НИКИТА ВОРОНОВ: "Восемь минут - и вся жизнь"

Беседу вела Тамара СЕРГЕЕВА
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Н.Воронов и его двойник

О научно-популярном кино публика в принципе знает мало, как и о людях, в нем работающих. Все лавры достаются игровикам. Но кино это живо, несмотря на все те трудности и забвение, которые на него обрушились в последние годы. Наш собеседник - режиссер и драматург Никита ВОРОНОВ, чья жизнь связана со студией "Центрнаучфильм" на протяжении нескольких лет.

    

- Никита Иванович, как вы пришли в научно-популярное кино?

- Когда я учился в школе, мои знакомые почти каждую неделю приглашали меня то в ЦДРИ, то в ВТО, где часто показывались альманахи студий "Центрнаучфильм" и "Леннаучфильм". Кино вообще было моей страстью. Движущееся изображение завораживало, хотелось самому попробовать через него сформулировать свои мысли о жизни. И я решил поступать во ВГИК. Мастера предпочитали набирать ребят, имеющих жизненный опыт. Подозреваю, что решающую роль в том, что меня взяли, сыграла моя повесть, которую я подал на предварительный конкурс.

С тех пор понемногу пишу. Сейчас одна из моих пьес, "Страсти по Торчалову", идет в Театре на Малой Бронной, а в Молодежном театре - инсценировка "Маленького лорда Фаунтлероя", сделанная в расчете на моего отца, Ивана Воронова, он играет старого графа. Отец и мама у меня актеры, учились у Мейерхольда.

    

- Но сами вы выбрали не театр, а кино...

- При этом представления о будущей профессии у меня были довольно смутные. Помните, у Тома Сойера спрашивали, что он сделает, если найдет клад? Он отвечал: "Куплю себе саблю, барабан и щенка бульдога". И я представлял себя режиссером примерно так же - я одет в замшевый пиджак, у меня длинные волосы и черные очки. Мне во ВГИКе все понравилось - атмосфера, наши педагоги. Я был в эйфории, но по-настоящему профессию долго не ощущал.

Я еще застал время, когда научно-популярное кино было у нас в чести и славе, когда огромная студия "Центрнаучфильм" работала без перебоев, выпускала и полнометражные фильмы, и короткометражки, и киножурналы. Атмосфера была удивительная. С утра до поздней ночи на студии все кипело. Было много объединений, среди прочих - "закрытый" отдел под названием "Космос", для его сотрудников оформлялся допуск (иметь его считалось престижным, хотя человек с допуском автоматически на несколько лет становился "невыездным"). Было и географическое объединение, выпускались ведомственные журналы, выходило огромное количество учебных фильмов для киноуроков в школах. Снимались и такие специфические картины, как, например, "Обслуживание трактора" и так далее.

До сих пор помню, с каким удовольствием мы делали детский журнал "Хочу все знать". Зрители его любили. Когда я приезжал на съемку и говорил, что работаю над "Хочу все знать", на лицах людей появлялись улыбки. Первый сюжет я сделал еще студентом-практикантом, если не ошибаюсь, в 1971 году, а последний - в 1993-м.

    

- Много было заказных тем или удавалось сделать и что-то свое?

- Обычно работу предлагали, и я ее брал или не брал. Чаще брал, потому что иначе оказался бы в простое. Но мне везло - нравились предлагаемые темы (в основном гуманитарные). Однажды для журнала "Хочу все знать" снимал сюжет в реставрационном отделе Ленинской библиотеки. Безумно интересно - старые книги, изъеденные червем, с желтыми, рассыпающимися страницами, у тебя на глазах преображались.

Единственный технический сюжет из всего, что я тогда делал - "Воздух и каша", рассказывал о машине, которая за счет разницы давления, создаваемого в гречишном зерне между зернышком и шелухой, "взрывает" зерно.

Вместе с Владимиром Пузановым сделал фильм с несколько помпезным названием "Магистраль бесстрашия" - о блокадном Ленинграде. Всем известно про ладожскую Дорогу жизни, но мало кто знает, что на уровне крепости "Орешек" прямо по льду была проложена железнодорожная ветка. Поезда под постоянным обстрелом ходили по ночам: в Ленинград везли продукты, следующей ночью вывозили оттуда раненых и детей. И первый же поезд привез в город столько тонн масла, сколько машинами возили бы месяц.

    

- Существовали ли какие-то цензурные запреты в научно-популярном кино?

- В общем-то, нет. Все ведь сами знали, что не пройдет, и не снимали этого. Правда, у нас, как и на всех студиях, была военная цензура - военный цензор смотрел абсолютно все фильмы, даже не имеющие отношение к обороне. Первый вариант моего фильма "Гром и молния в руке" завернули из-за того, что на форме значок располагался не горизонтально, а был чуть-чуть повернут.

    

- И долго вы тогда проработали на студии?

- Не особенно. Стал серьезно заниматься драматургией, начал сотрудничать с ЦСДФ и ушел с "Центрнаучфильма", но году в 1988-м мои коллеги позвали меня, и я вернулся. С того момента начался счастливый период моей кинематографической жизни. Я делал только то, что было интересно.

Например, фильм про кошек. Нам выделили 160 тысяч рублей, и их хватило на все: на сами съемки, на зарплату съемочной группе, на пленку, на ветеринарную помощь нашим "актерам" и их питание. Мы даже смогли съездить в Лондон, в Прагу и Вену - снимали и там! Оттуда привезли по тем временам уникальный материал - репортаж с международной выставки кошек по классу чемпионов, в Лондоне сняли гостиницу для кошек (о подобном у нас тогда даже не слышали).

Основные съемки проходили в Москве. На Арбате арендовали пустой дом - старинный доходный дом на четыре квартиры со множеством лестниц, черным ходом, чердаком, мансардами, разными закутками. Сначала хотели снимать тех кошек, которые жили поблизости. Но потом решили сами сформировать стаю. Собрали бездомных животных, познакомили их друг с другом. Впечатления на всю жизнь. Позже даже написал повесть "Кошки".

    

- А куда делись ваши герои, когда съемки закончились?

- Всех пристроили! Одна у меня до сих пор живет, один кот с новой хозяйкой уехал в Америку, одного определили к Куклачеву, я ходил смотрел его выступление - он очень артистично возил тележку с реквизитом.

К сожалению, тот счастливый период моей работы в научно-популярном кино продолжался очень недолго. В 1993 году все стало разваливаться, на студии многие павильоны сдали под склады, аппаратуру разворовали. Как-то я приехал туда, вошел, и у меня защемило сердце - передо мной оказался настоящий склеп. Темно, коридоры пустые, никого нет.

    

- И с чьей же помощью "Центрнаучфильм" стал возрождаться?

- Благодаря арендаторам. Возникло производство рекламных роликов, для которого студия предоставила производственную базу. Ну а сейчас появилась программа поддержки национального кино. После всей этой разрухи, в результате которой многие профессионалы просто ушли в другие структуры, государство нашло возможность финансировать неигровой кинематограф. Дело благородное. Наконец-то появилась какая-то надежда.

    

- В вашей творческой жизни тоже произошло некоторое оживление?

- Да. Я принял участие в проекте студии "Караван АРТ" - он назывался "Избранники". Это сериал из тридцати шести фильмов, каждый по 8 - 12 минут, о россиянах (ученых, художниках, спортсменах, инженерах), внесших весомый вклад в развитие цивилизации ХХ века. Сериал уже сделан, получилось, по-моему, интересно - такая своеобразная энциклопедия.

Работала целая команда режиссеров. Я делал фильмики об Иване Павлове, Дмитрии Шостаковиче, Всеволоде Мейерхольде, Николае Семенове и Галине Улановой. Выяснилось, что необходимость уложиться в 8 минут заставляет тебя мобилизоваться, отшлифовать и спрессовать материал так, что в результате может получиться неплохое кино.

Меня пригласили художественным руководителем в студию неигрового кино "Мастер". Основное внимание обращено на историю, будут и биографические ленты, может быть, снимем фильм о спорте.

    

- Сами что-то в "Мастере" успели сделать?

- "Это я, Апокалипсис" - фильм о том, как научно-технический прогресс, в который так верил XIX век, в XX веке повлек за собой массу серьезных проблем. Рассматривали мы их с позиций христианства. Почему-то наше православное кино чаще всего сводится к тому, что в кадре горят свечи, звонят колокола, молятся люди, идет крестный ход. На самом деле православие необъятно - включает в себя и социальные вопросы, семейные и космические проблемы. Фильм делался тяжело - он ведь практически весь строится на хронике. Чтобы собрать ее, мы перерыли жуткое количество материала.

К сожалению, у меня есть подозрение, что нашу картину увидят немногие: телевизионные каналы - и центральные, и региональные - не берут фильмы с религиозной тематикой. Я с этим уже сталкивался.

    

- Какие у вас прогнозы насчет будущего неигрового кино?

- Будущее без неигровых фильмов и образовательных программ (причем снятых именно для телевидения) просто невозможно. Сейчас мы переживаем такой исторический период, который нуждается в тщательнейшем анализе, в осмыслении, и документальное кино в этом может помочь. Посмотрите - на Западе снимают огромное количество документальных лент, и спрос на них огромный. Кстати, вы знаете, что раньше продукцию "Центрнаучфильма" (киножурналы "Хочу все знать" и фильмы о животных) с удовольствием покупали на Западе? И не так уж мы отставали по техническим параметрам съемок, ухитряясь на нашей аппаратуре снимать ничуть не хуже, чем там.

КИНО

• НИКИТА ВОРОНОВ: "Восемь минут - и вся жизнь"
• Джентльмен получает все
  "Любовь с уведомлением" Марка Лоренса
• Мужская работа
  "Солнечный удар" Рудольфа Фрунтова и "Марш-бросок" Николая Стамбулы

ВИДЕО

• "Большие неприятности" и малые