Территория мороза

Реальность документального кино и Андрея Кончаловского

Светлана ХОХРЯКОВА

Документалисты часто предъявляют игровому кино справедливые упреки в том, что страшно далеко оно от подлинной жизни, а его производители не умеют точно запечатлеть время, не погружаются в него досконально, поэтому все так неубедительно на экране, сплошная полуправда. Но у каждого свое ощущение правды. Андрей Кончаловский, к примеру, написал сценарий, по которому некто Крис Солимин (многие сомневаются в реальном существовании этого человека) поставил фильм "Мороз по коже". Случай, конечно, исключительный, из серии "все на продажу". Торгуют же на туристическом Арбате и на Западе русскими матрешками, осуществляют культурный транш в стиле а-ля рюс в виде классического набора из серии: балет - медведь - водка плюс самовар с баранками на морозе, закрепляя раз и навсегда сложившийся стереотип. Шаг в сторону не приветствуется. "Мороз по коже" - собрание всех этих атрибутов. Москва - криминальная (какая же еще, это как матрешка). Находящийся в тюрьме олигарх продолжает руководить процессом. По его приказу непосредственно в камеру доставляют американского хакера, чтобы тот украл нелегальные деньги. И этот несчастный иностранец проходит в российской столице все круги ада. Естественно, влюбляется в русскую девушку. Папа девушки - бомж (роль эта досталась Александру Ленькову и, судя по всему, станет его амплуа), живет где-то на задворках жизни, но владеет компьютером и даже способен дать дельный совет хакеру. Тут же разгуливает мишка косолапый, как и положено ему в России-матушке. В общем, кошмарное нагромождение "сувениров на экспорт", как если бы снимали фильм иностранцы, наскоком залетевшие в Россию. Андрей Кончаловский (а он был продюсером проекта) весьма цинично отработал данный вариант. Смотреть неприятно.

Только что в Москве завершился "Артдокфест" - первый Российский фестиваль неформатных (не телевизионных) документальных фильмов. Манифестом новорожденного форума стали постулаты: "Кинематограф рожден как документальное кино. Документальное кино живо, пока оно является искусством". Ряд фильмов, представленных на нем, наминировался и на соискание премии "Лавр" в области неигрового кино и телевидения. Запечатленная на экране жизнь - территория совсем иная, и та матушка Россия, что в ней представлена, по-настоящему продирает кожу мощным морозцем.

"Мать" Павла Костомарова и Антуана Каттина (в первом своем варианте - "Есть женщины в русских селеньях") у зрителя, выходящего после просмотра, вызывает реакцию, укладывающуюся в два емких слова: "дичь" и "жесть". Относятся они не к самому фильму как к художественному (именно так, хоть дело мы имеем с документальным кино) высказыванию, а к той жизни, что запечатлена на экране - деревенской, запущенной, страшной. Люди в нее погружены и даже не понимают, что так жить действительно нельзя. Не старая еще женщина на экране (она и есть "мать"), зубов уже нет, жизнь ее словно испила до дна, растит девятерых детей, работает на ферме с пьяными мужиками. И готова принять еще и чужого ребенка, мать которого работает тут же и вечно навеселе. Ее малыш ведет самостоятельную жизнь, копается в грязи, возит санки по лужам, может и покурить, благо мамаша сама смеха ради засовывает ему в рот сигарету. А ребенку-то года три. В этот момент даже зрители начинают возмущаться, но не людьми на экране, а режиссерами, которые спокойно все это снимают, вместо того, чтобы прекратить издевательство. Герои живут своей привычной жизнью, не обращая внимания на камеру и присутствие посторонних людей. В этом ужасе люди влюбляются, женятся, учатся. В скромном деревенском доме собирается закуска, накрываются свадебные столы. Невеста примеряет наряд. А потом приходят беззубые гости, простые и сердечные деревенские люди, для которых свадьба дочери главной героини фильма - событие. Опять же зрители, в частности молоденькие девушки, громко скажут: "Вот ужас-то". Для тех, кто не бывал в русской деревне, многое покажется тут сногсшибательным. Но так живут тысячи людей, вынуждены так жить. Водка тут - непременный атрибут, нет только медведей, а уж мат представлен в изобилии. Как говорили, так и зафиксировали. Но это совсем иная запечатленная реальность.

В бесконечном "Лукоморье" Вадима Антоневича речь идет о бывших наших соотечественниках в Израиле, где они стали бомжами. В течение часа мы наблюдаем за тем, как они ютятся на задворках жизни, ругаются матом постоянно, говорят "за жизнь". Даже любопытно первые минут двадцать, а потом становится неинтересно это слушать и смотреть, потому что нет никакого развития, ничего не происходит ни в жизни этих бомжей израильского разлива, ни на экране. Отсутствие четкой драматургии - страшная беда документального кино, способная загубить самую распрекрасную идею. И страдают в первую очередь зрители. Многим документалистам хочется быть такими же, как их собратья по игровому цеху. Поэтому в документалистику все чаще проникают элементы игрового кино. Иногда даже не поймешь, артисты это на экране или реальные персонажи из жизни, играют тут других или самих себя.

"Березовский Trip" Дмитрия Пищулина и Дмитрия Охотникова - тоже своего рода ужас о человеке, который, взяв деньги в кредит, намерен начать собственный бизнес. Молодой парень с невымышленной фамилией Березовский, имеющий жену и маленького ребенка, как-то незаметно превращается в безумца. Про таких говорят - "крыша поехала". Он становится почти городским сумасшедшим, а потом - щелчок, и человек словно бы исцелился, и то, что еще вчера он вытворял, кажется страшным сном. Это тоже бесконечная картина, что ее и губит.

"Фестиваль" Алены Полуниной - это, если угодно, вся правда о Фестивале "Территория", который проходит в Москве стараниями Евгения Миронова, Кирилла Серебренникова, Чулпан Хаматовой и Ко. Запечатлен он глазами молодых ребят, будущих актеров, которых собрали в Москве со всей страны. До поздней ночи они посещают спектакли, концерты, выставки, а потом в общежитии обсуждают происходящее. Причем говорят не об искусстве даже, а о взаимоотношении полов, физиологии. На такие мысли настраивает их увиденное. А показывают им на "Территории" все самое продвинутое и смелое, чего они в Магнитогорске и в Поволжье отродясь не видели. Почти во всех спектаклях обнаженная натура, причем мужская в основном, какие-то дяди сношаются на экране с дряхлыми старухами и так далее. Дети, а они действительно дети, совсем неискушенные, не все понимают и принимают. Кто-то прямо говорит, а зачем раздеваться на сцене просто так, когда этого драматургия не требует, рассуждают о том, а смогли бы они повторить сами подобный опыт или нет. Кирилл Серебренников и другие устроители в ответ упрекают их в том, что они не свободны и как будто приехали с другой планеты. А молодежь упрекала мэтров среднего поколения в недосягаемости, в том, что к ним невозможно подойти и о чем-то спросить. Потрясающая, надо сказать, картина происходящего сложилась в рамках отдельно взятой "Территории". Интересно, как организаторы фестиваля, и сами в прошлом провинциалы, теперь погружают юную смену провинциалов в столичную жизнь, почти нереальную для неофитов.

КИНО

• Территория мороза
  Реальность документального кино и Андрея Кончаловского
• Хроники Севера
  "Золотой компас" Криса Вейтца
• История с кушетки
  Завершился Международный кинофестиваль в Турине
• Бум во время "Листопада"
  Что предпочитает зритель в Минске

НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ

• Парень из лифта
• От любви до ненависти - 45 см