожиданной красотой, суровой красотой, над которым раскинулось живое небо. Оно обладает неиссякаемой глубиной, оттуда сходят Пресвятая Богородица, ангелы и святые.

Небо населено , и те, кого оно вмещает, связаны неразрывными узами с теми, кто в плену у палачей, считающих своих узников опасными государственными преступниками. Убежать от Соловков невозможно, и узники после долгих изощренных мучений должны превратиться в ничто .

Но патриарх Соловков Серафим не хочет и не может превратиться в ничто.

Даже если его расстреляют, бессмертная душа его покинет Соловки... Но расстрел - пустяки, подумаешь, взвести курок - и нет его... Пусть живет и проклинает свою жизнь.

А он не проклинает, он видит небо.

Небо и спасает от смерти на Соловках патриарха Серафима.

Он должен выжить ради будущего Церкви, он должен выжить, чтобы поведать правду о соловецкой голгофе. О той голгофе, что вместила в себя весь ГУЛАГ, все мученическое воинство, всю погубленную Церковь, весь цвет нации, верных служителей и бесстрашных духовных воинов возлюбленного ими Бога. И Он - Судия и щедрый Отец - укреплял Свое воинство для будущей России.

Может быть, потому и не расстреляли патриарха Соловецкого, и придет время - 1971 год, когда он окажется на воле. Он будет свободным и проживет на земле 96 лет...

"По смерти святого патриарха Тихона, - пишет автор, - над таинственным его преемником, владыкой Серафимом, встал державный ангел мученичества".

Он и сохранил его, давая силу "побеждать дьявола", дал и "благодать от всех святых, содержащуюся в патриаршестве". Пришло время принять на себя, как пишет архиепископ Иоанн, тысячу, две, три, пять, десять тысяч смертельных ударов за Церковь... Его будут избивать сапогами, морить голодом, травить. Выбьют зубы. Зэки выщиплют ему треть бороды. Будут рвать ему уши, бить наганом по черепу. Трижды оставят лежать в луже собственной крови. И ничего не смогут сделать с ним. Бог не попустит!"

"...Есть ли для торжествующей Церкви время? - размышляет в финале книги архиепископ Иоанн. - Из вечных высот сходят те, кому мы молимся. В дни запустения и тьмы Небо посылает светильников своих - только бы не угасить их, но прильнуть к их свету и успокоиться в его ласковых лучах".

Так что же возможен побег из апокалиптического рабства? Если небо хранит тебя и укрепляет - возможен.

МНЕНИЕ

• Возможен ли побег из апокалиптического рабства?

ОБЪЕКТИВ

• Земля соловецкая