Новый мир на клею

Советский фотомонтаж на Европейском месяце фотографии

Елена ШИРОЯН
Париж - Москва

В.Степанова. "Красноармейцы"

Если бы французы Нисефор Ньепс, Жак-Луи Дагер и продвигавший изобретение последнего в Академии наук Парижа физик Луи-Франсуа Араго увидели, какой размах обрело их детище, они бы не поверили глазам своим. Теперь лишь ученые спорят о том, кто раньше изобрел фотографию, сама же она уверенно заполоняет весь мир, неистощимая на выдумки. Раз в год-другой ей платят щедрую дань разные "культурные столицы", в числе которых родина светописи - Париж. В эти дни там - во множестве галерей, в музеях и библиотеках (назову только Центр Помпиду, Музей Карнавале, музеи рекламы и естественной истории, Музей архитектуры Иль-де-Франс, Историческую библиотеку Парижа и Национальную школу изящных искусств), а также в культурных центрах других держав вроде Института Гете - открывается львиная доля выставок, собранных воедино 14-м Европейским месяцем фотографии. Проходящий в столице Франции с 1980 года, на сей раз фестиваль с дотошностью энциклопедии затронул практически все сферы жизни планеты. И немудрено: кураторы из Европейского дома фотографии решили провести зрителя через мир печатной страницы ("La page imprimОe" - так звучит тема фотофеста) во всей его многоликости. А это и книга, и газетно-журнальная вселенная, и афиша с плакатом.

Обложка журнала "Огонек"

Пока технические новшества и художественные изыски помогали фотографии в соперничестве с живописью, пока она прокладывала путь в музеи, на пространстве страницы тоже разворачивалась нешуточная борьба стилей, методов и средств. Это поле, неустанно возделываемое армией редакторов, полиграфистов и прочих мастеров печатного цеха, стало полигоном для творческих экспериментов, которые теперь сопоставлены под особым углом зрения - во взаимосвязях с фотографией. Медиальный мир, предстающий на 64 выставках по всему Парижу, полон образов разных эпох: войны и движение пацифистов, революция в России и ее кубинская сестра (в лице Че Гевары), голодающая Африка и бунтующий сектор Газа. Интерес к "третьим" странам, подогретый недавними событиями в сфере политики, включая дискуссию о геноциде армян, не отменяет пристального взгляда на Старый Свет с его катаклизмами (от Парижской коммуны до венгерского восстания 1956 года и студенческих волнений 1968-го) и невозвратными субкультурами вроде "Исчезнувшего мира" еврейской Восточной Европы. Лица антиофициозной культуры послевоенной Франции и "иконы" американской, улицы Мехико и Будапешта, непременный тур по Парижу, который "отщелкан" с высоты птичьего полета, - а рядом Копенгаген, Нью-Йорк и Каир, размытые финские пейзажи и зависшая "Между небом и землей" Япония. Добавлю несколько прославленных имен: Ман Рей, Анри Картье-Брессон, Андре Кертеш, Робер Дуано, Джоэл Мейровиц... Если нам знакомы эти классики, то по большей части благодаря неугомонному Московскому Дому фотографии. Совсем юный в сравнении с подобными институциями Запада, он успел утвердиться и в мировой столице моды: все 10 лет своей жизни МДФ принимает участие в Европейском месяце фотографии в Париже. А тот в свою очередь гордится контактами с другими фотофестами - в Братиславе, Люксембурге, Риме и нашей Москве, не говоря о традиционных партнерах - Берлине и Вене.

Любой из фестивалей стремится открывать таланты и неизвестные страницы фотоистории, вести мультикультурный диалог и находить новые формы репрезентации, но парижский настаивает на том, что формирует и особую культуру единой Европы - такую, где фотография служит краеугольным камнем. Другой существенный аспект, по мнению одного из кураторов фестиваля Анри Шапье, связан с тем, что во французском (и европейском в целом) обществе сейчас происходят важные сдвиги, а судить о них потомкам доведется на основе образов на фото. А значит, светописи суждена немалая роль в осмыслении прошлого, ей предстоит отвечать на "вызовы" наших дней и решать экзистенциальные вопросы. Решать призывают совместно: творческий потенциал европейского фотоискусства суммируется из усилий разных стран-участниц, где Россия - одна из равных. Даже не верится, что этим судьбоносным фактом мы обязаны усилиям горстки энтузиастов из МДФ под водительством его директора Ольги Свибловой.

Наша выставка "Визуальное оружие. Советский фотомонтаж. 1917 - 1953" открылась на фестивале одной из первых. Пробираясь по узким, кажется, помнящим мушкетеров и кареты кардиналов улицам парижского квартала Марэ в поисках Passage de Retz, где разместилась коллекция из России страховой стоимостью 3 миллиона евро, я обратила внимание на статного человека в элегантном и в то же время броском одеянии, выдающем богемный персонаж. И почти не удивилась, увидев его на вернисаже. Мелькнула мысль: среди десятков экспозиций, развернутых на фотофесте, российскую выберут не все зрители, а прежде всего такие, как этот седовласый господин. Те, кому по душе простые и приятные зрелища, вряд ли найдут сюда дорогу. Ведь фотомонтажи из канувшего в Лету СССР - далеко не развлекательное шоу. Выставка-исследование, пронизанная четким ритмом, непостижимо и символически переплела сразу несколько линий. Многие векторы кажутся взаимоисключающими, другие, напротив, имеют явные точки схода, как русский авангард и его французские вдохновители. Однако... Удивить европейцев работами авангардистов нынче сложно, но привыкли они видеть исключительно шедевры, снабженные громкими именами: Малевич, Татлин, Филонов. Смотреть на скромные, а порой неуклюжие фотомонтажи (не всегда под ними подпись знаменитости, немало анонимов), предназначенные для красных уголков, почетных грамот или памятных альбомов, избалованные "западники" уж точно не приучены. Зато именно здесь можно окунуться в мир homo soveticus - человека некогда новой, теперь исчезающей генерации: искорежен пропагандой, окрылен мечтой. В гущу народа, для которого и предназначались эти плакаты, агитки, санитарно-гигиенический ликбез. Демонстрировать такие перлы советского агитпропа в Париже - да на это решиться надо!

Тем не менее МДФ решился. К слову, это уже премьера номер три: первая выставка, вдвое меньше, состоялась на московской Фотобиеннале-2004, следом был Рим - и оглушительный успех. Замешен он, конечно, не только на именах наших фотоклассиков, но и на неизбывном интересе к России, которая все еще не вышла из моды - во всяком случае, так утверждают русские парижане, а здесь понимают толк в трендах. В залах старинного "отеля", как называют во Франции дома не совсем простые, но до дворцов не доросшие, в уютном и респектабельном квартале особенно ощутим контраст пропахшей хорошими духами и изысканной кухней западной действительности, где о бедах ХХ века вспоминают редко, - и обернувшейся тоталитарным лагерем "великой утопии". Не сразу, не вдруг художники начали работать на потребу того монстра, который с помощью небезызвестной организации протянул щупальца во все сферы жизни. Голова этого чудовища располагалась, ясное дело, в Кремле, то и дело маячащем на снимках, использованных для фотомонтажей. Далее география расширяется: Красная площадь, аэродром в Тушине (парады), фабрики, Беломорканал и прочие "ударные стройки" (созидательный труд, кто же признается, что из-под палки), колхозные поля... По просторам красной Родины, которая вот-вот сотрет границы с соседними странами, маршируют красноармейцы, на чьих штыках - не только победа над внешним врагом, но и экспорт революции. Маршируют и пионеры с комсомольцами, не отстают пожарники... Да что разбирать по категориям - вся страна пустилась в движение, массы клубятся у ног исполинов, какими предстают вожди: фигура Ленина с трибуны взмывает в небо, Сталин не парит, а откровенно идет по морю голов, попирая царственной стопой ликующие толпы. Религия - новая, "пролетарская", отринувшая старых богов, хотя и помнящая подспудно о былой иератичности, - налицо уже хотя бы в разновеликости: ни дать ни взять древние рельефы, на которых фигура правителя всегда возвышается над ничтожными подданными. Вот вам и торжество демократии!

Пожалуй, излишне напоминать россиянам этапы истории фотомонтажа, который зародился в годы Первой мировой войны, разорвавшей в клочья идиллию Belle Оpoque; сложился как творческий метод на стыке московских "левых" течений начала ХХ века и Баухауза, впитав опыт кубизма, футуризма и дадаизма. Шел рука об руку с кинематографом, в это же время в поиске новых средств выражения закономерно пришедшим к монтажу - любимцу Эйзенштейна и братьев Кауфман. И уж совсем пышным цветом фотомонтаж расцвел в Стране Советов, когда ей потребовалось неприглядную картину реальной "новой жизни" заменить утопическим образом рая на земле. Вот и пошли в ход ножницы, клей и бумага - последняя, как известно, все стерпит. Из обычных снимков малоизвестных авторов возникали композиции с небоскребами, самолетами, заводами выше гор, перманентно колосящимися полями, а на них - счастливые труженики, юные строители коммунизма достают головой до сияющих небес... "Если образ светлого будущего было невозможно найти в реальности, его нужно было сконструировать, - поясняет инициатор выставки Ольга Свиблова. - Для этих целей отлично подходил фотомонтаж, давший возможность соединить убедительную правду фотографического факта с революционной риторикой".

Правда, поначалу все выглядело скромнее и тоньше в художественном отношении, благо в 1920-е искусству еще дозволялось держаться в стороне от идеологии. Из той ранней поры - выверенные монтажи Эль Лисицкого, обаятельные, отдающие булгаковской Москвой картинки от Петра Галаджева, архитектурно-графические опусы Густава Клуциса: он пройдет невеселый путь от аполитичного "Динамического города" к санкционированным большевиками лозунгам в качестве осознанной стратегии, все же не спасшей от гибели в ГУЛАГе. Новый жанр заставит Александра Родченко, живописца-конструктивиста, взять в руки фотоаппарат, но прежде он просто заклеит стекло в очках Осипа Брика словом "ЛЕФ" и применит фотомонтаж, иллюстрируя поэму Маяковского "Про это"... Сергей Сенькин, Варвара Степанова с ее "Красноармейцами", попавшими на афишу выставки, братья Стенберг, Соломон Телингатер - эта плеяда новаторов постепенно сдавалась под натиском государства, углядевшего в монтаже отличное идеологическое оружие: визуальное, столь удобное в полубезграмотной стране, что может поспорить с кинематографом за звание главнейшего из искусств. Рождается и новый лубок - корявый, доморощенный, где неумелая самопальная работа с изображением компенсируется обильными текстовками... Великолепный журнал "СССР на стройке" спорит на выставке с той массовой продукцией, что глазу совсем не мила, хотя госзаказ выполняла исправно.

В этом сила проекта: акцент не на шедеврах, а на панораме эпохи. Небольшие рукодельные картинки, разномастные по качеству, на холодных белых стенах парижской галереи, оттененных алыми щитами, позволяют живо ощутить атмосферу "страны-подростка", азартно погрузившейся в массовое мифо- и художественное творчество. С годами фотомонтаж мельчает, становится суетливым, декоративно-виньеточным, теряет энергетику: не так ли обмелело море надежд, с которыми ринулись в революцию художники-авангардисты! Последний всплеск жанра - война, бросившая монтажеров против Гитлера: недаром классик военного фотомонтажа, создавший тысячи заброшенных в немецкий тыл листовок, Александр Житомирский был объявлен опаснейшим врагом Третьего рейха. Но боевая эстетика конструктивизма уже приговорена, к началу 1950-х она под запретом в СССР, тут и сказке конец. Вплоть до 1990-х годов, когда метод монтажа захватил полмира, перерос в компьютерный, да и вообще стал доминантой современного искусства.

Наша выставка, где к коллекции МДФ прибавлены частные собрания, а фоторяд дополнен "движущимися образами" из Музея кино, оказалась не просто умно и точно выстроенным экскурсом в историю страны. Она ювелирно вмонтирована в общую программу Месяца фотографии: запараллелена с выставкой фотомонтажей 1930-х от немецкого коммуниста Джона Хартфилда, сильно влиявшего на советских коллег, находит отзвуки в обзоре французского рекламного фото. Персонажи ушедшего СССР смотрят на нас так же испытующе, как люди с западных афиш и газетных полос, чей отраженный взгляд запечатлели авторы проекта "Перехватчики" от хозяев фестиваля.

ПАЛИТРА

• Новый мир на клею
  Советский фотомонтаж на Европейском месяце фотографии
• Краткий курс
  Предана огласке еще одна частная коллекция
• Из Калмыкии - в космос
  Дмитрий Санджиев в Академии художеств