Если Художественный театр останется только красивой сказкой - дело пропало

Школе-студии МХАТа - 60 лет

Беседу вела Наталия КАМИНСКАЯ
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

А.Смелянский

20 октября Школе-студии им. Вл.И.Немировича-Данченко при МХАТе им. А.П.Чехова исполняется 60 лет. Из стен прославленного не только в нашей стране, но и во всем мире театрального вуза вышли десятки выдающихся артистов, театральных художников. Школа обладает уникальной методикой обучения и признанным "знаком качества". И по сей день в здании, расположенном в Камергерском переулке, по соседству с Московским Художественным театром, студенты постигают азы знаменитой системы, заложенной К.С.Станиславским. И хотя эта система стала ныне одной из методических основ не только всего российского театра, но и многих театров мира, Школу-студию по-прежнему называют ее альма-матер. Накануне юбилея мы встретились с ректором, доктором искусствоведения, профессором Анатолием СМЕЛЯНСКИМ.

Студенты Школы-студии МХАТа репетируют юбилейный капустник

    

- Анатолий Миронович, давайте начнем не с самых победных материй. Мы часто слышим сетования на то, что наши творческие вузы деградируют в смысле преподавательских кадров. Что нет уже тех безусловных художественных авторитетов, какие раньше обеспечивали полноценную "школу", и, следовательно, само понятие этой "школы" постепенно размывается.

- К этим сетованиям отношусь с пониманием. Конечно, многое изменилось. В советские годы в этих стенах преподавали крупнейшие актеры МХАТа, такие, например, как Топорков, Грибов, Массальский или те же Ефремов и Табаков. И работа в школе была важной частью их жизни, преподавание не было для них обузой, не отрывало их от великих заработков в кино и на телевидении. Теперь популярного актера зазвать в педагоги - немыслимо. Вот вам один из итогов свободного рынка. Все начали считать деньги, и преподавательская деятельность (которая ни тогда не давала, ни сейчас не дает серьезного заработка) рассматривается как некое самопожертвование. Но зато сегодня возникают другие возможности заполучить в школу крупного режиссера или актера. Теперь, когда крупный мастер приходит в школу и набирает свой курс, это происходит часто не оттого, что он одержим жаждой преподавания. Просто он понимает: его театр умрет, если в него не вольются новые силы. Константин Райкин, артист более чем востребованный, имеет свой курс. Роман Козак, руководящий Театром им.А.С.Пушкина, - тоже. Зачем нужны были бы студенты Олегу Табакову, если бы не два ведомые им театра: МХАТ и Табакерка? Как освежать кровь этих театров вне школы? Думаю, что и Кама Гинкас пришел к нам преподавать неслучайно. Или Олег Шейнцис, суперуспешный художник, тоже, видимо, получает от своих учеников какую-то профессиональную отдачу.

С другой стороны, мне кажется, очень важно, что в Школе-студии продолжают работать люди, не руководящие московскими театрами, но являющиеся педагогами от природы, от Бога, если хотите. Это коренные люди школы. Как Алла Покровская, Иван Тарханов, Сергей Земцов, Игорь Золотовицкий или Михаил Лобанов. Никакого спокойствия у меня, конечно, нет. Каждый год тревога и каждый год проблема: кто набирает курс, сможет ли он поддержать репутацию школы? Сумеет ли привить нынешним ребятам понимание достоинства актерской профессии, которое растаптывается ежевечерне. Им надо отвечать за свое лицо уже в школе, их нужно подготовить к тому, что происходит с театром в Москве, в стране. Это должен сделать Мастер - так у нас называют руководителей курса, и это важное для русской литературы слово в театральной школе исполнено особого смысла.

    

- А мхатовская методология? Можно ли утверждать, что она жива в чистом виде?

- Мне кажется, сейчас как никогда актуальна фраза Толстого "все смешалось в доме Облонских". Каждая школа живет со своим клише, и верит в это клише, и гордится им. Хотя на самом деле никто уже толком не знает, чем мы отличаемся друг от друга. Хорошо знаем, чем бездарный педагог отличается от талантливого, а в дебри методологии, которые так интересовали того же Ефремова, - в эти дебри мы боимся даже заглянуть. И Школа-студия тут не исключение. Ну смешно же сейчас повторять, что вахтанговское начало - это театральность, а наше мхатовское - психологизм, или, как иногда говорят, "ударять по нутряку". Убежден, что в любой театральной школе мира базовые элементы одни и те же, и они сформулированы Станиславским. В "Моей жизни в искусстве", объясняя универсальную суть своей системы, он приводит такой пример. Для того чтобы петь, не важно что - "Интернационал" или "Боже, царя храни!", - необходимо иметь разработанный аппарат для пения. Наша школа, как и всякая другая, занимается подготовкой такого аппарата. Хотя от того, что студент "поет" четыре года, тоже многое зависит. Вы посмотрите, как меняется репертуар тех, кто поступает в школу. Читают Хармса, Цветаеву, Ахматову, Зощенко, Булгакова, Гумилева. Не только москвичи, но и ребята из Новосибирска или Хабаровска. Уже по этому видно, что мы живем совсем в другой стране и школа существует в иной стране. И все это непременно надо учитывать в стратегии обучения. Да вот беда - стратегии-то часто нет никакой, а есть общие уютные места, которые за неимением другого слова называются традицией. Сегодня талантливый педагог, способный передать из рук в руки секреты ремесла, на вес золота. Этот отдельно взятый талантливый педагог перевешивает для меня все остальные соображения. Он, такой педагог, и есть нынешняя Школа-студия.

Состояние школы, ее настрой иногда проверяются "боковым путем". Я, например, всегда хожу на студенческие капустники. Это - барометр. Качество смеха, уровень его и предмет, на который он нацелен, - все тут видно, как на рентгене. Вот несколько дней назад посвящали в актеры первокурсников, ну и показали капустник. Были номера абсолютно первоклассные, в том числе и смешная ("театральная", вполне вахтанговская) клятва заветам Станиславского. И знаете, что я почувствовал: эти молодые ребята что-то очень важное уже "секут". И это верный знак того, что школа здорова.

    

- Знаю, что у вуза существует прямая практическая связь со МХАТом им.Чехова. Студенты часто играют в репертуарных спектаклях.

- Это - заслуга Олега Табакова. Талантливых студентов занимают в спектаклях, иногда даже с первого курса и даже в главных ролях. У такой ранней профессионализации есть, конечно, своя опасность. Важно, в чьи режиссерские руки попадет студент. Если он участвует в хорошем спектакле, он даже быстрее обучается той "грамоте", на которую в классе уходят месяцы и годы. Но если студент попадает в халтуру или в убогое ремесло - это крайне опасно. Неокрепшему организму наносится удар. Ибо нет ничего страшнее того цинизма, который уродует душу при первом соприкосновении с дурным или мертвым театром.

    

- Обучение в Школе-студии в основном бесплатное? Или грядет иная система отношений?

- На постановочном факультете примерно 95 процентов студентов учатся бесплатно. На актерском - по-разному. У К.Райкина, например, нет ни одного платного студента. Вообще, это вопрос очень серьезный. Если государство обеспечивает педагогам зарплату в 2 - 2,5 тысячи рублей в месяц, а студенты тоже не платят за свое обучение, то как вести дело? Есть самые разные пути. Например, обучение иностранцев, которые привыкли к платному образованию. Или привлечение спонсоров, меценатов, институт именных стипендий. У нас таких стипендий много, иногда, кажется, даже больше, чем заслуживающих их студентов. Сделать же полностью платным обучение актеров в нынешней России - это уничтожить русскую театральную школу в зародыше. Если бы в 50-е годы Евстигнееву, или Табакову, или Высоцкому, или Броневому предложили платный вариант, у нас не было бы ни названных выше звезд, ни доброй половины тех, кто прославил отечественный театр.

Мне кажется, надо использовать все возможные источники финансирования, чтобы хоть на ближайшие несколько лет максимально сохранить форму бесплатного обучения актерской профессии. Другое дело - художники, менеджеры, завпосты - тут надо быть более гибким. Люди получают, в отличие от актеров, не рискованную и очень востребованную профессию. Почему они не могут хоть в какой-то степени оплатить свое обучение? Повторяю, это вопрос трудный, нравственно сложный, и коротко я не могу на него ответить.

    

- Интересно, как люди решаются платить за обучение именно актерской профессии, которая весьма проблематична в смысле будущих доходов? Ведь это - лотерея.

- Здесь большую роль играют ложные ожидания: звездное будущее, кино, "фабрика звезд", застеколье. А потом - как у Нины Заречной в "Чайке": надо ехать в Елец, и купцы будут приставать с любезностями.

    

- В Школе-студии есть американский курс...

- Да, под руководством О.Табакова и М.Лобанова. Есть еще специальные иностранные программы, в которых принимают участие студенты и аспиранты из Детройта, Чикаго, Нью-Йорка, Стокгольма. Такие программы не только обеспечивают школе выживаемость. Они дают и нашим, и иностранным студентам очень много в смысле реального понимания разных театральных языков и разных культур.

    

- А сам ректор Смелянский преподает во вверенном ему вузе?

- Читаю 4 - 5 лекций в неделю на английском языке. Одну лекцию в неделю - для первокурсников по-русски. Причем для всех факультетов сразу. В аудитории сидят около 70 человек. Это колоссальная нагрузка и самый трудный день недели для меня. Я сам на себя это взвалил. Став ректором, понял, как важно, чтобы раз в неделю именно первокурсники, все целиком, все факультеты и отделения, могли бы погружаться в прошлое Художественного театра. Идеального театра. Может быть, тогда яснее будет, в какую школу они пришли и какой театр дал этой школе имя. Я не только читаю им общую лекцию, но и стараюсь лично познакомиться с каждым первокурсником. Беседую с каждым отдельно. Мне интересно узнать, откуда он приехал, чем дышит, какие у него проблемы. А потом это отыгрывается на лекциях. Рассказывая о самом высоком, могу вполне естественно съехать на то, что произошло вчера в общежитии. Если Художественный театр остается только красивой сказкой - то дело пропало. Поэтому и в прошлом пытаюсь открыть трудные и больные вещи - не боясь, что они еще ничего не знают, не изучали Гомера и не читали великих испанцев. История МХТ - МХАТа - модель русской культуры, и тут всему можно научиться. И многое понять про нашу жизнь и что с нами со всеми стало. И если б я эти лекции не читал, а занимался бы только туалетами и интернетами, то жизнь моя стала бы просто невыносимой.

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

• Если Художественный театр останется только красивой сказкой - дело пропало
  Школе-студии МХАТа - 60 лет

АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА

• "Норд-Ост": год спустя...

ПРЕМИЯ

• Броуновское движение молодых
  Итоги фестиваля ВГИКа
• Хрустальный дом муз

АРТ-ЯРМАРКА

• Осенний марафон
  Российский антикварный салон