Прародитель нового

Александр Родченко. Фотография - искусство

Варвара РОДЧЕНКО
Александр ЛАВРЕНТЬЕВ

Родченко с дочерью. Фото В.Ковригина. 1947 г.

23 ноября исполнится 115 лет со дня рождения Александра Родченко, одного из родоначальников конструктивизма, первого из отечественных дизайнеров и всемирно известного реформатора фотографии XX века. В конце октября Издательская программа "Интерроса" совместно с музеем "Московский Дом фотографии" и Гуманитарным проектом Ивана Полякова выпускает в свет книгу "Александр Родченко. Фотография - искусство". Издание книги приурочено к ретроспективе Родченко в МГВЗ "Манеж", открывающейся 2 ноября.

Под обложкой книги впервые собрано вместе все творческое наследие Родченко в области фотографии: от фотомонтажей в рекламе, агитации и книжной иллюстрации, студийных портретов и экспериментальных серий до заказных репортажей и фотоочерков для журналов и газет. Издание делится на две части - "Творческий эксперимент" и "Фоторепортаж", включающие более 1000 фотографий. Первый раздел открывает дверь в лабораторию Родченко, обозначая его путь от первых ракурсных опытов до поздних пикторальных снимков. Второй посвящен 17 репортажам, в числе которых маневры Красной Армии и Беломорканал, лесопилка и заводская столовая, "Скорая помощь" и студенческий городок, уличная торговля, фабрика-кухня, парадная и будничная Москва.

Издание - результат кропотливой обработки личных архивов Родченко и сканирования негативов из собрания Московского Дома фотографии, которое заняло более четырех лет. Большинство фотоматериалов книги не только никогда не демонстрировалось широкой публике, но и даже не было отпечатано. Их показ сопровождается публикацией документов, связанных с деятельностью Родченко как неутомимого репортера и одновременно теоретика, энтузиаста фотографии, одним из первых осознавшего ее универсальные возможности и предвидевшего ее глобальное влияние на развитие культуры и искусства. Это корреспондентские удостоверения, фотографии съемок, где можно увидеть, как именно достигались фирменные ракурсы Родченко, цитаты из редко упоминаемых или неопубликованных статей, наброски для выступлений, фрагменты дневника, письма.

А.Родченко."Смотр пожарных на Красной площади". 1932 г.

В книге очерчен и творческий, и биографический круг Родченко. Жизнь фотографа естественным образом оказывается в поле зрения объектива и служит художественной цели. Следуя этой логике, автор-составитель Александр Лаврентьев соединил искусствоведческий анализ произведений и технические описания фотопроцесса с заметками о быте интеллигенции 1920 - 1940-х годов. Специально для этого издания была выстроена подробная хронология личных и творческих событий в жизни Родченко, уточнены даты создания и опубликования знаменитых снимков.

Диапазон материалов позволяет по-новому воспринять значение Родченко для истории фотографии. Открыть его понимание миссии фотографирующего и осознание сложности информационного поля, в котором работает и которое преобразует художник с фотоаппаратом. Мы публикуем в сокращении воспоминания фотохудожника Варвары Александровны Родченко и фрагменты главы Александра Лаврентьева "Искусство фоторепортажа"...

Несколько слов о моем отце

Прошло уже 50 лет, как нет в живых Александра Родченко.

А.Родченко."Маневры Красной Армии". 1924 г.

Все другое вокруг: люди, вещи, дома, события и даже воздух. И хочется вспомнить, какой он был утром и вечером, за столом в комнате, как одевался, что говорил. Он любил, чтобы его называли по фамилии, просто Родченко или Родча. Ударение всегда на первом слоге.

Он был высокого роста по тем временам - 183 см, чуть ниже Маяковского. Голос - негромкий, мягкий, интонация слегка ироничная. Волосы... Он брился наголо, начиная с 1920 года. Впоследствии многие представители Левого фронта искусств, или ЛЕФа, тоже сбривали волосы: В.Маяковский, О.Брик, В.Шкловский, С.Третьяков. Он спал на большой широкой тахте лицом к стене. Ее однажды помог донести до дома Маяковский. Эта тахта оказалась слишком громоздкой для небольшой комнаты в Водопьяновом переулке, где жили Маяковский и Брики.

Как помню, отец всегда проводил много времени дома. На ногах - мягкие тапочки, одет в мягкую фланелевую блузу, на голове - маленькая зеленая фетровая феска. В комнате часто было прохладно. Утро. Он идет на кухню и варит в синем кофейнике кофе, греет в духовке хлеб к завтраку для всех. Он часто сушил из старого черного и белого хлеба маленькие гренки, посыпал их солью. Будил всех, подавал кофе на стол: "Я налил кофе, вставайте, идите "чай пить". Но Варвара Степанова, моя мама, спит - допоздна работала, ответа нет... Пауза... "А я уже вылил обратно..." Снова молчание... "А я опять налил..." За столом он всегда шутил, пересказывая по-своему то, что слышал по радио или читал в газетах: "Дают медали многоматерным детям. Медаль "Мать-героиня" носят на правой стороне левой груди". Деловой день начинался с телефонных звонков. Варвара вела все дела - переговоры с издательствами, предложения и заказы на оформление книг и журналов. Она записывала в календарь или тетрадку краткое содержание звонков, намечала встречи с авторами, редакторами и фотографами.

Отец, разговаривая по телефону, тоже всегда шутил:

- Какую нужно поставить свечку, чтобы снимать вечером?

В разговоре с фоторепортером Елизаветой Игнатович:

- Потом он был тенор...

- Нет, он так басом и умер...

Еще диалог по телефону:

- Твердые пряники?

- Это мука с сахаром, закаленная в каменной печи...

Про "чуть-чуть". Когда кто-нибудь говорил, что почти закончил работу или чуть-чуть недоделал, отец отвечал:

- Ну "чуть-чуть" не считается, один раз считалось - потом отменили.

Родченко был аккуратен, всегда подписывал негативы, вел запись работ, клеил папки для хранения рукописей, переплетал книги и журналы. Негативы, снятые "Лейкой", вкладывались в узкие самодельные конверты по три, с приклеенной "контролькой". Конверты хранились в деревянных ящиках от картотеки. Негативы 9х12 лежали в картонных коробках.

Он умел чинить ботинки, мастерить книжные полки, делать электропроводку и даже собирать радиоприемники. На стене в его фотолаборатории висели слесарные и столярные инструменты всегда на своих местах. Мне было четыре года, когда он сфотографировал меня у самодельного радиоприемника для журнала "Радиослушатель". Мне очень нравились черные эбонитовые наушники.

В 1930-е годы он много фотографировал. Это происходило ежедневно. Фотоаппарат заменял ему кисть или карандаш. Первую фотолабораторию с фанерными стенками 1924 года перестроили в 1936 году и заново оборудовали. На длинный стол ставился обычный увеличитель с вертикальной штангой или огромный старый увеличительный аппарат, чтобы проецировать изображение на стену. На другом столе, расположенном под прямым углом, находились ванночки для проявителя и фиксажа, бачки для проявки пленки. В углу - водопроводный кран и сток для промывки. Лабораторией служила отгороженная часть жилой комнаты - всего два на три метра; в ней постоянно все было готово для работы. В эту лабораторию приходили фотографы, показывали свои работы.

Он немного учил и меня фотографировать, объяснял, как держать фотоаппарат, как заряжать пленку.

Когда он снимал, то постоянно двигался вокруг человека, иногда трудно было уловить момент, когда же он нажимал на спуск, настолько незаметно это происходило. Однажды он повел меня в фотолабораторию, погасил свет и стал говорить, показывая:

- Видишь, я достаю пленку из аппарата.

- Видишь, я наливаю проявитель в бачок.

- Видишь, я вставляю пленку в катушку...

Но мне больше нравилось делать фотограммы - фотографии без аппарата, засвечивая положенные на фотобумагу предметы. Отец тоже любил фотограмму. То насыпал мелкие гвоздики, то раскладывал полоски бумаги, то специально вырезанные пятиконечные звезды. Его "Лейка" была всегда наготове. Дни пролетали незаметно.

И вот уже поздний вечер... Варвара все еще сидит на белой табуретке за рабочим столом, в махровом халате, в очках. Отец опять готовит чай и зовет к столу... Часто пили чай, чтобы не заснуть. Когда не было срочной работы, вечерами садились играть в карты или в ма-джонг - любимую игру нашей семьи.

Как-то, в 1925 году, приехав из Америки, Маяковский рассказал правила игры. Родченко сделал самодельный комплект фишек из дерева. Он отшлифовал и раскрасил по своим эскизам вместе с Варварой 144 камня. Все изображения упрощены и геометризованы в духе живописных и графических композиций Родченко 1918 - 1920 годов. Тут встречались все элементы его искусства: линии, круги, плоскости. Играли до утра, если приходили друзья, лефовцы, - Лиля и Осип Брики, Николай Асеев и его жена Оксана, Сергей Третьяков с женой Ольгой, Алексей Крученых. Они шутливо меняли названия камней и масти: "пять бамбушек", западный ветер west в честь Маяковского назывался "Володя", южный ветер south произносился "соус". Родченко всегда собирал самую трудную комбинацию: "чудо". Варвара Степанова вела записи игры и считала очки. В самодельном комплекте ма-джонга был один дополнительный камень. Всего по правилам полагается три дракона - белый, зеленый и красный. На стандартную деревянную фишку Родченко приклеил фотографию Степановой и подписал - "четвертый дракон". В 1937 году в комиссионном магазине купили уже два настоящих китайских комплекта камней для игры с фишками из белой слоновой кости и бамбука. За этот новый ма-джонг садились уже другие игроки. Группа "ЛЕФ" распалась еще в конце 1920-х годов.

Пришло другое время - конец 1930-х годов, - другие работы, другие знакомые. В это время к Родченко и Степановой часто приходила фоторепортер Елизавета Игнатович с мужем, кинооператором Кириллом Домбровским. Я тоже умела играть, но меня пускали за стол только тогда, когда кто-нибудь из игроков говорил по телефону или шел готовить чай.

Летом Родченко любил загорать. На южной стороне квартиры располагался балкон, где отец ставил шезлонг и по утрам грелся. Его лысая голова становилась такого же темно-коричневого цвета, что и он сам. На балконе снимал многих современников - Лилю Брик, Виталия Жемчужного, Варвару Степанову, Алексея Гана, Николая Ладовского.

Балкон на восьмом этаже был постоянным местом съемки зимой и летом, весной и осенью. Отец любил наблюдать за тем, что происходило внизу: переезд жильцов, сбор на демонстрацию, игры детей.

Родченко помнил дни рождения знакомых и близких. В праздники всегда старался сделать всем подарки, писал шутливые и нежные письма. Сам тоже ждал своего дня рождения, который отмечал по старому стилю - 23 ноября. Накануне напоминал, что уже скоро "он родится". Фамилия Родченко имеет корень "род", который есть в словах "рождение", "родить", "родственники". Само слово "род" означает династию. Отец шутил, что раз у него такая фамилия - он должен непременно что-то "родить". И это "что-то" оказалось искусством живописи, дизайна и фотографии.

Фотоискусство благодаря новизне и разнообразию увлекло Родченко с 1924 года. Фотография стала неотъемлемой частью его жизни, симпатий, увлечений. Он построил фотолабораторию, выкрасил стены и потолок в черный цвет, расставил столы для ванн и увеличителя. Часто уходил в эту "темную комнату" "колдовать", чтобы появлялись на белой бумаге лица друзей и близких, улицы Москвы, фоторепортажи. Аппарат "Лейка" и он слились воедино - и не расставались до конца жизни.

Искусство фоторепортажа

Что же это за профессия - фоторепортер? Каким должен быть журнал, орган фоторепортеров? "Революционный фоторепортер" - так назывался набросок малоизвестной статьи Родченко. Это была даже не статья, а текст доклада, подготовленного в середине 1929 года и адресованного молодым фоторепортерам. В тексте изложено понимание Родченко работы фоторепортера. Фотографии для публикации в прессе - это взгляд Родченко-фотографа, это один из основных ракурсов Родченко наряду с художественным экспериментальным творчеством. Он обращался к слушателям несколько неожиданно.

"Вы от меня ждете доклада о "левой" фотографии, но напрасно, так как я считаю, что это вопрос, несколько запоздавший. Во-первых, уже многие из вас снимают "по-левому", а во-вторых, вопрос потерял актуальность. Есть более первостепенный вопрос: каким должен быть советский фоторепортер, что он должен знать, как и для чего работать".

"Все мы учились у Запада, - продолжал Родченко, - и потому давайте посмотрим, что представляет из себя фоторепортер Запада. Читая "Советское фото" № 3 за 1929 год, мы перечислим те качества, которые считает необходимыми американский репортер Джон Доред". Если откроем принадлежавший Родченко экземпляр журнала, на который он ссылается, то по обилию карандашных пометок, вопросительных знаков поймем, что он очень внимательно читал статью "Качества, необходимые буржуазному фоторепортеру". Доред перечислил двадцать требований: фоторепортер должен быть физически сильным и ловким, настойчивым, выносливым, психологом, гипнотизером, смелым и храбрым, не слишком щепетильным (Доред разъясняет, что последнее качество нужно для проведения съемок вопреки запретам), сообразительным, лингвистом, трезвым, по возможности неженатым, художником. Далее речь идет о том, каким не должен быть фоторепортер: фоторепортер не должен быть скупым (раздача "на чай"), откровенным, приверженцем каких бы то ни было политических убеждений, слишком высоким, слишком низкого роста. Последние два качества Доред объясняет тем, что слишком высокий фоторепортер будет всюду слишком заметен и не сможет сделать правдивые репортажные кадры "врасплох", а из-за малого роста фотограф просто может ничего не увидеть. В заключение перечислены знания, необходимые фоторепортеру: он должен знать экспозицию, географию, пути сообщения.

Со многими качествами Родченко был согласен. Вопросительный знак он поставил против следующих: "отсутствие щепетильности", "лингвистика", "фоторепортер должен быть по возможности неженатым", "не должен быть откровенным", "не должен быть приверженцем каких бы то ни было политических убеждений". С последним требованием Родченко категорически не был согласен. К приведенному списку кое-что он дополнил: "Не могу не прибавить к этому, что он еще знает азбуку Морзе и владеет радио, умеет писать статьи и телеграммы, знает несколько языков, знаком с литературой и искусством, умеет ездить на велосипеде, лошади, мотоцикле и авто, знает законы и политику своей страны, редакции, знает своего читателя и от всего этого знает себе цену".

Далее Родченко спрашивал: "Что же необходимо знать советскому фоторепортеру, похож ли он на западного и каким он должен быть действительно?". Он ссылается на изданный журналом "Советское фото" "Календарь-справочник фотографа 1929/30 г." под редакцией Виктора Микулина. В справочнике были приведены "Заповеди советского фоторепортера":

1. Изучи свой аппарат.

2. Ни шагу без аппарата.

3. Смотри в лицо с точки зрения своего объектива.

4. Первое - тема, второе - сюжет, съемка - последнее.

5. Думай остро, жди терпеливо, работай быстро.

6. Побольше новизны и оригинальности, поменьше кривляний и оригинальничанья.

7. Фотография без точных подписей и дат - печати не нужна.

8. Бери жизнь как есть, избегай инсценировок.

9. Бери работу по плечу, снимай то, в чем хорошо ориентируешься.

10. Ошибки и неудачи - учат, а не останавливают.

Как будто все написано правильно. Чем же недоволен Родченко? "И странно и непонятно. Критикуя американца, они (редакция "Советского фото") ставили ему на вид, что советский фоторепортер должен быть политически грамотным, а в своих заповедях ни слова о политике и очень много о каком-то кривлянье. И только вместо "никаких инсценировок" написано "избегай инсценировок". Это в Советской стране, где все должно быть материалистически действительно и достоверно!" И далее Родченко формулировал: "Каковы могут быть заповеди советского фоторепортера?

Ни шагу без аппарата.

Изучи аппарат, объективы и экспозицию.

Снимай жизнь как она есть, никаких инсценировок.

Давай точные подписи.

Снимай быстро, по возможности незаметно.

Побольше оригинальности, остроты и неожиданности.

Прежде чем снимать, познакомься с тем, что будешь снимать.

Что должен знать советский фоторепортер?

Экономику, географию и этнографию.

Способы передвижения.

Спорт.

Способы сообщения.

Советский кодекс.

Языки.

Трудовые процессы.

Быть общественником, работать в фотокружке.

Читать каждый день газеты.

Это на ближайшее время. Но это только переходный период, так как, работая в прессе, фабричном фотокружке, нужно перекраивать и специализировать свою работу. Член фотокружка должен, с одной стороны, вести съемку в самой глубине своей фабрики, зная ее достоинства и недостатки, с другой - браться снимать работу по той специальности, которую уже достаточно хорошо знает.

Есть три основных вопроса, которые должны интересовать нас: как снимать? что снимать? для чего (или кого) снимать? Меня не раз обвиняли за мое "как снимать" в период моей экспериментальной работы, говорили, что это аполитично и абстрактно, что главное - "что снимать" и "для кого снимать". Но я считаю, что, пока у фоторепортера не будет вооруженности "как снимать" или своего подхода, метода, своей направленности и грамотности, с помощью которых он может подать или заснять объект в очень многих возможностях в смысле точек съемки, света, глубинных отношений, подчеркнутости, остроты и прочее, - он не сможет идти "что снимать" и "для чего снимать", так как тогда он будет только бухгалтер, а не фоторепортер".

Фоторепортаж был для Родченко не просто обыденной, нужной, функциональной работой. Именно эта ветвь фотографии и совершила, по его мнению, революцию видения. Это наиболее распространенный фотографический жанр. Поэтому именно фоторепортерам необходимо развивать вкус, композиционное мышление, искать свои темы. То, что необходимо для "фотопроекта", говоря современным языком.

ПУБЛИКАЦИЯ

• Прародитель нового
  Александр Родченко. Фотография - искусство
• Люди чужого времени
  Закон Гельгардта