ВЛАДИМИР МОТЫЛЬ: "Без характера в кинематограф соваться нечего"

Беседу вел Олег ДУЛЕНИН
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

В 2004 году знаменитому "Белому солнцу пустыни" исполняется 35 лет. Нестареющий фильм является культовым для нескольких поколений зрителей. Его, как талисман, перед стартом до сих пор смотрят наши космонавты. Обойдя сотни стран, картина вместе с нефтедолларами исправно пополняла казну государства, а Владимиру Мотылю не раз говорили на Западе: сними он фильм такого успеха в Америке, в дальнейшем снимать кино можно было бы на собственные средства. Однако в советской системе следующей после "Белого солнца..." картине Владимира МОТЫЛЯ "Звезда пленительного счастья" пришлось пробиваться через цензуру более пяти лет. А в свободной России - другая крайность: с тех пор как Мотыль снял свой последний фильм, прошло уже целых семь лет, однако ни один из созданных им за это время исторических киносценариев, не найдя средств реализации романтических историй, не вписался в общий поток малобюджетных однодневок. Лишь теперь Владимир Яковлевич надеется воплотить наконец один из сокровенных своих замыслов.

    

- Владимир Яковлевич, и как же будет называться ваш новый фильм?

- Пока условное название - "Багровый цвет снегопада". Действие начинается в 1916-м и разворачивается в середине 20-х. Если в "Звезде пленительного счастья" было три романа трех героинь, то здесь три совершенно несхожих романа одной героини. На ее судьбу обрушиваются вихри тех лет. Чтобы молодому зрителю или зарубежному обывателю было понятно хотя бы в общих чертах, что тогда происходило в России, надо приоткрыть исторический фон, а это повлечет немалые затраты. Поначалу казалось, что реализация проекта невозможна. И тут в числе тринадцати сценариев, принятых экспертной комиссией Службы кинематографии в прошлом году (выбранных, как мне сказали, почти из четырехсот), оказался и мой. Госзаказ - это солидные деньги, однако моя картина по самым скромным подсчетам стоит втрое дороже. И вот больше года назад не без трудов удалось познакомиться с главой "Базового элемента" Олегом Дерипаской. В результате он пообещал выделить безвозмездные средства. Несколько позже помогли и в "Сибнефти" Романа Абрамовича. Небольшая часть денег уже получена. Готов режиссерский сценарий. Для постановки картины специально создан "Фонд воплощения отечественных кинопроектов "Сенс".

    

- Где вы планируете снимать?

- География обширная: Питер, Киев, Москва, Прага, Екатеринбург и даже эпизод в Канаде. Планируем сотрудничество с рядом студий.

    

- Актеров уже утвердили?

- Помните, у Маршака есть слова: "Однако за время пути собака могла подрасти..." Это для меня всегда было предостережением в поиске актеров. Я никогда не морочил им головы до решения главных организационных проблем. Время начинать реальный поиск актеров - только тогда, когда есть деньги, продюсер и группа. Тем более мой нынешний специалист по кастингу - Ирина Ковалева готова предоставить мне россыпь фотографий кандидатов и видеофрагментов их работ. Кроме того, побываем в театрах, на кинопоказах.

    

- Итак, свой последний фильм "Несут меня кони..." вы сняли семь лет назад; три года у вас ушло на проект "Багровый цвет снегопада". А до этого что делали?

- Сработал три сценария. Отчасти помогли гранты, которые я выигрывал в конкурсах. По гранту президента Ельцина написал сценарий "Венец заложников судьбы". Предполагалась большое полотно о тех же годах, что и "Звезда пленительного счастья". Потом выиграл грант Сороса - написал сценарий "Смертельная дружба". Докопался до документов, которые показывали, что Сталин не только мог убить Кирова, но и не мог его не убить. На телевидении кино по такому сценарию снимать не захотели. Созданный тираном его позитивный имидж упорно пытаются реанимировать. Молодые невежды говорят даже, что мечтали бы пожить при нем. Посмотрел бы я на них, окажись они в той эпохе! Третий грант, опять же завоеванный в конкурсе, был уже при Путине. Хотел написать вторую заключительную часть сценария "Венец заложников судьбы". Однако со времени Ельцина грант не индексировался и настолько "усох", что закончить вторую часть киноромана удалось лишь наполовину.

    

- А ведь за семь лет вы могли бы снять, наверное, три-четыре картины, не так ли? Ну хотя бы две. Неужели не жаль?

- Уверен, российским кинематографистам давно пора перестать плакаться: "Ах, тяжко! Америка, Запад отобрали прокат!.." Что за последние годы мы сделали конкурентоспособного? Не только молодые, даже мэтры? Вот фильм "Сибирский цирюльник", как было заявлено, обошелся в 45 миллионов долларов, а оправдал лишь десятую часть. Или "Венценосная семья", потратившая 11 миллионов долларов, где она? Подобные примеры отвращают потенциальных инвесторов от участия в дорогостоящих проектах.

    

- Ваши картины каждый год не по одному разу показывают по ТВ. Вы получаете какие-либо проценты?

- Проценты от телепоказов выплачивает создателям фильмов только "Мосфильм". "Мосфильм" - это прежде всего Карен Шахназаров. Он режиссер, и наши нужды ему понятны. Картинами же "Ленфильма" в обход закона об авторском праве завладела частная фирма Владимира Досталя, которая доход от телепоказов присваивает себе. У России до сих пор еще феодально-коммунистический менталитет: ты все время зависишь не от закона, а от чьего-то благоволения.

    

- Скажите, а фильмов у нас действительно сейчас производится намного больше, чем в советское время?

- Фильмов снимается очень много, но подавляющее их большинство идет в никуда. Тот факт, что по уровню коррупции Россия занимает одно из первых мест в мире, общеизвестен. А кинематограф, что, в стороне от этого процесса? Существует так называемый "откат". Это убийственная формула. Вот безработный молодой режиссер в отчаянии ищет деньги, а ему говорят: "Мы даем тебе, скажем, полмиллиона долларов. Триста тысяч ты обналичишь и вернешь нам". Таким образом наши промышленно-финансовые бендеры прикарманивают львиную долю своей липовой инвестиции. Конечный продукт "инвестора" не интересует. Для него даже лучше, что картину мало кто увидит. Да и настрадавшийся режиссер сколько-то отщипнет себе. И расслабится. Попав в этот круг, режиссер не очень-то будет задумываться, заработает его фильм или нет, вернет он полученную инвестицию или не вернет. И в результате мы имеем то, что имеем. Убежден, американское кино никогда не знало, что такое "откат". Если их картина стоит, например, двадцать миллионов долларов, то в отличие от нашего "супердорогого" кино все двадцать видны на экране. Понимаете, режиссер должен выкладываться без остатка, только тогда на пути к творческой цели он способен одолеть любые препятствия. Михаил Ромм говорил: "Снимать кино - значит ежедневно преодолевать непреодолимое".

    

- Ну а хорошее-то кино тем временем кто-нибудь снимает?

- Слава Богу, ниточка связи времен не порвалась совсем. Изредка в стороне от мутных потоков пробиваются и чистые ручьи. Яркий пример, где искреннее гуманистическое искусство обрело зрительский отклик, - картина "Возвращение". Это фильм с крепким фундаментом мировой кинематографической культуры прошлого как нашей, так и европейской. Но успех этот лишь подчеркивает поражение большинства поделок молодых, давно шумящих о кино будущего, которое оборачивается дилетантством, формальными эпатажами и пустотой бездуховности. В недавнем прошлом запомнился яркий дебют Филиппа Янковского - картина "В движении". Фильм большой внутренней энергии, его профессиональные качества не уступают художественному уровню достойных образцов западной кинорежиссуры. Или картина Тодоровского-младшего "Любовник". Мастерскую, талантливую руку режиссера не увидеть нельзя. А еще раньше - фильм Янковского-старшего и Аграновича "Приходи на меня посмотреть...". Камерная история, но как блистательно работают актеры!

    

- Вы преподавали на Высших курсах сценаристов и режиссеров, в Школе кино и телевидения и в Школе Грымова при Гуманитарном университете. Скажите, кто же нынче идет в режиссеры?

- На примере предпоследнего и последнего наборов могу сказать, что в кино сейчас приходят люди без той растерянности, которую можно было наблюдать еще три года назад. За ними энергия, которой не чувствовалось раньше. Что-то в обществе сдвигается. Внутренне. Как предпосылка сопротивления жизненной мерзости, которая до сих пор негативно влияла на молодых. Как никогда я верю, что несколько моих будущих выпускников непременно обратят на себя внимание.

    

- А среди ныне действующих режиссеров есть ваши ученики?

- Наиболее известен, пожалуй, Сергей Урсуляк. После того успеха, который он имел с первыми картинами, его запросы, очевидно, возросли. Как и масштаб требований к себе. Не сомневаюсь, лучшие фильмы Сергея впереди.

    

- Вы считаете, он способен снять "новое кино"?

- За мифическим "новым кино" в массе своей, кроме непрофессионализма, беспомощности и дилетантства, не прячется ничего. В нем отсутствует главнейшая составляющая искусства - духовность. "Новое кино" - это то, что зритель смотреть отказался. Часто говорят: "Это арт-хаус", - однако подлинного арт-хауса у нас единицы на сотни подделок.

    

- А Муратова?

- Конечно, талант Муратовой из категории арт-хауса. Однако ее позиции в искусстве антигуманны. Последний фильм Муратовой "Чеховские мотивы" справедливо было бы назвать "мотивами античеховскими". Ведь Антон Павлович любил всех своих персонажей. Всех! Даже к гротескным, водевильным фигурам он относился с мягкой улыбкой. У Муратовой же - мизантропия, разрушение, безверие.

    

- Кстати, а вы Чехова не пытались экранизировать?

- В молодости пытался дважды. Но каждый раз мои старшие невежественные коллеги, прослышав о моих намерениях, тут же вырывали у меня замыслы. Вытаскивали, как у Каштанки кусок мяса из желудка. Когда после дебюта с "Детьми Памира" я хотел экранизировать "Трех сестер", супруга одного из маститых режиссеров воспылала ролью Маши, и мэтр отнял у меня идею, сделав, кстати, чудовищно ремесленную поделку на уровне провинциального передвижного театра. И только в годы изгнания из кино я снял телефильм "Невероятное пари..." по нескольким чеховским рассказам, где удалось собрать ансамбль таких блистательных актеров, как Алексей Петренко, Ира Муравьева, Михаил Козаков.

    

- Насколько мне известно, у вас были проблемы даже с "Лесом" Островского?

- По тем временам я совершил "преступление" - не последовал за Островским буквально. Внес в картину что-то и от современности, и от собственных представлений о характерах героев. Мои именитые коллеги объяснили руководству Госкино всю "взрывоопасность" моей картины, и ее почти на десять лет положили на полку. Фактически на тот же срок изгнали меня из кино.

    

- Как это было возможно? Ведь к тому времени вы уже сняли и "Женю, Женечку и "катюшу", и "Белое солнце пустыни", и "Звезду пленительного счастья"...

- Спасибо, что не упрятали в лагерь. Была очень удобная система сведения счетов со всяким, кто отбился от стаи. Для приближенных к власти коллег я всегда был волком-одиночкой. Они использовали нехитрый прием - сличили пьесу с фильмом, а текст, разумеется, не всегда совпадал с текстом пьесы. Я вынужден был спасаться на телевидении. Принес председателю Гостелерадио Лапину идею многосерийного фильма "Илья Ильич женится" по мотивам Гончарова. Человек высокоэрудированный в русской литературе, Сергей Георгиевич хорошо отнесся к замыслу. Сериал включили в план ЦТ. Когда заканчивал первые серии, жизнь свела меня со знаменитым Шкловским. Трудно понять, как он, будучи эсером, не признававшим Советскую власть, выжил в годы революции и Гражданской войны! Мало того, писал сценарии, был консультантом исторических лент. Виктор Борисович спросил, как я представляю композицию "Обломова". Когда я ответил, он закричал своей жене: "Серафима, послушай! Он поднял Обломова с дивана!" Действительно, начальной сценой у меня был эпизод, когда Обломов крадется к окну и ждет. У модного дома на Гороховой появляется экипаж, а через некоторое время красивая молодая женщина - Ольга Ильинская. И вдруг! Руководство ЦТ выкидывает из плана мою экранизацию. Выкидывает без объяснения причин. Лапин меня принять отказался, и мне лишь намекнули, что министра посетило некое влиятельное тогда лицо. Мог ли я, изгнанный из кинематографа, сражаться с высокими невидимками? Словом, пока я больше года возился с сериями, Михалков-младший меня обскакал.

    

- Юбилей "Белого солнца пустыни" будете праздновать?

- Уже отпраздновал. В Великобритании, в студенческом городе Лидс, традиционно устраиваются международные кинофестивали. На этот раз он был посвящен вестерну: американскому, европейскому и, представьте, "красному" вестерну (имелся в виду русский вестерн"). Американцы, кстати, некогда называвшие замечательные вестерны Серджо Леоне "спагетти-вестернами", назвали "Белое солнце пустыни" "борщ-вестерном". И вот моя картина закрывала фестиваль в Лидсе.

    

- И кто же был в зале, эмигранты?

- Русских почти не было. В основном - молодые англичане, которые видели фильм впервые. Могу сказать, что восприятие картины ничем не отличалось от отечественного. Знаете, английский и русский характеры похожи гораздо больше, чем можно себе представить. Это видно даже по тому, как там нарушают правила перехода улиц, как запросто могут что-то пообещать и не выполнить или опоздать к условленной встрече. И при этом, надо отдать должное, принимают щедро.

    

- Где-то слышал, что американская киноакадемия включила "Белое солнце пустыни" в число лучших фильмов всех времен...

- Меня никто об этом не извещал. Помню, когда фильм попал на Запад, пришло приглашение культурного атташе посольства Великобритании. Речь шла о возможной работе в Англии, но мама в слезах умоляла туда не ходить: слишком трагична была судьба моего задиристого отца.

    

- Читал о трагедии вашей семьи в советское время. Но неужто вы так просто согласились с мамой?

- Вам трудно это понять. Отца схватили, когда он побывал у консула Польши в Минске. Он был польский эмигрант и зашел похлопотать за свою мать, польскую гражданку, чтобы Советы ее выпустили из России. Польша тогда была независимой, а моей бабушке не давали вернуться в родной Вроцлав. Отца в тот же год сгубили на Соловках... У матери одно слово "посольство" вызвало ужас.

    

- Вы убедили меня в справедливости высказывания ваших друзей, на которое я наткнулся в Интернете. Они сказали, что стойкость Мотыля сравнима разве только с Днепрогэсом...

- Да? Я этого не слышал. Впрочем, без характера в кинематограф соваться нечего. Когда отчаяние хватает тебя за горло, но ты находишь в себе силы продолжить... И взять реванш. Если к этому нет воли, в кино делать нечего.

ПОД ЗАНАВЕС

• ВЛАДИМИР МОТЫЛЬ: "Без характера в кинематограф соваться нечего"
• Загляните в Книгу судеб
  Гороскоп с 11 по 17 марта
• Человек родился