Праздник народа - Майя

Завершился фестиваль великой балерины в Москве

БАЛЕТ

Елена ФЕДОРЕНКО
Фото Михаила ЛОГВИНОВА
и Елены ФЕТИСОВОЙ (ГАБТ)

"Ave Майя"

К юбилею Майи Плисецкой Большой театр подготовил премьеру балета "Игра в карты" Игоря Стравинского. Спектакль, не имеющий отечественной сценической предыстории, возник достаточно спонтанно, заменив несостоявшийся "Класс-концерт" Асафа Мессерера, который планировалось возобновить к фестивалю.

Композитор, не чуждый карточных страстей, написал "балет в трех сдачах" для Джорджа Баланчина. Каждый исполнитель олицетворял карту и имел значение, масть и, конечно, характер. А вместе все перебрасывались в покер, энергично и даже отважно. Вертлявый Джокер - тем паче. У Алексея Ратманского нет карточных раскладов, но ассоциации с игрой несомненны и возникают сразу. Во-первых, азарт, магнетическая сила которого шлифует характеры игроков. Во-вторых, хореограф тасует балетные па не хуже, чем профессиональный катала - карточную колоду. Есть какая-то вольница в цитатах узнаваемых балетных знаков, которые он с легкостью умеет переводить в эстетические явления сцены.

Балет нельзя назвать бессюжетным - сюжетом становится сам танец. Вот мелькает комбинация из классического балета, ставшая нарицательной, но из какого - некогда вспомнить, уже захлестнули сцену новые смятенные вихри. Кто-то присядет на ступеньку задника, и вот уже его нет, но то ли он, то ли кто-то другой уже вновь включился в танец и вдруг исчез за кулисами. В азартной хореографии немало непривычных и неведомых сочетаний, и при этом ясно, что для Ратманского мир классики по-прежнему остается чудом, если очистить его от ложного и напрасного пафоса. Освобождает сцену и Игорь Чапурин, расцвечивая пространство в согласии трех покерных сдач - меняется освещение (художник по свету Дамир Исмагилов), а вместе с ним костюмы исполнителей и сверкающий "павильон" открытой сцены: от звеняще-лилового до желто-коричневого.

Сцена из спектакля "Игра в карты"

Танцовщики освобождены от масок амплуа, им дана возможность проявить свой стиль танца: от стихийной мощи Марии Александровой, маневренной стремительности Анастасии Яценко до обаятельной лирики Светланы Лунькиной, от собранной точности Екатерины Крысановой до бесстрашной независимости Яна Годовского. Летает над сценой Наталья Осипова, весело куролесит Морихиро Ивата.

"Игра в карты" - своевольная зарисовка о том танце, который примет новое тысячелетие. Хореограф вновь подтверждает свое стремление к радостному творчеству, танцевальной иронии. Умение увлечь актеров, с ловкостью подхватить музыкальные темы и по-новому взглянуть на привычный балетный романтизм подчинено жесткой авторской воле на территории одноактного спектакля, рожденного в театре, построенном на генетическом почитании монументальных сценических форм.

"Кармен-сюита" Бизе - Щедрина в постановке Альберто Алонсо (88-летний хореограф прибыл в Москву для возобновления балета) - второй подарок Майе Плисецкой. За "Кармен" тянется шлейф легенд. Когда-то власти предержащие увидели в спектакле проявления непозволительной эротики. Для Плисецкой, первой и неповторимой, Кармен стала ролью свободы в пуританском мире советских нравов. Образ цыганки вырастал до символа: тут сошлись и сиротское детство, и невыездная юность, и боль за несыгранные роли, и наложенное табу на пробы и искания.

Кармен Плисецкой с гордо вскинутой головой, отвязной походкой медленно поводила бедрами и... шла на гибель. Это был спектакль не о подробностях, а о свободе, значит - о жизни и смерти, балет, разделивший историю Большого на старую и новую. Изменилось время, и в современном мире вседозволенности (государственной, бытовой, художественной) темы свободы, выбора, чести становятся прикладными. К тому же стоит признать, что вокруг, увы, нет тех актерских индивидуальностей, что составляли само понятие "Большого балета", а потому при любых кастинговых раскладах сегодняшняя "Кармен" обречена на неизбежный проигрыш. Так что сравнивать нынешний спектакль с тем, 1967 года рождения, по меньшей мере бестактно. Но почему не извлечь уроков и не сделать выводов? Во-первых, стиль и язык этого ладного спектакля оказались не устаревшими и не настоялись нафталином. Во-вторых, держаться такой балет может на индивидуальностях, и на индивидуальностях исключительно мощных. К тому же (и это тоже урок), историю "Кармен" на сопротивлении индивидуальностям не построишь. В новой версии каждый исполнитель "преодолевал" свою природу: бесстрастная Светлана Захарова (Кармен) искала в себе темперамент, мученически сводила брови и деланно улыбалась, в то время как ее безупречное тело безупречно двигалось по рисункам, начертанным Плисецкой. Андрей Уваров (Хозе) старался содрать с себя образ "белобалетного" премьерства, но сказочный принц так и не сдался влюбленному солдату. Марк Перетокин (Тореро) боролся с усталостью и с видом честного труженика выполнял порученное дело. В результате - вялый любовный треугольник и стерильно-бесстрастный спектакль, который отличается от "первоисточника" как лампочка Ильича от многоцветной иллюминации. А настоящая Кармен, над которой не властно время, появилась на сцене после спектакля. Зал зашелся в восторженных овациях, и публика тут же забыла о том, чему внимала.

Третьим приношением балерине стал Гала "Дон Кихот" в Кремле. Попасть за красные стены белокаменной становится все труднее - очередь к Кутафьей башне вилась по всему Александровскому саду, упираясь в Боровицкие ворота. Дождь смывал макияж с женских лиц, кавалеры не стеснялись в выражениях, вспыхивали перебранки и потасовки, плакали дети. По мере приближения к главным рубежам у счастливых обладателей билетов сдавали нервы, и Кутафью башню начинали брать приступом, после чего путь от Кутафьей до Троицкой выглядел шествием победителей. Живо вспомнились советские времена с ночными очередями и списками на билеты в Большой. С пятидесятиминутной задержкой чествование началось.

Для Гала выбрали ветерана балетной афиши "Дон Кихота", чья дивертисментная структура напоминает трансформер, поддающийся любому монтажу. По замыслу постановщиков Алексея Ратманского и Дмитрия Чернякова роли Дон Кихота и Санчо Пансы должны были исполнить всенародные любимцы: человек из Ламанчи Владимир Зельдин и худрук МХТ Олег Табаков. Знающие толк в броской театральной импровизации, эти джентльмены смогли бы скрыть тормозящие паузы и неловкие швы перестроения мизансцен. Но, увы, этой интриги не случилось, и в отсутствие этой ведущей пары действие стартовало традиционно: на площади Барселоны танцевали привычные балетные испанцы. Однако уже на выходе Китри и Базиля начались сюрпризы. Главных героев в первом действии оказалось шесть - по три пары: наши Мария Александрова и Андрей Уваров (скажем сразу, что "под занавес" праздника появилась еще одна отечественная Китри - Светлана Захарова), звездный дуэт Ковент-Гарден Алина Кожокару и Йохан Кобборг, на фоне которых совсем невыгодно выглядели кубинцы - травмированная Вьенсэ Вальдес с Жоэлем Карреньо. Показалось, что этими легкими косметическими операциями режиссерское дело и обойдется, но не тут-то было. На сцену вышла именинница в ослепительно роскошном платье, не поддающемся описанию, и "заказала" иной спектакль - из-за кулис кубарем вылетели брейкеры из группы "Da Boogie Crew". Их головокружительный слалом пришелся по душе и публике, и Майе Михайловне, дерзкой разрушительнице канонов и стереотипов, которая невольно взяла на себя роль любимицы толпы, отодвинув в тень всех, кто на эту роль только что претендовал.

В "Таверне" виновницу торжества поздравляли звезды: от Парижской Оперы Аньес Летестю, демонстрировавшая завидный апломб, и аккуратный Карл Пакетт. Алина Кожокару и Йохан Кобборг были восхитительны в дуэте из "Манон", Полина Семионова и Артем Шпилевский, ведущая пара Берлинского балета, "пропели" адажио из балета "Lindentraum" и потрясли благородством манер. Лавиной скрытых чувств наполнила дуэт из бежаровского "Бхакти" Диана Вишнева и Игорь Колб. Под финал первого действия решили вернуться к Испании, уже не балетной, а экзотической - на сцену пригласили Хоакина Кортеса. Гламурный король фламенко, давно смешавший стили и жанры, все больше склоняясь к эстрадному шоу, по привычке решил искупаться в зрительском обожании. И проиграл: зал редел, публика устремилась к буфету, оставшиеся были вознаграждены: появилась Майя... Российской Кармен удалось-таки увести самовлюбленного идальго со сцены. И снова оказаться в центре внимания, на сей раз своим обворожительным умением и триумфальным мастерством в три минуты сделать то, что король демонстрировал с добрых полчаса. Такое удается только королевам...

Второе отделение началось с "Новостей дня", памятных со времен детства. Хроника перелистывала страницы истории, в которой Плисецкая танцевала перед правительственными делегациями и высокими гостями Страны Советов. Чаще всего - "Лебединое озеро".

Цыганский табор в сцене "На мельнице" заменили "казаки" Ансамбля Александрова, живо реагировавшие на вариации, которые некогда исполняла Плисецкая: Лауренсии и Вакханки, Сюимбике, Царь-девицы и Заремы - их станцевали солистки Большого театра. Потом своим ретро "Казачьей кавалерийской" подивили александровцы, пребывавшие явно в ударе.

Когда же в следующей сцене славный рыцарь уснул, согласно сюжету, ему привиделись не воздушные дриады с резвыми амурами, а бритоголовые шаолиньские монахи. Их шоу отработано не хуже, чем у Кортеса, но восточные люди уложилось ровно в отведенную музыку. Уединенная практика их предков предписывала единоверцам силу духа и культ телесной мощи. Что они и продемонстрировали: подпрыгивали ввысь и плашмя падали об сцену, поднимали своего брата на остриях копий, разбивали палки о головы и плечи.

В заключительном Гран па снова объявились иностранные гости и примкнувший к ним Николай Цискаридзе. К сожалению, на этом густонаселенном дворцовом празднике потерялось дефиле героинь Плисецкой - в роскошных нарядах лишь промелькнули Бетси, Нина Заречная, Анна Аркадьевна и Анна Сергеевна...

Зато прозвучало второе дефиле - женщины-ветераны хора Большого театра в синей униформе билетеров с золочеными нашивками на рукавах (тоже памятное воспоминание) легко и музыкально прошагали по сцене с корзинами алых роз. Завершил вечер танец Майи Плисецкой "Ave Майя" Бежара. Разгоряченная публика скандировала, и балерина бисировала номер, вновь распахивая руки-крылья. Поверить в почтенный возраст юбилярши невозможно. В тот вечер в Кремле рождалось еще одно прекрасное предание, которых немало в жизни Майи Михайловны.

Если добавить к перечисленному два спектакля Большого, исполненные в честь Плисецкой, программу фильмов в кинотеатре "Иллюзион", а также уникальные выставки в Новинском пассаже и Большом Манеже с фотоснимками разных лет и рисунками Владимира Шахмейстера, то станет понятно, что Москва еще не видела столь грандиозного "персонального" чествования. Но самым интересным в дни фестиваля был танец Плисецкой, и тот, что исполняла она на сцене, и тот, который показывали на телеэкранах. И конечно, сама Майя Михайловна - мятежная и упрямая королева мирового балета.

БАЛЕТ

• Праздник народа - Майя
  Завершился фестиваль великой балерины в Москве

ТЕАТР

• И нога с ногою говорит
  "Смерть Полифема" в Театре "Тень"

КИНО

• Роберт Турман и его богиня
  Семейный портрет в российском интерьере