ТИМУР БЕКМАМБЕТОВ: "Жить нужно там, где трава зеленая"

Беседу вела Екатерина ТАРХАНОВА
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Т.Бекмамбетов

Пусть он курит "Мальборо" и ездит на "фольксвагене", все равно это восточный человек. Офис бекмамбетовской компании "Базелевс" в двух шагах от "Мосфильма" - типичный двор какого-то бухарского эмира. С узкими переходами, где можно заблудиться, с чайханой в изразцах и огромной верандой, на которой жарят шашлык и снимают кино. В начальственном кабинете - вечная полутьма и тахта под расшитым покрывалом. В компьютере ясно видно, что накануне премьеры

персональный сайт фильма "Ночной дозор", снятого Беком (такая у него кличка), вышел на первое место в топ-сотне Рунета. Это уникальный случай. Вероятно, в ближайшее время все мы будем поделены на "светлых" и "темных", о которых фильм повествует, и дети во дворах будут играть вместо "казаков-разбойников" в "дозорных из Горсвета". Чтобы объединить взрослых с детьми, новоявленному Тимуру нужно было целых сорок лет идти с Востока на Запад через Советскую власть, а после сорока обрести наивную веру, что Москва лучше, чем Голливуд (в 2000-м Бекмамбетова пригласил поработать в США лично Роджер Корман, король B-movie), профессия лучше, чем должность, и хитрость важнее свободы.

    

- Сами вы кто, "темный" или "светлый"?

- Я светлый. Комплексов много.

    

- Вы читали "Ночной дозор" до того, как вам предложили экранизацию?

- Нет.

    

- Нас, реально живущих, тьма в ближайшее время не поглотит?

- Пока есть те, кто верит в свет, по идее, не должна. Здесь огромные человеческие ресурсы. Мне кажется, в России - больше, чем где бы то ни было. Люди пока в неведении, потому и честнее, яснее, проще - ну чем на Западе, где вроде больше свободы. У нас комплексов больше, светлых больше.

    

- Выражением какого комплекса стало соединение в одном фильме старых, советских кинозвезд, и новых, постсоветских?

- Это было принципиально: попробовать столкнуть советское кино, которое по телевизору все смотрят до сих пор, любимого Меньшова с его "Москвой слезам не верит", и современные ритмы, которые всем известны по американским фильмам. То и другое у нас всегда по отдельности, а сегодняшняя аудитория требует, чтобы все наконец смешалось. И старые звезды привнесли достоверность. Им все поверят.

    

- Вы, когда работали, ориентировались на "Властелина колец"?

- Язык "Властелина колец" - это язык рекламной кампании банка "Империал". Так что я в основном на себя ориентировался.

    

- Ваш вояж в Америку закончен? Вы окончательно в Москве обосновались?

- Да я и не жил в Америке - так, в командировках бывал, когда работал с Корманом.

    

- Как вас воспринимают в Голливуде?

- Как сумасшедшего. "Ночной дозор" для них - овердрайв, передозировка. Язык понятен, темп устраивает, а вот степень драматизма, серьезности совершенно непривычна.

    

- С Роджером Корманом вы еще будете работать?

- Наверное, нет. Я хочу оставить его в памяти как "светлого". На самом деле он - жесткий, "акула", обмануть может, но пока в наших отношениях еще есть романтизм, баланс. Вот пусть и остается. Таких людей я, наверное, в жизни больше не встречу. У него удивительно детское отношение к кино - смесь эгоизма и наивности. Нас познакомил Сергей Ливнев, и Корман с железной логикой сразу после фурора, произведенного "Гладиатором", предложил мне снять "Гладиатрикс" - тоже про Древний Рим, но все в России и на крошечные деньги. Он всегда так работает - ищет новичков, которые чего-то еще хотят. Говорят, фильм в Америке прошел очень успешно.

    

- Однажды на вопрос "как вы сформировались?" вы ответили: "Мне это объяснила бабушка". Что "это" она вам объяснила?

- Бабушка была несколько не в своем уме, со склерозом, но воспитывала меня она, потому что родители были серьезные, вечно занятые люди. Отец - главный энергетик Западного Казахстана, мать заведовала в газете отделом партийного строительства. Бабушке было 83 года, она все время грозилась повести меня завтра на концерт Шаляпина, который будет "здесь рядом" выступать. В провинциальном городе Гурьеве. Но при этом она же мне и повторяла: "Будешь большим человеком, творцом, - будешь творить". Она, правда, путала меня со своим братом, погибшим во время войны на территории Белоруссии, как и вся еврейская часть семьи, но факт: она все это говорила, когда мне было десять лет. И я поверил. То есть я больше никогда не сомневался, чем надо заниматься. Для режиссера это очень важно.

    

- Но ведь сначала вы рисовали, Художественный институт окончили в Ташкенте?

- Просто муж моей старшей сестры - живописец. Я рос в этой среде, она меня воспитала. Ну как тут было иначе...

    

- Почему выбрали Ташкент?

- Так меня из Москвы выслали перед Олимпиадой. После школы я сначала поступил по отцовской наводке в МЭИ. Параллельно связался с компанией тогдашних московских диссидентствующих художников - ну, знаете, компания Зверева, Оскара Рабина. Они тогда все уезжали через Вену в Париж. А перед Олимпиадой всех неблагонадежных высылали, вычищали столицу. Меня вычистили, и я рванул куда подальше.

    

- Как же потом все-таки стали режиссером?

- Окончил институт по специальности "художник театра и кино", отслужил в армии в Ашхабаде артиллеристом, поработал в театре "Ильхом", потом попали мы с друзьями на один смешной кинопроект студии "Узбекфильм" - даже не помню, как фильм назывался, - и вдруг поняли, что режиссера там на самом деле нет. Просто нет для нас режиссера. Вот и начали делать свое кино. Наша компания до сих пор сохранилась. Дима Юрков, он сейчас продюсер студии "Даго", Саша Войтинский - композитор, Сергей Трофимов - оператор. Он как раз снимал "Ночной дозор".

    

- И как вы тогда прорвались?

- Открылись первые банки, в одном был чей-то одноклассник, который сказал: "Можете нам рекламу снять?" А это 89-й год - вообще еще не было рекламных роликов... Но мы сделали ролик "Кредит-Москва", потом другой, третий, призы стали завоевывать. И почувствовали: вот кино, и оно получается, актеры ходят, свет стоит - все по-настоящему.

    

- Когда для вас начался большой кинематограф?

- В 91-м году вместе с другим товарищем, Геннадием Каюмовым, я снял "Пешаварский вальс". Это он потянул: очень активный человек. Он занимался поиском денег, нашел их у каких-то афганцев, потом мы поехали в Ташкент, в дороге все переругались, но фильм все-таки сделали. В 94-м он получил призы на "Кинотавре" и в Карловых Варах.

    

- Фильм тяжелый, жестокий, про афганскую войну. Он совершенно не похож на то, что вы снимаете сейчас...

- Я выступал там в качестве киношного профессионала, консультанта по стилю, по форме. Но, глядя "Ночной дозор", увидел в нем сейчас следы той эстетики. Это как бы такое же "повествование взахлеб", определенный переизбыток эмоций рассказчика. А все социальные идеи тогда шли от Гены.

    

- Вы больше не собираетесь снимать социальное кино - про ту реальность, в которой мы живем?

- Да я пытался это сделать в "Ночном дозоре", вот только фильму тяжело угнаться за газетной публицистикой. Либо надо предугадывать, предсказывать. Но я согласен, что живого, интересного кино у нас не будет, пока киношники не поймут, что происходит сейчас, как здесь и сейчас рассказать простую историю. У нас все волнами. Была волна ослабления государственных устоев - 1861 год, а в 1881-м Александра II убили, и Александр III начал усиливать свою власть. В 1917-м опять слабость, в 37-м - сами понимаете. Ну вот, в 1985 году настала полная свобода. Теперь предстоит 2005-й...

    

- Вы мистик по натуре?

- На всякий случай все приметы отслеживаю. Не готов, как некоторые, говорить об этом часами, но все не просто так, неслучайно. Я - фаталист.

    

- Вы долго шли от первого ролика до своей знаменитой серии для банка "Империал"?

- В 92-м году, еще никому не известные, мы на Втором московском фестивале рекламы получили Гран-при. Подошел Михаил Лесин - тогда он был просто "Миша" - и сказал, мол, "вы круто это сделали", давайте, у нас тут есть интересный проект. Он руководил тогда "Видео Интернешнл". Для меня эта история - до сих пор загадка. Лучше спросить у самого банка, чего это он давал "Видео Интернешнл" такие деньги, чтоб мы снимали.

Это было свободное самовыражение, банком руководил Сергей Родионов, у него была очень любопытная форма оценки наших усилий. "Хочется плакать" или "не хочется плакать". Все. Даже если история нетрагическая. Но Лесин, и Родионов, и многие другие - это мое поколение, мы ровесники, потому ничего не надо было долго объяснять.

    

- Полагаете до конца своих дней делать кино?

- Ну говорят же, что режиссеры после автогонщиков - самая смертоубийственная профессия. Мы раньше всех по статистике умираем.

    

- Вы все время ногой по столу стучите - нервничаете, что ли?

- Нет, это я постоянно опаздываю, не успеваю себя организовать. Ложусь поздно, встаю рано. Уже много лет я вскакиваю от ощущения, что забыл что-то сделать.

    

- По всем исходным данным вы кажетесь абсолютным удачником. За что бы ни брались, все у вас получается. Что за этим стоит?

- У меня довольно большая казахская часть семьи, а каждый казах обязан знать семь колен своих предков. Однажды, давным-давно, пролетая через Гурьев, я позвонил своему родственнику, он приехал в аэропорт, и мы долго сидели ночью, ждали самолета. Он пил водку и рассказывал. Я в лучшем случае знал два предыдущих поколения, и то не полностью, страшно замучился, и тогда он начал рисовать. Нарисовал огромную родословную простыню со значками какими-то, велел мне все выучить наизусть, тут вдруг объявили посадку, я сунул бумагу в карман и улетел в Москву. Прилетел и как раз оказался в Библиотеке Ленина - по поводу одного проекта с французами с Аральским морем. Мне нужно было собрать материалы по морю, по Каракалпакии, и неожиданно в одной книге ХIХ века издания я наткнулся на генеалогическое древо кайсак-кыргызов, каракалпаков... Ну что-то типа того. В этой книге роды все шли где-то с Х века, и тоже стояли какие-то значки, у каждого рода - свой, а один был особенно знакомый. Я полез в карман - а на мне были те самые джинсы, что в аэропорту, - и нашел эту бумагу с семью коленами. Обнаружилась удивительная вещь. У меня наш значок начинался как раз с того места, на котором в книге все кончалось. То есть все сошлось, и получилось так, что вот я сейчас здесь, а рядом есть четко видные какие-то люди из Х века, которые меня, собственно, и устроили. И тут отпали все вопросы, ничего даже объяснять не надо. Свобода, необходимость, цель, удача, успех - все это не работает, когда ты наглядно видишь, насколько все не просто так.

    

- Ну, знаете ли, генеалогия есть у многих, а побеждают не все...

- Что касается конкретного везения - тот же пьяный человек ночью в аэропорту назвал мне старый девиз нашего рода. Он звучит следующим образом: "Жить нужно там, где трава зеленая".

    

- Можете рассказать о самом крупном поражении в своей жизни?

- Испытывать ощущение поражения мне несвойственно. Я даже не представляю, как это. Не помню, чтобы когда-нибудь так уж сильно переживал. Наверное, это от безответственности и легкомыслия.

    

- Что будете делать дальше?

- Выпускать "Ночной дозор-2", есть уже сценарий триквела. Но если возникают какие-то другие дела, я их делаю. На рекламный ролик уходит примерно месяц, но сейчас я снимаю мало, что, между прочим, очень плохо для компании. Все живут только за счет рекламы. Фильм - это всегда подарок.

    

- Вы на дружеской ноге со всякими там начальниками, банкирами, олигархами?

- Ну, да. Когда начинался их бизнес и наша реклама, они все были мои ровесники, мы их раскручивали и были им нужны. Я знаком с Фридманом, Гусинским. С Ходорковским не знаком, но в 91-м году мы делали ролик "Менатепа".

    

- Что это за люди? Какие они?

- Без тормозов. Десять лет назад было время абсолютной свободы, и вот они абсолютно внутренне свободны. У них заведомо не было никаких внутренних ограничений, в 90-е годы все эти люди максимально полно реализовывали себя. В какой-то момент им просто крышу снесло, но они много натворили - плохого, хорошего. Главное - много.

    

- Вам легко с ними общаться?

- Нет особенной темы для разговоров, общих интересов. Ну только если надо кино снимать. Но на "Первом канале" я работаю с профессионалами, а олигархи - это всегда причуда, амбиция.

    

- С кем вам сегодня интересно разговаривать?

- С молодыми людьми. Вдруг понимаешь, что ты отстал, но непонятно - где. У них очень быстро все меняется, они яснее, проще и добрее нас. Все-таки десять лет свободы стали для них очень хорошим воспитанием. Они цельные, с принципами, которых у нас нет. У нас было протестное воспитание, а у них все очень позитивно. Они ненавидят ложь, не принимают ее ни в каком виде, очень целеустремленные и работоспособные. Всех, кроме них, вообще надо выгонять. Это очень заметно по бизнесу. Люди с опытом не нужны, потому что их опыт - негативный, а молодежь встраивается моментально. Нет у нее никаких тараканов, страхов, постоянной боязни, что тебя подставят. Поколение будет просто гениальное, если сейчас его никак не сломают. Я очень на них надеюсь - все-таки хочется с кем-то посоревноваться.

КИНО

• ТИМУР БЕКМАМБЕТОВ: "Жить нужно там, где трава зеленая"

СНИМАЕТСЯ КИНО

• Сказка, мелодрама и лирическая комедия