Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 07 (7568) 22 - 28 февраля 2007г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
МузыкаСмешить вас мне с годами все трудней...В Москве отметили юбилей хореографа и его театра Елена ФЕДОРЕНКО
Юбилей был двойной: 60-летие со дня рождения Бориса Эйфмана и 30 лет Санкт-Петербургскому академическому театру балета Бориса Эйфмана. Творчество этого хореографа (оно - единая летопись, а каждый спектакль - отдельная глава) всегда было поводом для дискуссий. Одни Эйфмана обожают, другие наотрез отказываются принимать его сочинения, считая их "попсой". Случай, надо сказать, редкий. На театре - все чаще - отношение нейтрально-сдержанное подавляет крайние оценки. Публика на Гранд Балет Гала в Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко ломилась истово, вдоль Большой Дмитровки эхом звучал подзабытый вопрос о лишнем билетике, в зале, заполненном до отказа, поставили несколько дополнительных рядов. С точки зрения режиссерской, юбилейный концерт оказался безупречен - ни хвалебных речей, ни поздравительных адресов, ни поклонов-цветов, ни здравиц между номерами. Исключительно световой "отбивкой" завершали каждый показанный фрагмент. Потому получился компактный и динамичный двухчасовой показ. Из сорока произведений Эйфман отобрал фрагменты спектаклей разных лет: среди них - "Анна Каренина", "Кто есть кто", "Красная Жизель", "Дон-Кихот, или Фантазии безумца", "Карамазовы", "Реквием" и новорожденная "Чайка". А также "Двухголосие" на музыку "Pink Floyd" - ранняя миниатюра Эйфмана. Общий поток авторского танца четко выявил совершенно особые черты эйфмановской эстетики, давно известные хореоведам и хореоманам. Жгучая смесь классической танцосновы с беспощадной акробатической ломкой ее же; глубокая литература или знаковые персонажи истории; "нарезка" серьезной музыки; испепеляющая драматическая страстность; фатальный треугольник; эпатирующая концентрация чувственности и обязательно - мощное уродство толпы. На фоне непонимания глухой к страданиям массы разворачивается нешуточная борьба за выживание главных героев. Будь то Костя Треплев, почти буквально и вполне зримо ломающий старые формы, ушедшая от реальности к фантомным видениям Анна Каренина, пронзительный Митя Карамазов, неутоленная в страсти Балерина из "Красной Жизели" или помещенный в дом для душевнобольных Дон Кихот.
Образ мира творится кордебалетом, и такому высокому, слаженному, синхронному, единому целому вправе, пожалуй, позавидовать любой современный театр. Слаженность побуждает к немедленному восхищению. Как и исповеди солистов, которые проживают свои роли с завидной интенсивностью и немалым азартом. Все вместе дает высокий уровень актерской концентрации, где вера в слово и стиль хореографа формируют волю постичь трудную и даже опасную хореографию. Сегодня былых кумиров балета Эйфмана - Аллу Осипенко, Валентину Морозову, Игоря Маркова, Альберта Галичанина - сменили Вера Арбузова, Мария Абашова, Юрий Смекалов, Нина Змиевец, Дмитрий Фишер, Олег Габышев, Анастасия Ситникова, Юрий Ананян, Иван Козлов. В целом - замечательно станцованная труппа. Три десятилетия для авторского театра - период огромный, и повторяемость приемов и подходов здесь не только неминуема, но и закономерна. Во всяком случае, мне неизвестны художники, этому неподвластные. Потому, желая похвалить, видишь в самоцитировании авторский стиль, а не желая - скудость фантазий и самоповторы. Спустя столь долгий срок изречь новое слово становится все труднее, и танцы, собранные в гала, напоминали друг друга. Когда-то, в самом начале, выбранная хореографом тропа была маргинальной, а непростой путь авторского театра в советском прошлом - явлением едва ли не исключительным. Сегодня - рвущиеся на свободу инстинкты - дорога истоптанная-исхоженная, а история выживания театров, лишенных сценического дома, возникших на гребне социальных переустройств, из уникальной превратилась в универсальную. После трех десятилетий творчества может наступить умиротворение и желание почивать на лаврах. У Эйфмана иное - его знаковые персонажи с теми же болью, любовью, страстями, страданиями помещаются в новые обстоятельства и продолжают выводить трагическую формулу бытия. В том же строе художественной мысли и в ранее найденной системе танцевальных координат. Впрочем, разница все же существует. Ранее Эйфман обращался к публике, и та после увиденного тешила себя иллюзией свободы (пусть ненадолго - до следующей премьеры). Теперь все чаще зритель наблюдает самоуглубление, созерцает исповедь усталого бороться художника, внимает обращению хореографа к самому себе. Широкое дыхание ранних балетов заменяется подробностями в новых. Но и то и другое приоткрывает завесу перед той же манящей и загадочной русской душой - буйной, страстной, выплывающей на авось. Не за это ли так преданно любит Эйфмана и заграница (уже никто не спорит с тем, что он - самый востребованный Западом хореограф), и российская публика? В гала приняли участие две этуали - Светлана Захарова и Ульяна Лопаткина. Их, с которыми почтет за счастье работать любой хореограф мира, явно привлекает хореография Эйфмана. Прима Большого танцевала в дуэте из "Красной Жизели", пусть и без эйфмановского азарта и необходимого отчаяния, но умно - телом, которое "пело", как скрипка, и "рвалось", как струны. "Двухголосие" неповторимая Ульяна Лопаткина исполнила так харизматично и с таким шармом, что история о женской самоотверженности выросла до античного мифа. В финале вечера в череде страданий нашлось место и утраченной радости. За длинным столом, во главе которого оказался юбиляр, разместились герои еще одного его раннего опуса. На сцене озорно "славили" Мастера, а зрители вспомнили о тех годах, когда в балетах Эйфмана находилось место насмешкам и иронии. Публика ликовала. Также в рубрике:
|