Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 30 (7591) 2 - 8 августа 2007г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ТеатрРезультаты вдохновения могут хорошо продаватьсяПо свежим следам Международного фестиваля имени А.П.Чехова Наталия КАМИНСКАЯ
Главным событием стала фигура Робера Лепажа и четыре его спектакля. К нам прилетела яркая комета Галлея. В только что отыгранной "Трилогии драконов" Лепажа герои не раз принимаются отыскивать в небе это манящее светило. Вот и мы отыскали, хотя невозможно отделаться от некоторого ощущения дикости ситуации. Сорокадевятилетний канадец объехал весь мир со своими спектаклями, ставит по приглашениям театров всего мира. А мы наконец совершаем открытие. Спасибо Международной конфедерации театральных союзов и нашему фестивалю. В начале 90-х годов эта затея Валерия Шадрина казалась настоящей авантюрой. Но раз за разом Чеховский смотр запускал на суверенные российские небеса очередную театральную комету (а то и две, и три), вписывал Москву в международный театральный контекст, а москвичей и удивлял, и образовывал потихоньку. С поры диких 90-х годов, казалось бы, изменилось все: окна в мир давно распахнуты, возможностей масса. А на деле оказывается, что мы все равно совершаем открытия задним числом - так, вероятно, звезды когда-то сложились над нашей необъятной территорией. Конфедерации все труднее становится осуществить задуманное, выколотить на это средства и государственную помощь. Привоз сильно дорогостоящего Лепажа - самый настоящий подвиг организаторов, во что бы то ни стало не желающих снижать планку. А содержание нынешней афиши (автор этих заметок не касается балетно-оперных спектаклей), сам список имен-участников наводит на противоречивые размышления.
Список и респектабелен, и даже в некоторой степени консервативен. Здесь - наши завсегдатаи Деклан Доннеллан, Тадаси Судзуки и Филипп Жанти. Здесь те, кто остался на данный момент в сухом остатке от театральных просторов бывшего СССР: Роберт Стуруа и Темур Чхеидзе. Еще - Питер Брук, чье легендарное мировое имя вообще не нуждается в комментариях. Разве что присутствие спектакля Брука на каком-нибудь фестивале молодых радикалов надо было бы оговаривать: либо раритет, либо предмет для подражания, либо присутствие дедушки на играх внуков. Но Чеховский фестиваль не радикален. В особенности нынешний - он как-то так сложился, что ни разу за два месяца не потряс основ, не шокировал новизной приемов и интерпретаций. Плохо это или хорошо? Думаю, сама постановка вопроса не существенна. Хотя бывали годы, когда этот же фестиваль показывал ярко выраженные театральные ноу-хау, по крайней мере, для нашей публики они являлись таковыми. Ныне же и Филипп Жанти оказался равным самому себе, и Доннеллан, и Судзуки. С той только оговоркой, что равных по фантазии и мастерству Филиппу Жанти по-прежнему не сыщешь, Доннеллан собственной планки не уронил, но был досадно узнаваем, а Судзуки еще ближе продвинулся к тому эстетическому тупику, движение к которому просматривалось и в предыдущих работах. Не в лучшей форме предстал и Роберт Стуруа, но эта его форма - естественная реакция социально ориентированного художника на безумные обстоятельства жизни постсоветской Грузии. Новая, быть может, чрезмерная концентрация экзистенциального в его спектаклях есть самоощущение художника экзистенциальной персоной на этом празднике жизни. Не увидеть такого симптома мог только слабовидящий.
В сущности, при нынешнем обилии фестивалей, при возможностях поехать и посмотреть Чеховский фестиваль должен постоянно думать о концепции. Становиться площадкой для показа молодого и радикального, видимо, нет смысла - эту нишу с успехом займут другие. А вот высокое театральное качество и знакомство с доселе неведомым - по-прежнему плодотворный путь. В нынешний раз этот путь привел фестиваль к забавным показателям: за два месяца, кажется, ни в одном драматическом спектакле артисты ни разу не обнажились и не выматерились. Не было замечено ни справления большой нужды, ни потоков мочи или клюквенного сока. При всей смелости и современности Робера Лепажа и он особо не сподобился на подобные выразительные средства. Мы-то уже привыкли, что без них - никуда. А, оказывается, очень даже можно обойтись и при этом не оказаться в кювете процесса. Общее послевкусие от увиденного если и чуть-чуть горчит, то не раздирает язык и гортань. Ощущение скорбности и бессмысленности современного мира, вызванное в той или иной мере практически каждым спектаклем, не доходит до того края, когда срабатывает рвотный рефлекс. За исключением разве что работы Тадаси Судзуки все остальное категорически человечно, обращено так или иначе к историям о людях, внимательно к ничем не примечательной жизни индивидуума - даже если от ее имени апеллирует к целому космосу. Самое интересное в шекспировской сказке Доннеллана ("Цимбелин") - это теплые нюансы человеческих характеров. В фантастической мистерии Жанти ("Свет после света") ренессансно торжествуют возможности человеческой фантазии. Старина Брук в своей ошеломительно простой версии "Великого инквизитора" Достоевского будто бы говорит нам: "Я, ребята, не укажу вам, что я сам об этом думаю, а только внятно донесу до вас раздирающее разум содержание этой главы. Надеюсь, что ваш разум безучастным не останется". Ну то есть доверяет он возможностям зрительского разума, возлагает на них надежды. И, наконец, Лепаж, который в эти дни не сходит с уст театралов. Конечно, когда в спектакле "Проект "Андерсен" живой объемный человек вдруг выходит из плоского экрана, это впечатляет. Когда глупое окошко стиральной машины ("Обратная сторона луны") превращается в иллюминатор космического корабля, а лежащий на полу мужчина, отраженный в вертикальных зеркалах, парит в невесомости, - это, черт возьми, поражает изобретательностью и возможностями новых технологий. Но на самом деле технологии, находясь в распоряжении Лепажа, всего лишь освобождают новый простор для игры, в которой есть что-то неизбывно детское. Превращать одно в другое, самому превращаться, без конца путешествовать (путешествие - лейттема режиссера и одновременно любимая детская мечта), все время возвращаться душевной памятью к матери, к своим домашним - это свойства большого ребенка, "детского человека", как любили у нас в Отечестве называть кого-нибудь с душой поэта. Быть может, автора этих строк обманывает собственное впечатление, но кажется, будто программа нынешнего фестиваля невольно сложилась под старым девизом Стрелера "Театр для людей". Самые сложные спектакли все равно доступны среднему зрителю, не высокомерны по отношению к возможностям его восприятия. Более того - рассчитаны на самое широкое понимание. Это обстоятельство опрокидывает сразу два наших популярных ныне штампа. "Публике не нужны изыски. Ей надобно посмеяться и поплакать над простыми историями", - заявляют те, кто плодит дешевые коммерческие поделки. "Настоящий продвинутый театр недоступен широкой публике", - утверждают иные из тех, кто искушен. Но, оказывается, все еще есть на земном шаре театр высшей художественной пробы, который тем не менее доступен пониманию широкого зрителя и к нему обращен. Этот театр и дорого продается, и имеет коммерческую отдачу, и ничуть притом не пахнет дешевой попсой. Также в рубрике:
|