Сцены в Булонском "Лесу"

Спектаклем Петра Фоменко в "Комеди Франсез" завершился Чеховский фестиваль

Наталия КАМИНСКАЯ
Фото Михаила ГУТЕРМАНА

Сцена из спектакля

"Лес", поставленный Петром Фоменко в театре "Комеди Франсез", был припасен на финал Чеховского фестиваля. Все правильно - заключительный аккорд двухмесячного марафона и должен быть чем-то подобным. Здесь произошло соединение двух выдающихся имен (режиссера и театра), двух мощных театральных традиций. Здесь можно было увидеть и услышать, как они "читают" нас, а мы - их, вспомнить, что "Комеди Франсез" называют "домом Мольера", а у нас есть свой "дом Островского" - Малый театр. В Париже спектакль был выпущен несколько лет назад и шел, судя по отзывам прессы, с огромным успехом. Петр Фоменко там за последнее время - третий русский режиссер, ставящий русскую классику (после Анатолия Васильева с "Маскарадом" Лермонтова и Андрея Смирнова с "Месяцем в деревне" Тургенева). Но "Лес", как это ни странно, мог бы оказаться к французской театральной традиции куда ближе иных наших пьес. Правда, текст, который именно в "Комеди Франсез" в силу его исконной тяги к декламации играет важнейшую роль, в случае с Островским трудно "конвертируется" - слишком он национально самобытный и сочный. Зато сюжетные ходы, комедийные положения и наличие классической актерской пары трагик - комик обнаруживают свою прямую связь с местом постановки. Тут есть и богатая дама Гурмыжская, потерявшая на старости лет голову от любви к молодому человеку, и типичный альфонс Буланов, и папаша-деспот (купец Восьмибратов), и молодые влюбленные (Петр и Аксюша), и Улита, хоть в годах, но, в сущности, субретка. Аркашка Счастливцев именует себя Сганарелем, что - правда и по его "положению в обществе", и по ролям, игранным в бродячих труппах. Влюбленная Гурмыжская именует Буланова не иначе как "Алексис"...

Все это Петр Фоменко учитывает заранее. В том числе, видимо, и особенности здешних актеров, которые явно не умеют делать того, что так хорошо удается "фоменкам", - как бы шутя играть тончайшие переходы состояний, подпустить мягкую иронию, смешать текст и подтекст.

Во французском "Лесе" режиссер Петр Фоменко узнаваем как мастер общей концепции, законченного рисунка, однако свойственного ему легкого дыхания здесь нет, а обычно изящные детали оборачиваются жирными мазками.

На сцене - совершенно театральная усадьба Гурмыжской, с намалеванным на заднике лесом, с большим деревянным домом. Кругом - пеньки (усадьба-то так и называется - "Пеньки"), с колосников спускаются смешные снопы хвойных веток - то ли люстры, то ли беседки (художник Игорь Иванов). Эпизоды "отбиваются" один от другого прозрачным занавесом.

Буланов скачет по пням балетным козликом. Один сосед Гурмыжской похож на водевильного папашу, другой - на водевильного же вояку. Восьмибратов грубо дрессирует сына Петра при помощи хлыста. Бредущие из Вологды в Керчь и обратно актеры справляют нужду на авансцене, по бокам портала. Аркашка и впрямь смахивает на Сганареля, а Геннадий Демьяныч - на Дюма-отца. Среди ночи Алексис Буланов, не разобрав впотьмах, что к чему, стаскивает с Гурмыжской парик, под которым обнаруживается лысый череп. Аксюша явно беременна от Петра, да и вообще мало похожа на прозрачное угнетенное создание. В финале она превращается в совершеннейшую Раису Павловну Гурмыжскую, и ясно, что будет вести себя с домочадцами почище тетушки.

Вам это ничего не напоминает? Ну конечно, Лизу из вахтанговской "Пиковой дамы" Петра Наумовича Фоменко. И лысый череп Гурмыжской, и ее невразумительное междометие "М-м-м-ня-я" - оттуда же. Эти "приветы" Петр Наумович явно посылает самому себе и своим соотечественникам, это - маленькое удовольствие для посвященных, наши игры в наши парафразы.

Концептуально же режиссер играет в игры совсем иные. Он вполне жестко и последовательно обнаруживает родство комедии Островского с французской комедией положений. И бутафорское поместье, и рельефные позы героев, и занавес, и даже многочисленные русские романсы, старательно выпеваемые актерами, - все это принадлежности скорее Булонского леса, нежели приволжской чащи.

А есть еще и пьяненькая Аксюша, готовая, кажется, не то что поступить актрисой в бродячую труппу Несчастливцева, но и на более отвязные поступки. Есть специально поставленный концертный выход после финала, где каждый персонаж произносит по-русски свою ключевую фразу. К примеру, Геннадий Демьяныч, как нетрудно догадаться, восклицает: "О, люди, люди, порожденье крокодилов!" Это "а под занавес - куплет" - чисто гастрольная вариация, которую публика, впрочем, принимает на ура.

Любимого Петром Фоменко Островского, к примеру его замечательных "Волков и овец", в "Лесе" "Комеди Франсез" разглядеть сложно. Зато можно вспомнить, как "русский Шекспир" увлекался французской драматургией и в чем он ей наследовал.

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

• Сцены в Булонском "Лесу"
  Спектаклем Петра Фоменко в "Комеди Франсез" завершился Чеховский фестиваль

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

• ВЛАДИМИР МАЛЫШЕВ: "Это уже не свободный полет, а строго по коридору"

ПОДРОБНОСТИ

• Критические дни Минкультуры продолжаются

КИНО

• Рената Литвинова запоет на казахском
  в Венеции
• "Восстание" вместо "Покорности"
  в Локарно