Бесплатный российский сыр

Новая реальность "АРТКлязьмы"

Татьяна ВАСИЛЕВСКАЯ
Фото Юлии ЛЕБЕДЕВОЙ

З.Церетели. "Крик России"

Если бы "АРТКлязьмы" не было, ее следовало бы придумать. Однако фестиваль современного искусства на открытом воздухе прошел уже трижды и, вопреки опасениям, видимо, будет продолжаться. Безусловную притягательность идеи объединить загородную прогулку и возможность знакомства с самым новым и что ни на есть актуальным в искусстве демонстрировали толпы посетителей, на протяжении всего уикенда 10 - 12 сентября непрерывным потоком вливавшиеся в ворота пансионата "Клязьминское водохранилище". Получив вместе с именным билетом список художников и карту местности, зрители сами включались в тот глобальный перформанс, которым, по сути, является "АРТКлязьма".

В.Пушницкий, С.Лужковский. "Лестница в небо"

В 2004 году действо проходило под общим кураторским лозунгом "Новая российская реальность". А реальность, особенно российская, неважно, старая или нет, берегов, как известно, не имеет. В ней, как в Греции, есть все, что "АРТКлязьма" и подтвердила. Ведущим "тихую охоту" на экспонаты зрителям открывались то персонажи массовой культуры, то политические деятели (в этом сентябре Юрий Хоровский и Александр Савко очень хотели похоронить Ленина, хотя бы в песочнице), то соловьи с розами, то гигантские леденцы с непристойными предложениями... Постоянно курсирующая по территории плюшевая "Березка" Ростана Тавасиева сбивала с толку любого, кто решал использовать ее как ориентир. Рядом с прижившейся уже в местной роще деревней Николая Полисского, где очередной год кормят блинами-шашлыками и поят "николо-ленивецким продуктом" и чаем с вареньем, временно выросла предназначенная к сносу "хрущевка" Николая Зуева. Под вечер ее огни светились так приветливо - было жаль, что в последний день фестиваля этот дружественный уют будет уничтожен. Диана Мочулина приглашала всех в "СорТИР" пострелять по шахидкам и террористам, а Екатерина Филимонова предлагала взять лейку и вырастить на "Огороде" своего культурного героя-художника или арт-критика. Героическая тема вообще развилась пространно. "Последний турист" ушел из окаменевшей палатки Юрия Шабельникова, превратив ее в потенциальный мемориал; "Последний герой" Николай Корчагин дрейфовал на плотике, прячась от дождика под шерстяным одеялом и чахлой пальмой. Под стать некомфортной подмосковной погоде широко и разнообразно была представлена водочная тема. "Русский парламент" Василия Флоренского - огромная пирамида из водочных бутылок - соседствовал с ларьком Марины Беловой и Алексея Политова "Искусство будущего в розлив и на вынос", где марку "Куликовская", "Кабаковская", "Дубосарcкая" и проч. продавали по нереально низким ценам. Неподалеку на пляжном песке высилась "Крепость" Виктора Обористова - карта России, выстроенная из водочных бутылок цветов российского флага. Рядом нес караул охранник. "Крепость" оказалась в числе тех экспонатов, которым удалось пережить все три дня и две ночи работы фестиваля, что, очевидно, должно расцениваться как символ. А когда выяснялось, что в инсталляции Дмитрия Ершова и Сергея Тарабарова "Березовый сок" из тонюсеньких шлангов, с кулибинской изобретательностью протянутых среди белых стволов и парящих меж ветвей чистооких серафимов, течет отнюдь не то, что струится в жилах Буратино, стало очевидно: понятие "новая российская действительность" относится к разряду оксюморонов типа "устоявшаяся авангардистская традиция".

С.Агроскин. "За здоровье"

Были, правда, персонажи, которые сделали иной выбор. Хрупкие Белоснежки, волей француженки Кэтрин Бэй поставленные мести и скрести территорию (проект "Бульдозер-3"), постоянно мерзли и отлучались с рабочих мест - по слухам, грелись пивом.

Неожиданно остро зазвучала и тема сыра традиционных для нашей страны сортов - российского и голландского. Российским кормили внутри муляжа с дырками (тот же Виктор Обористов, "Российский сыр forever"), голландский же был недостижим, а для многих остался даже неувиденным. В проекте Александра Пономарева перед публикой стояла задача установить связи между всеми его составляющими: головкой голландского сыра, баснями Лафонтена и Крылова, названием "Летучий голландец" и ржавым катером с леонардовско-татлинскими крыльями, вздернутым в воздух на стапельных конструкциях клязьминского эллинга. Вся сложность понятийных соотношений меркла перед романтическим образом летящего корабля, тяжелым движением своих крыльев обязанного стараниям зрителя, раскачивающегося на доске. Хотя автор никуда не прятал цельную головку этого продукта, а, напротив, вознес высоко, увенчав ею свой "Летучий голландец". Безнадежная устремленность окрыленного судна поверх тихих и светлых вод сообщала композиции совершенно особый смысл. Не сыр витал надо всем, а образ голубого цветка, идея бесконечной дали и манящей мечты. Небо и вода завершали картину, немыслимую в музейных условиях.

В этом, собственно, и таится главная притягательность "АРТКлязьмы" - объединение объекта и реального природного пространства, придающее образу особую глубину и многоплановость. Чем лучше объект, тем объемнее взаимоотношения. Можно, но не хочется представить вне ветра, солнца, сумерек, звезд, например, "Лесрояль" Алексея Козыря, каждая ступень которого звучала собственной нотой под ногой поднимавшегося и спускавшегося посетителя. Или вне тропинок и берегового откоса - превращающую сидящих на ней то в гигантов, то в карликов "Скамейку" Кирилла Александрова, чьей изощренной перспективной игре позавидовал бы любой мастер эпохи барокко. Или его же "Домик для плохой погоды", внутри которого постоянно сверкала молния, гремел гром и лил дождь, - без погоды снаружи, причем неважно какой - контрастной или созвучной. "Музыкальному колодцу" Алексея Упмана необычайно шел истоптанный ногами песок, сотворенным из молочных пакетов коровам Анны Руссовой - лесная опушка.

Были, наконец, на Клязьме произведения, напрямую вписанные в окружающий контекст и без него невозможные: "Разрез воды" Тотана Кузембаева - печальные карпы в узком аквариуме, возвышающемся над поверхностью водохранилища; "Живое уходит" Марины Тавасиевой - идущие через пляж и исчезающие в воде зеленые следы; "Тающая инсталляция" голландки Рины Грин. Саламандры из крашеного льда действительно довольно быстро растаяли на клязьминском песке. А как изъять из контекста "33 вида Клязьмы" Владимира Наседкина - лаконичное и элегантное сооружение из тесаных бревен? В проемах этой стены, как в калейдоскопе, возникают клязьминские пейзажи. Еще одно несомненное ее достоинство - защищенность от вандалов. Ведь, что скрывать, многое из представленного было разрушено отнюдь не по замыслу авторов. Говорят, это свершилось под покровом ночи усилиями местной сельской молодежи. В какой из разрядов российской действительности - старый или новый - такое относить?

Но, несомненно, к самой новой и зловещей реальности не был готов никто. Непосредственным откликом на нее стала акция "Искусство против террора", изначально задуманная в память об американских событиях 11 сентября, - Михаил Рошаль публично сжег автобус. Невнятность и спорность этого художественного жеста, похоже, как нельзя лучше отразили всеобщее смятение от столкновения с подобной - запредельной для человеческого сознания - реальностью.

ПАЛИТРА

• Бесплатный российский сыр
  Новая реальность "АРТКлязьмы"
• Мир вещей короля Людовика XIV
  Выставка в Музеях Московского Кремля
• Завтрак с Пикассо
  "Выбор Сергея Ивановича Щукина" в ГМИИ им. А.С.Пушкина
• Вечно живой бульдозер
• С видом на Золотой остров
  В Москве открылся Центр современного искусства "АРТСтрелка"