Одному пытка, другому - наслаждение

Завершился Фестиваль "Литература и кино" в Гатчине

Светлана ИГОРЕВА при участии Павла КАШУРИНА
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ
Гатчина -Москва

Фестивальный центр в Гатчине - кинотеатр "Победа"

В фойе гатчинского кинотеатра "Победа", где уже в четырнадцатый раз проходил Российский кинофестиваль "Литература и кино", продают книги. Подбирают их сообразно программе и с учетом того, кто из кинематографистов и писателей посетит Гатчину. На сей раз продавали книгу Александра Журбина - члена жюри, книгу о Дмитрии Харатьяне, который давал тут свой творческий вечер, продавали сочинения Сергея Есина, тринадцать лет подряд возглавлявшего жюри. Тут же имелись книги Лидии Чарской, поскольку один из фильмов конкурсной программы - "Тайна сибирской княжны" - снят Владимиром Грамматиковым по ее одноименной повести. Тут же - "Анна Каренина": к 180-летию со дня рождения Льва Толстого в Гатчине показали ретроспективу, подготовленную Госфильмофондом, из нескольких экранизаций этого романа, первая из которых сделана - Владимиром Гардиным в 1914 году. Среди исполнительниц заглавной роли - Мария Германова, Грета Гарбо, Вивьен Ли, Алла Тарасова, Татьяна Самойлова, Софи Марсо. Продавец пожаловалась, что принесла "Анну Каренину" в надежде, что после просмотра люди будут покупать и Толстого, но надежды не оправдались. А мы-то всегда произносим похвальное слово в адрес киноинтерпретаций великих романов вроде "Идиота" в адаптации Владимира Бортко, повысивших продажи произведений Достоевского. Гатчина - один из типичных городов России, дающий при наблюдении за тем, что происходит на его фестивале, пищу для размышлений.

Режиссеры С.Говорухин, А.Орлов, А.Герасимов

В зрительном зале находиться всегда интересно. Узнаешь все про свой собственный вкус и выбор, про наше кино и литературу. Много интересных историй приносят участники фестиваля даже из туалета, где зрители продолжают обсуждать увиденное и даже хватают под локоток кого-то из творцов, иногда и не подозревая об их принадлежности к кинематографическому цеху. Зрители обижаются, когда им не разрешают присутствовать на пресс-конференциях, в которых принимают участие, скажем, документалисты, чей фильм они только что увидели. А когда им позволят остаться, выказывают недовольство вопросами, которые задают журналисты, потому что видят все другими глазами.

В один из фестивальных дней присутствовала на показе двух фильмов Максима Гуреева - "А пейзаж безупречен..." о Саше Соколове и "Москвадва" о Дмитрии Пригове - это одна из последних съемок, после которой этот талантливый человек ушел из жизни. Пригов с экрана рассказывает о московских домах Толстого, других наших классиков, а потом мы оказываемся перед его собственным домом в московском Беляеве, где он прожил лет сорок, и который у нас на глазах сносят. Зрители рядом со мной начинают возмущаться: кто отобрал этот фильм, до чего вообще дошли люди, что уже не стыдятся ставить себя в один ряд с классиками, какой-то Пигов, а то и Пирогов, совсем уж дошел до ручки, занимая наше внимание подробностями собственной жизни. А "Пигов-Пирогов", он же Пригов, в это время смотрит на Москву с одной из ее высоток, а за плечами у него белые крылья из каких-то перьев, словно у ангела. Перед кончиной Дмитрия Александровича снимал и другой режиссер, и в том проекте каждому из писателей был присвоен образ животного, и Пригов появился в облике летающей собаки. Если с фильмом "Москвадва" публика еще как-то смирилась, то образ Саши Соколова, в основном неведомый до этой экранной встречи, довел, что называется, до точки кипения. М.Гуреев буквально прихватил Сашу Соколова, давнего уже жителя Америки, когда тот приехал в Крым. Саша Соколов, как подтвердили мне это очевидцы его крымского обитания, страстно полюбил Коктебель и теперь решил там даже обосноваться, и разрывается между Крымом и Флоридой. Саша бродит по горам, по провинциальным разбитым феодосийским улочкам, слушает выступление духового оркестра, а рядом еле на ногах стоит подвыпивший человек. Идет своим чередом обычная жизнь. И Саше Соколову все это в кайф. Он - как инопланетянин в некогда своей стране. Самое интересное здесь - как раз внедрение писателя в другую и, казалось бы, чужую жизнь. Для кого-то стало открытием, что Саша Соколов вообще жив, ведь не видно его и не слышно. Максим Гуреев приставил своего героя к белой стене, выставил как на расстрел и дал возможность долго читать отрывок из его произведения. Время кажется вечностью, пока Саша Соколов перелистывает страницы. Длится это, наверное, минут 10, почти полфильма. Зрители начинают истерически хохотать, каждая новая страница для них - очередная абракадабра и бесконечность, тут они в очередной раз произносят фразу о том, а отбирал ли кто-нибудь вообще фильмы на фестиваль, раз просочилась такая картина. Саша Соколов меж тем заканчивает "пытку" и смотрит в полном изнеможении с экрана. Только ради этой минуты уже стоит досмотреть этот фильм. В общем, зал бурлит, кое-кто из членов жюри в полной растерянности, и разговоры об увиденном долго не прекращаются. Документалисты, смотревшие этот фильм, говорят о том, что к самой картине масса претензий, что она не сделана и существуют проблемы с ремеслом, но вот Саша Соколов их возбудил сильно, и теперь обязательно надо его перечитать. Он, как тип, некоторых просто потряс.

(Но, может быть, это и есть тот самый пресловутый новый киноязык, который столь необходим современной кинодокументалистике, если она действительно собирается выжить на этой поляне, затоптанной и загаженной вездесущим ТВ? Ведь в данном случае речь идет о портрете писателя, смысл существования которого в наблюдении за жизнью и в писании текстов. На протяжении всего фильма он этим, собственно, и занимается. Ходит, смотрит, слушает, а потом читает текст. А вам, господа, чего от него надо? Чтоб важно надувал щеки и нес с экрана что-нибудь высокодуховное и судьбоносное. Так, может, и привычней, да вот лучше ли?)

После просмотра очень многих картин - документальных и игровых в особенности - зрители выражали свой протест, недоумевали, как вообще можно такое снимать, поражались тому, до чего дошло наше кино. Все хотят шедевров, но их нет, их и не может быть много. Но вот выбор зрительского жюри прошлой Гатчины - подвергнутый остракизму критиков фильм Натальи Бондарчук "Пушкин. Последняя дуэль". Картины Станислава Говорухина тут идут на ура, и нынешняя его "Артистка" - не исключение.

А публика собирается в Гатчине самая неожиданная. На документальныю картину Мартироса Фаносяна "Я - Гурджиев. Я - не умру", которой открывался конкурсный показ, пришла, к примеру, дама, живущая под Парижем, в Фонтенбло. Ее родители - гатчинцы, и сама она прежде здесь жила. А теперь окна ее французской квартиры выходят на кладбище, где похоронен Георгий Гурджиев, человек удивительной судьбы, оказавший влияние на Сталина и Гитлера. Но загадку этого человека все же раскрыть не удалось.

Кстати, с Гатчиной многое часто связывает кого-то и из участников фестиваля. Всякий раз обнаруживаются какие-то корни. Вот и теперь, приезжавший на фестиваль актер Александр Тютин получил инструктаж своей мамы, которая в Гатчине провела не один год, по поводу того, куда надо пойти и кого навестить.

Сердечные дребезги

Председатель жюри В.Хотиненко на церемонии награждения

Нынешний год стал, как говорят многие, переломным для фестиваля. Сменилось его руководство, да и жюри впервые возглавлял не Сергей Есин, а

Владимир Хотиненко . Многолетний и бессменный генеральный директор "Литературы и кино" Генриетта Ягибекова живет теперь в Кисловодске, и, как выяснилось, даже местные журналисты ничего не знают о ее судьбе, притом что она была очень заметной фигурой в городе. Дело подхватила нынешний директор кинотеатра "Победа" Елена Тимофеева, все 14 лет вместе с Генриеттой Ягибековой и другими сотрудниками кинотеатра тащившая на плечах тяжелый фестивальный воз. Всякий раз только поражаешься, что как-то удается собрать этот фестиваль и достойно провести, всех принять, имея за душой гроши по сравнению со многими другими фестивалями. То, что остается за кулисами событий, могло бы привести постороннего наблюдателя в шок. Например, в этом году, словно сговорившись, выбывали из рядов потенциальных участников фестиваля люди: заболевали актеры, режиссеры, журналисты, приходилось бесконечно сдавать их железнодорожные билеты. У кого-то из них были запланированы творческие встречи и концерты, но температура или острая зубная боль не позволяли выехать из Москвы и Петербурга. Уж как здесь ждали Лию Ахеджакову. Год назад ее не смогли уговорить приехать с картиной "Изображая жертву", на этот раз в конкурсе было сразу два фильма с ее участием - "Потапов, к доске!" Александра Орлова и "Ниоткуда с любовью, или Веселые похороны" (теперь он именно так называется, с некоторой перестановкой слов) Владимира Фокина. Приехали на фестиваль друзья Ахеджаковой - Александр Орлов и его жена - актриса Алла Будницкая. Поехали всех их встречать, и, когда из вагона не вышла Лия Ахеджакова, у встречающих просто ноги подкосились, а у гендиректора фестиваля подскочило давление. Это лишь один пример. Фестивальное дело - нервное, требующее мужества и отменного здоровья.

Президент фестиваля С.Крючкова

Полетела и программа, связанная с вхождением в должность президента фестиваля актрисы Светланы Крючковой. В течение нескольких лет этот титул носил писатель Даниил Гранин, который в последние годы от дел отошел, и фактически фестиваль не имел президента. И тогда Светлана Крючкова энергично приняла предложение возглавить "Литературу и кино". Выстроили целую сетку мероприятий с ее участием. Ждали ее приезда в Гатчину каждый день, волновались журналисты, нервничали организаторы. Но актриса попала в реанимацию, подвело сердце, и появилась на церемонии открытия только на экране, обратившись с президентским посланием к гостям и участникам. Но надежды не покидали, к тому же Светлана Николаевна уверяла, что приедет. Без нее прошел и вечер композитора Исаака Шварца (который, кстати, входит в состав попечительского совета фестиваля), где Светлана Крючкова должна была исполнить песню из фильма "Рабочий поселок". Собственно, под нее выстраивалась и затевалась презентация фильма "Анна Ахматова, или Луна в зените", где Крючкова сыграла роль Ахматовой ("Культура" подробно писала об этом фильме, как и о многих других, показанных на фестивале). Не дождались. Картину представляла другая Ахматова, другого возраста (две актрисы тут ее играют) - Светлана Свирко и режиссер фильма Дмитрий Томашпольский. Президент фестиваля все же приехала на свой поэтический вечер "Назначь мне свидание..." в Приоратский дворец. В программе - Цветаева и Петровых. И тут случился инцидент. Крючкову привезли рано, говорят, что из больницы. Но по давней традиции перед выходом актрисы устроили награждение тружеников Гатчины в преддверии 8 Марта. Так было и прежде - приходило городское начальство, приглашались сельские врачи, учителя, библиотекари, им вручали цветы и грамоты, а потом уж выходили Алла Демидова, Леонид Мозговой, Вениамин Смехов со своими поэтическими программами. Это как подарок лучшим людям Гатчины. Но ладно бы все это длилось недолго, а тут аж на 45 минут все растянули, а Светлана Крючкова больна. Надо было драматургию сломать, переставить местами часть творческую и официальную с ее наградами и призывом идти на выборы. В общем, сложилась не так, как должно. Но вот наконец вышла Светлана Крючкова и сказала все, что думает по данному поводу: "Я человек прямой и другой уже не буду. Нехорошо приходить в купальнике и оказываться на балу. Меня отпустили из реанимации, а тут мне плюнули в лицо... Я не животное... Я уже ничего не хочу после такого отношения. Просто взяли меня и зачеркнули". Вспоминая Ахматову, читая Цветаеву и о ее "сердечных дребезгах", Светлана Николаевна все время возвращалась к тому, что ее зачеркнули, говорила, что урезает программу из-за непредвиденной задержки, предлагала тем, кто пришел не ради встречи с поэзией, а за подарками, покинуть зал. Многие из присутствующих оскорбились до глубины души, все эти скромные и в основном пожилые женщины, только что отмеченные как передовики и женщины года, как и "мужчины дела и слова". Они-то ни в чем не виноваты. Кое-кто хотел покинуть зал, обидевшись на высокомерие и отповедь актрисы, но все же притихли и остались на местах, а вот гатчинское начальство тут же покинуло зал в оскорбленных чувствах. Неприятно было очень, но надо было продумать драматургию вечера. Вот так прошла встреча с новым фестивальным президентом.

И еще одно событие заставило фестиваль пошуметь. В жюри трудился композитор Александр Журбин. А тут как снег на голову - интервью Никиты Михалкова, вышедшее в одной из газет, где речь шла о довольно пикантных вещах, и было странно все эти откровения читать. Все просто онемели. И Журбин вместе со всеми, не понимая, почему вдруг он стал пешкой в какой-то странной игре. Журналисты, естественно, с тех пор не оставляли новоиспеченного ньюсмейкера в покое. Так довольно ровная фестивальная жизнь выходила из берегов.

"Евгений Онегин" для школьников

Н.Усатова и Н.Егорова

Одно из наиболее ярких событий фестиваля случилось в самом его начале. Представили проект "Леннаучфильма" и режиссера Александра Кривоноса, уже готовый, презентация которого когда-то происходила в Гатчинском дворце. Это "Уроки русской словесности. А.С.Пушкин. "Евгений Онегин", прочитанный и прокомментированный Валентином Непомнящим - доктором филологических наук, председателем Пушкинской комиссии Института мировой литературы Российской академии наук. Пять частей по 26 минут предназначены для образовательных целей. Трудно сказать, насколько интересным все это станет для школьников, но взрослый человек, интересующийся предметом, получит свою долю наслаждения. Перед нами - собеседник, и он излагает свою точку зрения на то, что же, собственно, в романе происходит, какие взаимоотношения связывают героев и почему они поступают так, а не иначе. Все эти нетривиальные, а иногда просто революционные размышления погружены в контекст времени и литературы, культуры в целом, и столько нового открывается в, казалось бы, давно проштудированном и ясном произведении. Этот видеофильм выпущен на DVD и предназначен для уроков литературы, прежде всего школьникам и преподавателям. Вот каким только образом он станет доступен всем страждущим, сказать не беремся. Но сам факт его появления - настоящее событие.

Спиваковский и дети

Картину "Натурщица" Татьяны Воронецкой приехал представлять в Гатчину актер Даниил Спиваковский. Появился буквально на два дня. Сейчас актеры много снимаются, и у них уже нет времени на долгое пребывание на фестивалях. Даниил дал пресс-конференцию, привез свою жену - стюардессу, которая вот-вот станет мамой и с которой он познакомился на борту самолета, когда летел на съемки в Санкт-Петербург, провел творческую встречу в Музее истории Гатчины, где очень всем понравился, пришел в интернат для детей-сирот. Ответил на их робкие вопросы о том, как стать артистом, где он снимается и кто его родители. Детей интересовал и вопрос, женат ли Спиваковский, но никто не рискнул его задать, только шумок пошел по рядам актового зала, где и собрались на встречу с актером. Спиваковский не пел, не плясал, только разговаривал, вначале не зная, о чем, собственно, следует говорить со столь юной аудиторией. А потом диалог набрал силу, и все пошло, как по маслу. Особенно пришлись к месту история с крысой, которую его герой император Петр III в фильме "Ораниенбаум. Серебряный самурай" Владимира Котта, снимавшемся в Гатчине позапрошлым летом, подвергал испытаниям, и его игра в солдатики в зрелом возрасте. А когда Даниил Спиваковский уехал, в Малом зале кинотеатра "Победа" показали фильм Эраста Гарина "Фонтан", где сам Гарин сыграл главную роль. Удивительно, насколько похожи пластика, да и черты лица Гарина и Спиваковского.

Конкурс

В игровом блоке конкурсной программы представлено на этот раз было 13 полнометражных картин, а год назад их было только шесть. Все они очень разные: так называемые зрительские, и более элитарные, четыре фильма, подходящие для семейного просмотра и подростковой аудитории, чего никогда прежде не случалось ("Золотой полоз" Владимира Макеранца по сказам Бажова, "Крэйк" Марины Казниной по мотивам повести "Приключения доисторического мальчика", "Потапов, к доске!" Александра Орлова (того самого, который снимал "Женщину, которая поет", "Гобсека" и "Похождения Чичикова", телесериал "На ножах"), "Тайна сибирской княжны" Владимира Грамматикова (не путать с сериалом) по повести Чарской. Интересное переплетение названий: фильм Юрия Кары "Королев" снят по книге Натальи Королевой "Отец", а "Отец" Ивана Соловова - по рассказам Андрея Платонова "Семья Иванова" и "Возвращение". "Натурщица" Татьяны Воронецкой основана на рассказе Юрия Нагибина "Трое и одна, и еще один". Зато внеконкурсная картина "Искушение" Сергея Ашкенази снята по его же повести "Натурщица". В конкурсе участвовали также: "Артистка" Станислава Говорухина по пьесе Валерия Мухарьямова, "Ванечка" Елены Николаевой по произведениям Эдуарда Тополя, "Изгнание" Андрея Звягинцева по мотивам "Запаха камня" Уильяма Сарояна, "Ниоткуда с любовью, или Веселые похороны" по повести Людмилы Улицкой "Веселые похороны", "Русская игра" Павла Чухрая по пьесе Гоголя "Игроки" и "Яр" Марины Разбежкиной по одноименной повести Сергея Есенина. Картина пестрая - по жанрам, кругу выбираемых авторов, по стилистике и качеству произведенного кино. Но особенностью кинофестиваля "Литература и кино" всегда была попытка зафиксировать процесс адаптации того или иного литературного произведения, даже если попытка оборачивалась крахом. Интересен сам подход к первоисточнику. Фестиваль в Гатчине всегда позиционировал себя как фестиваль-лаборатория, смотр опытов и поисков. Подробно на всех этих картинах мы не останавливаемся, поскольку все они в разное время были отрецензированы на страницах "Культуры".

В документальную часть конкурсной программы вошли фильмы в основном о писателях XX и XXI веков, это вышеназванные Саша Соколов и Дмитрий Пригов, Андрей Битов в картине Сергея Головецкого "Андрей Битов. Писатель в полуписьменном мире" (изумительно схвачена натура писателя, который такой, как он есть, без гарнира навязчивых историй, которые никакого отношения не имеют к духу самого писателя). Или вот кинодраматург Валентин Ежов, принимавший участие в работе над такими картинами, как "Баллада о солдате", "Белое солнце пустыни", "Крылья", "Дворянское гнездо". В картине Бориса Шейнина "Очень трогательная комбинация (записки сценариста)" он предстает на редкость живым и веселым человеком, с уходом которого открылись какие-то закрытые темы, довольно драматические, которые, как оказалось, вмещала его душа. "Чугунный голос" Екатерины Аккуратовой - о поэте Ярославе Смелякове, судьба которого сложилась трагично: даже отбыв тюремный срок и пострадав сполна от советской цензуры, он эту власть не возненавидел. Тут же Арабов и Гурджиев в интерпретации режиссеров Когана и Фаносяна. И только одна глыба - Лев Толстой в "Полустанке" Галины Евтушенко и Льва Гришина - еще один взгляд на трагический уход, предшествовавший уходу из жизни. По большей части это картины живые, иногда спорные. Но нет тут и в помине говорящих голов, перемежают которые архивные кадры и скольжение камеры по музейным предметам, связанным с тем или иным героем из клана писателей. По счастью, кино неживое постепенно уходит, не считая многочисленных поделок телевизионного толка, раскладывающих жизнь великих людей на скандальные частицы.

    

Алексей ВАРЛАМОВ, писатель, член жюри:

- Идея неразделения литературы и кино мне кажется очень плодотворной. Я - все-таки человек не от кино, во всяком случае, от фестиваля как такового довольно далекий. Я был в Гатчине год назад в качестве гостя, и вот теперь меня пригласили в жюри, и это для меня большая честь. Это крайне интересно. Гатчина, гатчинский край для меня - одно из самых сокровенных, таинственных мест России, открывшееся мне много лет назад, когда совсем молодым человеком я впервые, правда, очень коротко, здесь побывал и сохранил смутный образ большого дворца, громадного парка, озер, гротов, мостов. Год назад я увидел на фестивале много заинтересовавших меня картин, молодых режиссеров, которые произвели большое впечатление. Мы, к сожалению, живем в эпоху, когда культурная планка резко упала. Я не считаю, что литература ушла от тех задач, которые ставила перед собой лет двадцать - тридцать назад. В литературе серьезных произведений хватает. Другое дело, что, к несчастью, она не востребована обществом. Наши читатели, на мой взгляд, читают в массовом порядке не те книги, которые следовало бы читать. Надеюсь, что через кино можно пробудить интерес к настоящей, подлинной литературе и поднять культурную планку, отвлечь читателя от телевизора с его жвачкой и рекламой, заставить людей думать, сочувствовать, сопереживать, сострадать - это все то, что совершенно изгоняется из нашей жизни все больше и больше. Можно говорить о каком-то материальном прогрессе, а о духовном, к сожалению, говорить не приходится. Такие акции, как этот фестиваль, относятся к фронту внутреннего сопротивления.

    

Аркадий КОГАН, режиссер фильма "Юрий Арабов. Механика судьбы":

- Наш фильм не о творчестве, а о самом Арабове. Фильм о его творчестве был бы совсем другим. Я давно наблюдал за Юрием Арабовым, он был мне интересен как поэт, сценарист, писатель и философ, но до определенного времени не было у меня желания снимать фильм о нем. В его судьбе произошло нечто, что имеет отношение к тому, в чем он всех убеждает: в судьбе каждого человека происходят события, связанные с обстоятельствами прошлого. Когда я узнал, что через 40 лет Арабову позвонил отец, когда-то оставивший семью, то понял, что надо снимать кино. Юрий Николаевич долго сопротивлялся и, к сожалению, до тех пор, пока не умер его отец. Я рассчитывал на то, что они встретятся. Но жизнь распорядилась иначе. И все же эта линия появилась в нашей картине благодаря тому, что есть дом, где отец жил, и мы поехали туда. Это механика судьбы Арабова. Мы много спорили. Арабов говорил, что этот человек, его отец, не имеет отношения к его жизни. Он вырос без отца и не понимал, зачем эпизод с ним вставлять в кино. Но ведь все не так. Отец имел решающее значение в жизни Арабова, то есть его отсутствие. Для ребенка - это страшная травма, и с этим он проживает жизнь. Сам же признался мне, что к Богу пришел от безотцовщины.

Та среда, в которой находится Юрий Николаевич, скажем, помойка в начале фильма, - это не моя режиссура, это режиссура Арабова. Это первое место, куда он меня привез. Это не фон, а содержание. И от тех вроде бы случайных людей, которых он встречает в кадре, получает импульсы. Продавец арбузов, дорожные рабочие, которых вы видите на экране, составляют атмосферу его жизни и прозы. Момент творчества проходит здесь, а не за компьютером.

Казалось бы, Юрий Арабов сам пишет, работает в кино, но участие в нашем фильме для него - еще одна возможность высказаться. Он делает это не из тщеславия. Мне кажется, его он давно в себе изжил. Он делает это для того, чтобы то, чем он занимается и о чем думает, еще раз дошло до людей. Его книги читают, но процесс чтения сейчас стал менее значительным в жизни, нежели процесс смотрения. Арабов прагматично подошел к делу, сказав: "Давайте снимем фильм, может быть, он прибавит количество людей, которые возьмут в руки книгу". Далее все происходило достаточно забавно. Он старательно оберегал все то, что касалось его жизни. У нас с ним были разные цели. Он хотел рассказать в кино о том, что думает, а в кино рассказать можно только одним способом - прожив какой-то кусок жизни и дав людям на это посмотреть. В свою жизнь он старательно не пускал. "Механика судьбы" почти целиком снята мною как оператором, поскольку Юрий Николаевич не хотел работать при посторонних людях. Иногда после просмотра фильма спрашивают: а есть ли у него жена? Она есть, но Арабов не захотел, чтобы ее увидел зритель. Он закрыл эту часть жизни. Сам Арабов - очень жесткий драматург, и если что-то не имеет отношения к сюжету, он это безжалостно убирает.

    

Сергей ГОЛОВЕЦКИЙ, режиссер фильма "Андрей Битов. Писатель в полуписьменном мире":

- Для меня кино, в том числе и документальное, - нечто близкое к опере. Сюжет, история - они, как либретто. Когда я снял фильм о начале Великой Отечественной войны, ко мне подходили люди и спрашивали, буду ли я и дальше разрабатывать тему войны. И я подумал: вот бы после премьеры "Тоски" у Пуччини спросили: "Скажите, а вы и дальше будете разрабатывать тему революционного движения в Италии?". Мы же слушаем оперу "Иван Сусанин" не для того, чтобы узнать, как поляки пришли в Москву. Для меня Битов - это поезд, приходящий на перрон в 1896 году. Он очень кинематографичен по сути. Посмотрите, как он движется, вздыхает и говорит. Он никогда не застывает, он не статичен. С ним всегда что-то происходит, какие-то микропроцессы, не очень уловимые глазом, но уловимые камерой. Битов - внутренне свободный человек. В финале фильма он выходит на крыльцо и садится. Какой еще 70-летний классик у нас сядет на крыльцо, где ходят ногами люди. Он - не гламурный человек. Я читал его не больше других. Но удалось с ним заговорить, сыграть на бильярде, и даже сходили как-то в баню. Попарились, зашли в чебуречную на Сухаревке, ели чебуреки стоя. Постепенно появлялось доверие. В приглядывании друг к другу прошло полгода, а снимали два дня. Андрей Георгиевич - человек, знающий себе цену, и у него было чувство неудовлетворенности теми фильмами, которые были сделаны о нем, а снимают его часто. И он, я думаю, хотел, чтобы остался портрет, адекватный ему, и мы были его инструментом. Можно сказать, что он - автор фильма. История со столетним письменным столом, который заказывал еще дед Андрея Георгиевича, пришла неожиданно. От зеленого сукна бильярда мы перешли к сукну этого стола, которое прохудилось, и я подумал: сделаем доброе дело, перетянем его, пока работаем над картиной. Отсюда все и пошло.

Мы имеем дело с плоским экраном. А разрушить плоскость могут только образные системы. Идет процесс вульгаризации мира, и возникает чувство внутреннего протеста такой силы, что иногда хочется взять в руки лом и ударить по телевизору, хотя телевизор тут ни при чем.

    

Даниил СПИВАКОВСКИЙ, актер (фильм "Натурщица"):

- Я с оптимизмом и радостью смотрю на то, что происходит в нашем кино. У нас снимают очень разные картины, сделанные в разных жанрах, рассчитанные на самую разную публику и возраст. Есть авторское кино, есть блокбастеры и триллеры. Это замечательно. Я провожу аналогию с книжным магазином. Люблю там бывать, разглядывать, что же выставлено на полках: где-то детективчики, где-то беллетристика, классика и фантастика. Пускай будет выбор, пусть зритель сам решает, что ему смотреть.

В "Натурщице" меня привлекла история, актерская компания и то, что в таком амплуа я не так часто работал. У меня есть вопросы к картине, но тут уж я буду политкорректен. Мне интересно было разобраться в том, что же это за человек - мой Эшенбах. Время его пребывания в фильме я бы сократил, но это уже дело десятое. Мне было интересно, и мы никогда не знаем, что же в результате получится. Фильм Татьяны Воронецкой выдержан в определенной эстетике, и в этом его большое преимущество. Я часто задаюсь вопросом, стоит ли экранизировать то или иное произведение. Стоит обязательно, как и переносить на сцену Достоевского, Набокова и Нагибина. Выразительные средства у театра, кино и литературы разные, но тем интереснее.

Я с большим вниманием отношусь к тому, что мне предлагают режиссеры. И "Натурщица" не исключение. Я активно сотрудничаю не только с режиссером, но и со сценаристом, художником по костюмам, при этом достаточно открыто выражаю собственную позицию. Таких людей, как мой персонаж в "Натурщице", я видел в своей жизни. Такие люди населяют любые континенты нашей планеты. Они закрытые, закомплексованные в силу разных обстоятельств, подавляют свои чувства, которые сдавливаются внутри, как пружина, а потом происходит взрыв. Хотя, если бы с этим мужчиной оказалась рядом другая женщина, он, возможно, раскрылся бы иначе. И, может быть, жил по-другому. Мне нравится название фильма. Есть принципиальная разница между натурщицей и музой. Моему герою льстит, что он стал обладать красивой женщиной, которой он долго добивался. Но он к ней относится, как к вещи, считая, что все можно купить.

Иногда мне кажется, что что-то не получилось в роли, а это вдруг пользуется успехом у зрителей и критиков. А я думал, что катастрофа. А иногда размечтаешься: "Ну, тут я рванул", а люди говорят: "Какой ужас!". Но бывает, что оценки совпадают.

    

Александр ОРЛОВ, режиссер фильма "Потапов, к доске!":

- В нашей картине снималось много детей, и работалось с ними идеально, гораздо лучше, чем со взрослыми. А ведь заняты нормальные ребята - "простые солдаты", которых я искал по школам, а не дети-артисты. С теми, кто сразу спрашивал, сколько ему будут платить, говорил, что в рекламе он получал двести долларов за день, тут же расставался. Девяносто процентов из моих ребят вообще не читали сценарий, поэтому каждый день им было интересно. Текст учили на площадке. Единственная трудность, что ребята могут работать только до двух часов, как в школе. В это время они в состоянии сосредоточиться и выполнить задание. А после обеда - такое ощущение, что их напоили, не могли и двух слов запомнить.

Я всю жизнь работал с классиками, с ними легко. А тут - наша современница, писательница Тамара Крюкова, очень милая дама. Она написала маленькие школьные истории ералашного типа, и их нужно было объединить, выстроить взаимоотношения героев. Я взялся за этот материал, предложенный мне продюсером, потому что как-то незанятно стало работать во взрослом кинематографе. Мера пошлости, которой забит экран, зашкаливает, и истории одни и те же. Захотелось окунуться в другую среду. Не все удалось по разным причинам, но работать было интересно. Возможно, что и по линии пошлости чего-то удалось избежать. Сценарий делался по ходу дела, потому что автор книги с чем-то не была согласна.

КИНО

• Одному пытка, другому - наслаждение
  Завершился Фестиваль "Литература и кино" в Гатчине