Юбилей "русского Баха"

Евгения КРИВИЦКАЯ
Екатерина КЛЮЧНИКОВА

С.Танеев

Среди суматохи столичных фестивалей и конкурсов не затерялся юбилей Сергея Ивановича Танеева - композитора, чье своеобразное и даже уникальное дарование оценено далеко не в полной мере. Возможно, приверженность Танеева к полифонической технике сформировала некое мнение о нем как о сочинителе сложных, громоздких конструкций, более дающих пищу уму, чем сердцу. В ошибочности такого суждения можно было убедиться, послушав целый ряд концертов, данных к 150-летию со дня рождения композитора на лучших площадках Москвы. Благодаря тому, что за дело взялись истинные знатоки музыки Танеева, такие, как Камерный хор под управлением Бориса Тевлина или ансамбль "Русский Моцартеум", его сочинения предстали во всем величии редкой гармонии и красоты. Это относится и к поэтичным романсам - шедеврам вокальной лирики в исполнении певицы Яны Иваниловой и пианиста Михаила Никешичева (председателя Танеевского общества), и к красочным хоровым картинам, каким предстал цикл "12 хоров на стихи Я.Полонского" в исполнении тевлинского хора, и к страстному Фортепианному квинтету (где к "Русскому Моцартеуму" присоединился скрипач Алексей Бруни).

Но кульминационным концертом юбилейных торжеств стал, несомненно, вечер в Концертном зале имени Чайковского, где прозвучали кантаты Танеева в исполнении Московского государственного академического камерного хора под руководством Владимира Минина и Российского национального оркестра под управлением Михаила Плетнева.

Следует напомнить, что Плетнев с особым чувством относится к творчеству и личности этого композитора: "Композитор-философ, очень близкий мне по духу... Считаю, что это именно та музыка, которую человечество в его нынешнем разрозненном состоянии должно услышать, чтобы обрести ту гармонию, какую оно находит, приходя в церковь". Вместе с РНО Плетнев не раз включал произведения Танеева в свои программы, в том числе эпохальным стало концертное исполнение оперы "Орестея" в БЗК. Для нынешнего вечера Плетнев выбрал два этапных сочинения: кантату "Иоанн Дамаскин" - ранний танеевский опус, и кантату "По прочтении псалма" - его последнее законченное произведение.

"Иоанн Дамаскин", пожалуй, единственное сочинение, регулярно исполняемое в концертах. Привлекает его мелодичность, относительная ясность ансамблевых задач, компактность формы. Но в интерпретации Плетнева кантата прозвучала не как "проба пера" начинающего композитора, но как зрелый шедевр, в котором подняты важнейшие вопросы бытия. На первый план вышел трагизм музыки, дирижером был сознательно подчеркнут ее погребальный характер. Такая трактовка, разумеется, не противоречит смыслу кантаты, написанной на смерть Н.Рубинштейна. Композитор использовал в качестве ключевой темы церковный напев "Со святыми упокой", который искусно соединяется в контрапункте с другими темами первой части и финала. В исполнении Плетнева и Хора Минина все части были сыграны и спеты необыкновенно значительно. Благодаря более медленному, чем обычно принято, темпу первой части лирическая тема "Иду в неведомый мне путь" приобрела черты траурного шествия, а после драматичной фуги финала последовала кода, наполненная такой скорбью, что после окончания кантаты повисла поистине гнетущая пауза. Никто не решался аплодировать, словно ощущая неуместность проявления восторгов в такой момент.

Кантата "По прочтении псалма" звучит редко: возможно, артистов отпугивает ее монументальность и протяженность (около часа). Кроме того, требуется особый навык, даже склонность души, чтобы за контрапунктическими хитросплетениями расслышать потрясающую красоту музыки. Михаилу Плетневу это удалось сполна. Девять частей кантаты выстроились в грандиозное воспевание Творца всего сущего, увенчанное поистине вселенской четверной фугой. И пусть не все компоненты этого исполнения были идеальными: не всегда четко хор взаимодействовал с оркестром, солисты - О.Попова (сопрано), М.Тарасова (меццо-сопрано), В.Молчанов (тенор), Д.Белосельский (бас) - в тембровом отношении звучали пестровато, не образовывая единого ансамбля в квартетных эпизодах (части № 5 и 6). Тем не менее в данном случае эти шероховатости отступили на второй план перед теми чувствами восторга и воодушевления, которыми Плетнев сумел окрылить зал.

* * *

Владимирская земля - родина композитора, поэтому, где, как не здесь, стоило значительно отметить этот юбилей. В городе прошел не просто один концерт, а целый фестиваль танеевской музыки, хотя и использовали лишь областные музыкальные силы. Имя Танеева пока не стало культурным брендом города Владимира, но, может, все еще впереди...

Заключительный концерт этого танеевского фестиваля воспринимался ярким мажорным аккордом. И не только потому, что Зал классической музыки был переполнен, а в числе слушателей присутствовали и вице-губернатор Владимирской области, и глава администрации города. Кстати, публика практически "без потерь" выдержала весь концерт, который длился три с половиной часа, и во втором отделении зал все так же оставался наполненным слушателями. Концерт, названный его организатором, дирижером Артемом Маркиным, "ТАНЕЕВ-ГАЛА", действительно стал "большим", "ярким" и "праздничным" (так переводится слово "гала") благодаря выбранной программе и количеству привлеченных исполнителей. Под управлением А.Маркина Владимирский губернаторский оркестр исполнил главные хиты "русского Баха" - Четвертую симфонию до минор и кантату "Иоанн Дамаскин" совместно с Владимирским камерным хором.

В первом отделении публику ожидал музыкальный сюрприз: вместе с московским солистом Александром Тростянским оркестр сыграл редко исполняемую Концертную сюиту для скрипки с оркестром. Эта практически неизвестная "жемчужина" танеевского наследия полностью опровергает мысль о том, что его творчество слишком рационально и интеллектуально. Получилось, что "ТАНЕЕВ-ГАЛА" представил всеобъемлющую музыкальную ГАЛАктику композитора, в которой гармонично сосуществуют и концертная, и духовная, и симфоническая музыка.

"С исполнением Танеева всегда возникают сложности, - считает художественный руководитель Владимирского губернаторского оркестра А.Маркин. - Он - автор больших полотен, что требует определенного состава исполнителей, а его камерная музыка предельна сложна. Мы для этого фестиваля сделали все, что могли. Хоровые коллективы и музыкальные школы подготовили свои программы. Хотелось бы, чтобы статус этого мероприятия стал всероссийским. Кстати, у танеевского фестиваля существуют глубокие "корни": подобные события проходили во Владимире в 80-х годах и получали широкий общественный резонанс. Под руководством народного артиста России профессора Э.М.Маркина, моего отца, во Владимире собирался весь хоровой Советский Союз - коллективы из России, Украины, Латвии, Литвы, Эстонии, Грузии, Белоруссии. Они исполняли и танеевскую музыку, и хоры других композиторов..."

В концертной сюите скрипач Александр Тростянский сумел достичь единства в двух артистических ипостасях: он выступил как солист и в то же время как "организатор" общей музыкальной ткани. Даже в быстрых темпах он смог показать многочисленные подголоски и "разговоры" между инструментами оркестра, что создало увлекательную игру-диалог. Ему удалось достичь полного погружения в жизнь музыкальных мелодий и тем, что он играл наизусть, без нот. Он почти все время исполнял партию с закрытыми глазами, находясь только во власти слуховых представлений. По словам Александра, "играть по нотам - это нечестно. Нужно думать о том, что будет происходить впереди, а не смотреть в ноты на значки. Вообще, танеевский стиль для скрипача удобен, хотя там есть, конечно, свои трудности. Помимо технической виртуозности, главная задача - установить логику следования отдельных построений, а затем и частей".

Соединенные композитором в этом сочинении жанры сюиты и концерта были поделены между участниками: оркестр все время претендовал на жанр старинной, размеренной сюиты, а солист все же настаивал на концертности и виртуозности. Настоящая соревновательность проявлялась в каждой части: исполнители постоянно находились в темповом "напряжении". Оркестр держался как сдержанный "гуру", а солисту хотелось, как непокорному лидеру, придать еще большую эмоциональность и стремительность зажигательным танцевальным ритмам сюиты.

В кантате "Иоанн Дамаскин" качество исполнителей достигло того уровня, который приводит к единству формы и идеи. Пройдя через образы скорби, хоровой просветленный хорал и фугу, выражающую сцену Страшного суда, тема "Со святыми упокой" в заключение достигла высшего состояния - катарсиса. И оркестру, и хору удалось объединиться в единой смысловой кульминации. Предельная выдержанность пауз и пение a cappella "загипнотизировало" время. Близость Успенского собора с фресками Рублева еще больше одухотворяла звучание этого сочинения.

Последним испытанием для оркестра стала заключительная симфония до минор. Обилие полифонических проведений тем в ней обязывает каждого исполнителя оркестра быть не только хорошим ансамблистом, но и проявлять талант солиста. Практически все с честью вышли из сложных музыкальных ситуаций. В результате общая концепция симфонии, представляющая бетховенскую идею "от мрака к свету" в русском варианте Танеева, оказалась не нарушена.

Танеевский концерт показал, что стереотип о сложности восприятия танеевских сочинений тесно связан с исполнительскими задачами. Все трудности его музыки лежат не только в области ее полифонической или интеллектуальной нагруженности, но и в тех требованиях, которые она предъявляет исполнителям. Проблемы единой формы, логичной связи фраз - все эти, казалось бы, обычные задачи исполнителя в случае с танеевской музыкой требуют предельной концентрации. Так, может, причина непопулярности музыки Танеева в том, что современные музыканты просто не умеют играть Танеева?

МУЗЫКА

• Блеск и нищета режиссуры
  "Травиата" в "Геликон-опере" и в Театре Станиславского и Немировича-Данченко
• Вместо моей мечты
  "Мастерская новой хореографии" № 3 в Большом театре
• Юбилей "русского Баха"

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

• "Большая жратва" в режиме ожидания