Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 03 (7616) 24 - 30 января 2008г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ПалитраНекабинетный директорТретьяковка почтила память Юрия Королева Елена ТИТАРЕНКО
В столице много выставок, часто скучных, реже - интересных, а больше всего таких, что и зрителя, и критика оставляют равнодушным. Смотришь и понимаешь, что никаких струн в твоей душе предъявленный материал не задел: да, о художнике представление ты составил, поставил галочку... И можешь быть совершенно свободен от эмоций! Грустно, но выставки такого свойства случаются даже в знаменитых музеях. К счастью, Третьяковской галерее удаются экспозиции, дающие ценную для жителя мегаполиса дозу эмоций. В этом ряду, хотя совершенно особняком, стоит выставка "Юрий Королев. 15 лет спустя..." в новом зале в Толмачах. Дело в том, что представленный здесь художник (весьма заслуженный, увенчанный лаврами и в узком кругу вполне известный) вошел в историю не столько своим творчеством, качество которого не станем умалять, но в первую очередь как один из директоров Третьяковки. Должность эта почетна и хлопотна в любое время, но Королеву время выпало особенное. Перестроечное - в данном случае вдвойне: прежде чем в стране "ускорение" переросло в горбачевскую "перестройку", самая настоящая перестройка началась в национальной галерее, как известно, основанной купцом Павлом Третьяковым и занимающей здание в Лаврушинском переулке еще с царских времен. Да только территория галереи с тех пор разрослась, не говоря уж о коллекции. Теремок в неорусском стиле ветшал, не выдерживая миллионов посетителей, и еще в 1960-е грозил однажды преподнести сюрприз. Как-то раз в одном из залов с потолка свалился большой кусок штукатурки - к счастью, ночью, когда музей пустует, поэтому никто не пострадал. Но даже без таких эксцессов было тесно и экспонатам, и людям, а музейный "климат" не выдерживал критики... Словом, разговоры о назревшей необходимости реконструкции ходили давно, да взяться за нее никто не решался. Пока в один прекрасный день 1985 года вход в ГТГ не был прекращен - по причине начавшейся реконструкции.
Наверное, можно было найти альтернативное помещение, где повесили бы сотню главных "хитов", чтоб у народа не возникло ощущения: галерея закрыта совсем. Но такой паллиатив был не по душе директору Королеву - он шел на перестройку без компромиссов. Москва жила "без Третьяковки" 10 лет: в 1995-м галерея вновь приняла посетителей в новом старом здании. Уже без Королева - его не стало в 1992-м, и огромный коллектив рыдал сперва на гражданской панихиде в Инженерном корпусе, только-только открытом, где сразу стало тесно от наплыва людей, потом в церкви на Ваганькове, пока шла заупокойная служба... Слезы были искренними, потому что директор вызывал у сотрудников галереи бурные эмоции. В том числе и негативные - представьте, как нелегко было тем, кто работал в ГТГ давно, сняться с насиженного места и заняться переездом, перевозя колоссальные фонды и кипы документов! Следом новая напасть: подготовка многотомного академического каталога собрания ГТГ, требовавшего кропотливейшей работы, а изданного спустя годы после ее начала. Наконец, нужно было осваивать новое помещение, куда Третьяковская галерея вселилась после объединения с Государственной картинной галереей народов СССР. Даже сейчас не все москвичи называют здание на Крымском Валу Третьяковкой, а 20 лет назад и подавно почти никто не воспринимал "сундук" в таком качестве. Между тем именно в нем, а не в Лаврушинском переулке состоялись важнейшие, в полном смысле эпохальные выставки титанов авангарда, ставших для нас всего лишь легендой: увидеть их творения было нереально. И вдруг посыпалось как из рога изобилия: Кандинский, Филонов, Шагал, Малевич, Татлин... Огромные очереди тогда же, на рубеже 80-х и 90-х, выстраивались и на персоналки художников другого поколения, которых советские люди никогда не видели во всей полноте. Так, Васнецов, Поленов и иже с ними представали в новом свете - как религиозные живописцы. А в залах верхнего этажа галереи "на Крымском" тем временем выстраивалась постоянная экспозиция, в непривычном ключе преподносившая историю советского искусства... Конечно, несправедливо приписывать все достижения Третьяковки, в те годы оказавшейся на переднем крае, одному человеку: гигантский коллектив сумел мобилизовать все ресурсы. Но ясно, что без директора такой прорыв бы не состоялся. Как не произошло бы грандиозное пополнение фондов новыми вещами, в том числе современных авторов, которых в советские годы к галерее не подпускали на пушечный выстрел. Сейчас многие - классики, но нужно было видеть лица этих людей, когда к ним в мастерскую приходили сотрудники ГТГ с целью отобрать работы на закупку! Скольких стариков порадовали, молодых вывели на звездную орбиту... Практически за всеми шагами каждого из отделов ГТГ, особенно "советских", ныне переименованных в отделы ХХ века, стоял Королев: ему не просто приносили заявки на подпись, но обязательно показывали потенциальные экспонаты, хотя бы фотографии. Директор - профессиональный и состоявшийся художник - принимал живейшее участие в комплектовании (как много значит это скучное слово!) коллекции ГТГ. И, по мнению многих, выбирал лучшие произведения, порой изумляя подчиненных своим азартом. Нынешняя выставка-мемориал - первая посмертная персоналка Юрия Константиновича Королева (1929 - 1992). Куратор Татьяна Ермакова сделала ее в непарадном ключе. Здесь нет того самого "известного живописца-монументалиста, народного художника СССР, члена-корреспондента Академии художеств", каковой фигурирует в энциклопедиях. Только графика из коллекции ГТГ и частных собраний, сделанная не на заказ, а сугубо для себя. А значит, отмеченная печатью личности, спрятанной за грудой повседневных дел и официальным списком звонких титулов. И потому экспозиция заставляет задуматься прежде всего о масштабе этой личности, которую забыли бы в нынешние времена, отменившие "фирменные" темы советских художников. Скажем, дорогой Королеву космос. Наверняка забыли бы, если бы не Третьяковка! Но так случилось, что успешный живописец, мастер оформлять общественные здания, учивший студентов в Суриковке и проявивший себя как неплохой организатор (еще с 1963 года возглавлял секцию монументальной живописи МОСХа, а в 1969-м был избран секретарем правления Союза художников СССР), в 1980 году был назначен на пост гендиректора ГТГ. Мог бы отказаться, жить без хлопот? Наверняка мог бы. Только тогда он не был бы Королевым. Так художник стал строителем. А в российских реалиях, особенно в эпоху исторического слома, возведение новых корпусов (хотя бы Депозитария - хранилища экспонатов, аналога которому в Москве нет и по сей день) - это прежде всего не стройка, а беготня по начальственным кабинетам. К слову, директор Русского музея Владимир Гусев помнит, как без конца встречал Королева в министерских коридорах. Создавать мозаики стало некогда - нужно было вникать в массу технологических тонкостей, пробивать, убеждать, в том числе собственных подчиненных... Но в том-то и фокус, что Королев был человеком увлеченным, даже одержимым. Помню, как горели его глаза, когда он водил сотрудников по свежевыстроенному Инженерному корпусу - сверхсовременному выставочному залу, как пояснял особое устройство дверей, способных автоматически блокироваться в случае пожара, как с гордостью показывал не только конференц-зал, но даже туалеты с мощными сушилками для рук... А на выходе из своего "Инженерного замка" махнул рукой в сторону библиотеки, проживающей рядом в усадьбе XVIII века: надеемся, что и это здание передадут нам! Убежденность в том, что Третьяковку надо расширять, в этом человеке была непреложной. Он тоже, как когда-то Цветаев, мечтал о "музейском городке". Наверное, был бы удивлен и обрадован сегодняшними планами ГТГ. Огорчился бы, что мегазвезда современной архитектуры Норман Фостер собирается перестраивать Пушкинский музей, а не Третьяковку. Порадовался бы, что воссозданный по его инициативе храм Николы в Толмачах теперь стал и пространством для экспонирования легендарных икон, и колыбелью хора Третьяковской галереи, выступающего в Старом и Новом Свете. Возмутился бы, узнав, какие страсти кипят в галерее вокруг "новейших течений"... Потому и устроила галерея посмертную выставку своего прежнего директора не где-нибудь на просторах Крымского Вала, а в Толмачах - во вновь обретенных владениях. Пригласила Королева-художника в новый камерный зал, где любит принимать незнаменитых авангардистов. Где не найдется места чересчур масштабным, пафосным космонавтам и прочим революционерам, но так хорошо смотрится станковая графика. Ходишь среди этих пейзажей, сделанных рукою мастера жанровых зарисовок и "нюшек" и думаешь: а мог бы одаренный юноша, учившийся у Дейнеки, найти своим талантам иное применение, нежели роспись кафе "Метелица", витраж в гостинице "Россия", мозаики на станции метро "Улица 1905 года" и на фасаде Дворца молодежи? Произведения не столь уж слабые, но в них ощутима вялость, герметичность, анемичность того времени. Пожалуй, дышал он тем же воздухом, что и его ровесники, устремившиеся в "подполье" (андеграунд), но путь избрал иной, более "светлый", если применить лексику Большого стиля. Что ж, давно написано: "Времена не выбирают, В них живут и умирают". Как знать, когда вслед за званием народного художника РСФСР и доцента Московского худинститута имени В.И.Сурикова, где он с 1972-го до самой смерти руководил творческой мастерской, Королев получил директорство в ГТГ, - не был ли это сознательный выбор художника? Ответ ищите на выставке, где романтика путевых зарисовок, преклонение перед классикой искусства и "красой земли моей" сочетается с жесткой самоиронией. Смелый и решительный, принципиальный и порядочный, каким вспоминают его коллеги, Королев, кажется, ощущал себя не покорителем пространства и вершителем судеб, а гоголевским "маленьким человеком"... Также в рубрике:
|