Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 28 (7487) 21 - 27 июля 2005г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ПровинцияХутор на отшибеУникальный музей деревянного зодчества каждую весну встречает как последнюю SOSМария ФЕДОТОВА Давным-давно, гуляя по лесу, я набрела на деревянную красавицу церковь. Дальше виднелись водяная мельница и плотина; затем пошли старинные деревянные домики, а впереди замаячила настоящая, как из сказки, ветряная мельница. Тут, откуда ни возьмись, выбежала злая старушка, залаяла собака, и пришлось спасаться бегством. "А-а-а, - сказали потом местные жители, - это ты была в Музее народного зодчества". Прошло пятнадцать лет, и снова я попала в музей, теперь уже через "парадный" вход. Старушка была все та же (или очень на нее похожая), собаки слышно не было, домики заметно покосились, а к церкви никого не пускали. Впрочем, забор по-прежнему отсутствовал, я зашла на территорию музея с другой стороны и выяснила, что церковь сгорела... Прошла еще пара лет. Я снова оказалась в музее, на культурно-столичном "Фолкшоу нон-стоп". Надо было видеть лица гостей, преодолевающих перегороженный мостик и грязь на пути к намертво заколоченным, обветшалым строениям, читающих предупредительные надписи об аварийном состоянии и прочая и прочая. Это стало последней каплей. Я попыталась выяснить, что же все-таки происходит на Щелоковском хуторе, и встретилась с заведующей Музеем архитектуры и быта народов Нижегородского Поволжья (филиал Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника) Мариной БУГРОВОЙ. - Архитектурные заповедники начали появляться у нас в середине прошлого века. Из деревень вывозили объекты - церкви, дома - и создавали архитектурно-этнографические зоны. По этому принципу построены практически все советские музеи - Малые Карелы, Кижи, костромской Музей деревянного зодчества, вологодский Музей деревянного зодчества Русского Севера, пермская "Хохловка"... В первые годы, благодаря заинтересованности областного начальства, Музей архитектуры и быта народов Нижегородского Поволжья развивался очень бурно: были свезены памятники, проводились экспедиции и так далее. А потом постепенно все стало сходить на нет, и многие проблемы, с которыми мы столкнулись сейчас, заложены изначально. Например, по генплану 50-х годов здесь предусматривалось строительство рокадной автомагистрали. Музей, таким образом, должен был располагаться вдоль этой дороги, чем обеспечивалась его доступность для широкого круга посетителей. К началу строительства музея в 68-м идея создания рокадной дороги была забыта. К нам сегодня очень трудно добраться на единственном рейсовом автобусе. Уже в 68-м году было понятно, что из 37 гектаров музейной территории доступным для строительства остается лишь участок площадью около 7 га. Эту узкую полосу земли, зажатую между частными усадьбами, Областное управление лесного хозяйства буквально навязало нам. До сих пор ведется самовольная порубка леса, нередки случаи откровенного хулиганства, результатом которого явился пожар, уничтоживший памятник народного зодчества начала XIX века - избу из деревни Кошелево Ковернинского района. Отсутствие нормального финансирования и, как следствие, необходимых плановых работ по ремонту, консервации собранных в музее памятников народного зодчества довело до их полного обветшания. Уникальная столбовая мельница-толчея - на грани обрушения, водяная мельница разграблена, крыши построек, выполненные, как это и положено, из теса, сгнили и протекают. Положение усугубляется ошибками генплана музея. Так, уникальный памятник архитектуры - дом из деревни Раково Ковернинского района, созданный в середине XVIII века, - установлен на склоне горы и постепенно разрушается. Значительная часть построек расположена в зарослях лиственных деревьев, что способствует ускоренному гниению памятников. В музее за 30 лет его существования ни разу не проводились работы по уходу за лесом. Нет лесоустроительного проекта, нет плановых рубок ухода, не расчищаются завалы из павших деревьев и кустов. Особую озабоченность вызывает пожароопасность экспозиции. В случае пожара большинство памятников на территории музея практически недоступны для пожарных машин. Здесь вообще нет водопровода, не говоря уже о пожарных гидрантах. Один столичный искусствовед сказал: "Я ваш музей привожу своим студентам в качестве примера, как не надо делать музеи. У вас, например, есть мельница, которую расположили совершенно невозможным для мельницы образом - в низине, а ветряная мельница вообще-то всегда ставится на возвышении. И вообще ваша деревня стоит в лесу. Так может располагаться только охотничья заимка или хуторок какой-нибудь, да и там расчистили бы площадку под огород". Но ведь мы не имеем права ни одного дерева срубить. Среди наших документов, - продолжает Марина Бугрова, - есть распоряжение горьковского исполкома народных депутатов, один из пунктов которого - выведение земель из состава лесного фонда и, по сути, оформление их в безвозмездное пользование музея. Этот пункт не был выполнен. Почему - не знаю. Может, не было человека, который "проталкивал" бы это, да и в советские времена вся земля была как бы общая и ничья, так что этот вопрос не стоял остро. Но в связи с принятием нового закона мы сейчас фактически вообще лишены земли. Нас с полным на то правом могут "попросить" с занимаемой территории, потому что закрепленных прав на нее у нас нет. Из давным-давно разработанной и одобренной концепции развития музея ничего не реализовано. По какой причине - теперь уже неизвестно. У нас нет ни водопровода, ни канализации, ни отопления, хотя, конечно, в плане это существует и разработана вся документация. При проектировании музея почему-то вообще не был запланирован административный комплекс, и у нас нет никакого служебного помещения: касса и охрана находятся в сторожке. Я работаю в музее три года. Первый год я была уверена, что что-то изменится, во второй - надеялась, что что-то изменится, сейчас начала сомневаться. Даже после пожара в 2002 году, после грандиозного скандала практически ничего не изменилось. Стала получше охрана. Но забора у нас нет. Сигнализации тоже. * * *Яснополянский музей проложил к себе железнодорожную ветку и собирается, выстроив аэропорт, организовать еще и чартерные авиарейсы. Но и Ясная Поляна, и Кижи, и Малые Карелы - это музеи федерального значения, где совершено другое финансирование и штатное расписание. Если уж сравнивать с кем-то Щелоковский хутор, то с областными же музеями, но там все обстоит гораздо лучше, чем у нас. В Костроме, например, губернатор отвел музею сто гектаров земли в центре города, а область им ежегодно перечисляет пятьсот тысяч рублей только на этнографические экспедиции. Вологодский музей получает от области приличную сумму, около миллиона рублей, на реставрацию и содержание объектов. В Новгороде дома перевозят. Мы вообще забыли, что это такое - перевезти дом! Область выделяет нам средства на зарплату, коммунальные услуги и охрану, Москва немножко дает на реставрацию. Почему Покровская церковь так быстро (через два с половиной года. - М.Ф. ) была восстановлена после пожара? Потому что эта церковь была памятником федерального значения, и на него выделили средства из федерального бюджета. Дом, который сгорел в 1998 году, был памятником областного значения и мы не получили денег даже на его консервацию. У нас есть еще один памятник федерального значения - амбар. На него тоже деньги придут... может быть. Все остальные объекты - "областные", и средства на их реставрацию должна выделять область. В их числе и уникальная мельница-толчея, что, кстати, странно - таких мельниц практически нигде больше не сохранилось, даже в музеях, и двухэтажный дом крестьянина из Ковернинского района, с уникальной глухой резьбой середины XIХ века. Просто этим объектам вовремя не сменили статус, а сейчас, когда Федерация сбрасывает с себя все, что только возможно, тем более ничего не получится. * * *В музее сейчас посетителей столько, сколько мы можем принять, - примерно 16 тысяч в год, и сегодняшнее состояние объектов не позволяет увеличить их число. Дома все в аварийном состоянии. В 2005 году на нашу Масленицу пришло 500 человек, и для нас это оказалось очень много. По поводу билетов, кстати: взрослый билет стоит десять рублей, детский - пять, а нам звонят из школ и спрашивают, есть ли у нас скидки. Не понимаю: на любую коммерческую выставку билеты стоят от пятидесяти рублей, а пять рублей кажется дорого. Так что говорить о самоокупаемости нашего музея или надеяться лишь на частные инвестиции нереально. Музей должен финансироваться по какой-либо из федеральных программ - патриотического воспитания, например, по областной целевой программе, и тогда придет частный капитал. Мы разговаривали со многими, и инвесторы проявляют интерес, но... нет никакой правовой базы, и непонятно, на каких условиях они будут на нашей территории находиться, и нет никаких гарантий, что их оттуда не попросят в любой момент, и все прекрасно видят, что сегодня вкладывать деньги в музей опасно. У меня такое ощущение, что никто ничего не желает понимать. Ведь музей расположен в центре города, в лесопарковой полосе. Рядом пруды. Зона культурного отдыха для местных, изюминка для туристов. По заказу областного министерства культуры сотрудниками музея и НИП "Этнос" разработана интересная концепция превращения музея в "живой музей" - этнографический и природный парк, и концепция получила одобрение на самом высоком уровне... но она не реализуется. * * *К нам постоянно ходят иностранцы, и я боюсь представить, что они о нас думают. Ведь на Западе музеи подобного рода ухожены, в прекрасном состоянии. Можно сказать, что состояние нашего музея - это проблема национальной культурной безопасности. Веду я, к примеру, экскурсию для первоклассников, показываю Покровскую церковь и рассказываю, как в старину крыли крышу. А там весь тес сполз и видны дыры. Они смотрят на эту крышу, потом на меня, и я им объясняю, что на самом деле крыш таких на церквях никогда не было, просто у нас нет ни копейки денег на ремонт. И такая, с дырами, крыша на церкви могла быть только в том случае, если церковь - брошенная. Или дома наши разрушенные. Не было таких домов в русских деревнях! Разве что у семей, которые кормильца потеряли, или хозяева спились; ну не было у нормальных крестьян таких домов и быть не могло, а мы показываем дом зажиточного крестьянина - с покосившейся лестницей, отваливающимися ставнями, и говорим, что вот-де как жили крестьяне-предприниматели в Ковернинском районе. Это же вредительство какое-то в национальном масштабе! Посетители говорят: у вас территория замусорена. Да, замусорена, но очищать ее нам не на что. Глобальная бедность и разруха. Спасибо, в 2004 году спонсор прислал мужичков с рубероидом, они настелили крышу двум домам. Если мы ничего не будем делать, то, по сути, подпишем музею приговор. Потому что еще одна зима - и... Я каждую весну пишу докладные, что открытие музея невозможно по причине аварийного состояния. И все равно мы открываемся, потому что музей востребован нижегородцами и гостями города. Но однажды наступит последняя весна... Также в рубрике:
|