Люди на окраине

"Юрьев день" Кирилла Серебренникова, "Дикое поле" Михаила Калатозишвили и другие фильмы "Кинотавра"

Светлана ХОХРЯКОВА Фото автора

В. Гай Германика с собачкой. Такие они, "новые люди"

В день закрытия

"Кинотавра", проходившего недавно в Сочи , показали "Окраину" Петра Луцика по его же сценарию, написанному с Алексеем Саморядовым. Картина 1998 года, дебютная для Луцика, стала прямо-таки сенсацией как для тех, кто ее никогда не видел, так и для посмотревших ее уже в который раз. Удивительное дело, сегодня она производит еще более мощное впечатление, чем десять лет назад, а уж как ко времени - этому можно только поражаться. Вокруг колхозной земли разворачивается бой не на жизнь, а на смерть. Отдали кровные пяди влиятельным и денежным людям, и вроде бы воевать за них некому, и погибать некому. Но отправились по России колхозники, дошли до самой Москвы с Урала, чтобы расквитаться с обидчиками. Если показать случайному зрителю фрагмент этой картины, то он наверняка подумает, что это какое-нибудь старое советское кино, такова его поэтика. Происходят между тем на экране самые невероятные вещи, и сражаются колхознички не на жизнь, а на смерть, готовы загрызть любого бюрократа, что и делают буквально. Впиваются в шею и съедают потихоньку, чтобы больше не гадил на родной земле. Нет уже 14 лет Алексея Саморядова - погиб нелепо на одном из фестивалей. А вслед за ним, сняв "Окраину", ушел и Петр Луцик. Теперь уже можно сказать, что они сформировали 90-е, и без оглядки на них невозможно рассматривать то кино, которое мы имеем теперь.

Вечером того же дня на "Кинотавре" раздавали призы, и сценарий фильма Михаила Калатозишвили "Дикое поле", написанный Луциком и Саморядовым был назван лучшим, посмертно для этих талантливых людей. Сама же картина вызвала самые разные оценки. Критики, которые дали ей свой приз, накануне спорили. Кое-кто сказал, что режиссура тут нулевая, но как это возможно, если фильм сложился. Кто-то называл Олега Долина - молодого актера, сыгравшего главную роль, - открытием фильма, а кто-то человеком с неподвижным лицом. Так почти всегда бывает с картинами, которые выбиваются из общего ряда, затрагивают зрителя по-настоящему.

Сам Михаил Калатозишвили снимает кино редко, с большими перерывами в семь - восемь лет. Последняя его картина "Мистерии" была сделана в 2000 году, а потом было только две документальных ленты в 2001 году. Двадцатишестистраничный текст Луцика и Саморядова возбудил творческую энергию, когда просто невозможно было молчать.

Герой "Дикого поля" - молодой врач Митя живет в степи, где-то на краю земли, вдали от людей, которые ежедневно приезжают к нему из округи, приходят сами, привозят своих детей и даже корову, нуждающуюся в экстренной медицинской помощи. Что он здесь делает, можно только гадать. То ли приехал по распределению, то ли это какой-то осознанный выбор.

Михаил КАЛАТОЗИШВИЛИ :

"Это история застывшего времени. Изменилась ли жизнь с того дня, когда был написан сценарий Луцика и Саморядова? Если и изменилась, то только поверхностно, а по существу, как человек первобытен, такова и жизнь. Конечно, наш фильм обращен к сегодняшнему дню. Хотя в его финале звучит голос, который сообщает, что ровно тридцать лет назад в 1977 году американцы запустили очередную ракету в космос.

Говорить о том, что мы верим в Бога, и в данном случае я говорю прежде всего про себя, язык не поворачивается. Я боюсь его, может быть. Главный наш герой - он отовсюду, из истории, русской литературы, из жизни. В нем сосредоточена часть нашей правды и неправды. Лично я, как и он, готов к самопожертвованию, как и многие другие люди, жившие на территории советской империи. Что делает наш герой в разрушенном доме, почему там живет? В любом месте, где люди нуждаются в докторе, в помощи, нужен тот, кто может, как говорили раньше, пользовать. Молодой человек ехал на грузовике, увидел полуразрушенный дом и пришел в ужас. Но за это время грузовик развернулся и уехал. И деваться теперь некуда. Он берет краску и начинает красить этот дом. Кто-то начнет горевать о том, что раньше на этом месте была больница, где имелись лекарства и белые простыни. А Мите безразлично - белые стены у дома или нет. Дайте ему гвоздь и кусок тряпки, и он будет делать свое дело. Какой-нибудь доктор, посмотрев "Дикое поле", предаст нас анафеме, скажет, что нельзя каленым железом лечить человека. Но в России каленым железом лечили не только болячки, а и мозги. Я пытался сделать кино про счастливого человека, который живет в том месте, где ему нравится жить, занимается тем, чем ему нравится заниматься. Он где-то в путешествии. Знаю одно, что здесь в степи у забора - то самое место, в котором возникает ощущение, что вы полетели в эту степь. И самое главное, что возвращаетесь на то же место, где стояли. Шаг влево или вправо, и может начаться шизофрения. Вас станет двое, если вы не вернетесь в ту же точку, опасность такая есть, потому что от забора все время тянет в степь. Это все равно, что смотреть с высокого этажа вниз и думать: а может, я все-таки умею летать".

Алексей Саморядов четырнадцать лет назад "улетел" с балкона. Возвращения в ту же точку не произошло. Так случилось, что с полетами связана и жизнь героев совсем других фильмов (читайте о фильмах ММКФ на 7-й стр.).

Русские, как жили кое-как, так и живут. Не все, конечно. К герою приезжает его девушка, но быстро покинет дикий край, и Митя не особенно будет расстроен этим обстоятельством. Не всякий готов жить здесь, а может, она понимает, что не занимает существенного места в жизни любимого. Митя живет на краю света, который расположен прямо за домом. Вдали бродит странный человек, призрак, чья-то тень, которая в один не прекрасный момент придет и расправится с Митей. Выживет он или нет, неясно. Режиссер уверен, что выживет.

Когда-то снимать фильм по своему сценарию хотели сами Луцик с Саморядовым, а присутствовавшая на "Кинотавре" Екатерина Редникова рассказала, что должна была сыграть в их картине умирающую девушку, которую привозит мать, только бы ее спасли.

Картина "Юрьев день" Кирилла Серебренникова расколола гостей и участников фестиваля. Среднего тут было не дано: оценки самые крайние, от абсолютного восторга до ненависти, обвинений фильма в гадкости. В его основе - сценарий Юрия Арабова. Все время вспоминаются теперь кадры из другой - документальной ленты Аркадия Когана "Юрий Арабов. Механика судьбы", где Арабов водит нас по окрестностям своего загородного дома, в свою церковь, показывает помойку, которую люди устраивают посреди прекрасной природы, знакомит со случайными людьми, которые встречаются на его пути - продавцом арбузов, дорожными рабочими, бабушками, добирающимися к богомолью. Это очень личная картина, многое объясняющая в Арабове и его творчестве. И в этом смысле "Юрьев день" абсолютно арабовское кино по сути. Хотя неизвестно, что он думает сам по этому поводу. Взаимоотношения с режиссерами складываются для него всякий раз трудно, вплоть до решения вообще больше не работать в кино.

Авторы дают фильму два жанровых определения - психологический триллер и драма прощания. Героиня по имени Любовь - оперная певица, звезда должна уехать за пределы Отечества, ее ждет блестящая карьера в западном мире. У нее есть все, о чем мечтает большинство, то есть материальный достаток, известность и дар божий. И напоследок она отправляется на свою родину, в небольшой среднерусский городок, чтобы надышаться воздухом Родины, напоить им сына, приобщить к истокам. Она ему так и говорит: "Растворись в России". Только ему все это не нужно. По дороге они все время пререкаются, а потом сын исчезает, буквально растворяется в этом самом воздухе родного Отечества. Был и нет. И Люба начинает его искать, ищет неправильно, не обращаясь в правоохранительные органы, существующие в большом городе, а терпит царящую здесь нерасторопность. После чего зрители и критики обвинили режиссера в фатальной неправде поведения героев. Но у Серебренникова, как и у Калатозишвили, все не вполне бытово, скорее инфернально и метафорично. Это не бытовые истории, а несомненно мистические и слегка потусторонние, заставляющие думать о чем-то еще кроме каждодневной суеты. В сущности, они об одном. О людях, совершающих полеты в неизведанное, которые стремятся вырваться из повседневности, но оказываются там, куда их определила судьба. Главное, осознать ситуацию, в которой тот или иной человек оказался в силу разных причин. И надо уметь принять даже потери если уж не со смирением, то без агрессии. Почему Митя Олега Долина живет в степи? Актер шел от того, что это решение его героя быть самим собой, а не слепой побег.

Кирилл Серебренников тремя финальными сценами нарушил гармонию собственного фильма, просто перебрал, и тогда пошел поток бутафории и неправды. Люба отправляется в чудовищное заведение, нечто среднее между больницей и тюрьмой, где содержатся больные, деградировавшие люди, и буквально начинает их спасать, физически спасать, носить им незамысловатую еду. А они готовы ее тут же растерзать и изнасиловать. Финал и вовсе странен. В церкви, в клубах морозного воздуха поют женщины, а с ними и героиня, оперная дива, и в этом ее обретение счастья. Как сказал кто-то из моих коллег, уж лучше бы она пела в местном Доме культуры, так было бы честнее. В любом случае это искусственный финал, и Кирилл Серебренников тут приближается к крайней черте, за которой ему грозит полная потеря чувства меры.

Кирилл СЕРЕБРЕННИКОВ :

"Меньше всего мы хотели снимать чернуху, кино про ужас бытия. Нас интересовали вопросы духа и судьбы. Но окружающий нас антураж сам по себе вызывает много вопросов. Реальность более удручающая, чем вы ее увидите в фильме. Мы хотели, чтобы этих "прелестей" жизни было минимум. Не снимали агитку и не призывали к покаянию. Мы не даем оценок того, хорошо или плохо, что наша героиня осталась в маленьком городке. Это совсем не то, что Россия довела одну из лучших своих представительниц - певицу - до отчаянного состояния, и она превратилась в тетку. Но это такой город, в котором действительно кто-то может исчезнуть, там остановившееся время (прим.: у Калатозишвили - застывшее), и люди смотрят на тебя, будто из глубин прошлых судеб. Что такое оперная дива? Это амбициозность, сплошное эго. На это накладывается конфликт с сыном, одиночество. И вдруг она встречает людей, которым нужна. Она потеряла машину, шубу, положение оперной дивы. Ужасно? Наверное, но с точки зрения высшего смысла, все выглядит иначе. Это не бытовая история, не "Груз 200", но она имеет чисто бытовое, житейское оправдание: не всегда мы поступаем так, как стоило бы. Иногда мы теряем волю, случается паралич активности, недаром же в России ежедневно пропадают люди. Статистика здесь впечатляющая. И они не находятся.

Кастинг был жесточайшим. Сценарий Юрия Арабова предлагался западным звездам. Они читали и задавали вопрос: почему мы, мы же не русские. И сам я в какой-то момент подумал: да что же это за проституция, видимо, мне хочется привлечь внимание к картине за счет европейской звезды. Все это были хорошие актрисы, но они не поняли бы ничего в том, что происходит, или восприняли бы все поверхностно. И я отказался от идеи их приглашения. Совершенно случайно и по другому поводу возникла встреча с Ксенией Раппопорт. Я рассказал ей о своем замысле, а она решила попробоваться на роль, хотя я и говорил, что она совершенно не годится на роль певицы. Таким образом мы нашли героиню.

Мне бы хотелось, чтобы люди поняли, что в гробу карманов нет, что многое из того, к чему мы стремимся, всего лишь оболочка. Блага цивилизации превращаются в уродливую модель, поглощающую людей, они обретают большую ценность, чем человеческие отношения. Об этом наш фильм. Хуже всего - ничего не делать и в прокуренных кухнях извергать ядовитую пену, говорить о том, как все плохо, а мы, мол, интеллигенция, духовные люди. Лучше теория пусть малых, но дел. Надо идти и делать. Наверное, каждому человеку знакомо чувство Родины. Вроде бы мы хотим вырваться, уехать, но нас не оставляет Родина. Это субстанция, может быть, и страшная, но святая. В ней можно пропасть, а уйти от нее нельзя.

Работали мы в экстремальных обстоятельствах. И теперь, когда я открываю сценарий, где сказано, что идет снег, я его тут же закрываю".

Интересно, что второй проект студии "Новые люди", работавшей с Серебренниковым, - "Четыре возраста любви" Сергея Мокрицкого (это дебют известного оператора), снят тоже по сценарию 90-х годов, написанному Алексеем Головченко. Когда-то он учился во ВГИКе, а ныне - священник Успенского собора во Владимире. В одной из его новелл родители тоже ищут сына, отправляются даже в монастырь, но там живет совсем другой человек с похожей фамилией, нуждающийся во внимании. Заберут мальчика или нет - неизвестно, главное тут то, что они захотели это сделать. Как скажет нам режиссер, это истории личного спасения каждого. Ситуации только разные. Бытовые вполне истории сделаны с библейским прицелом, как впрочем, и вышеназванные фильмы.

Кирилл Серебренников снимал в Юрьеве-Польском, Калатозишвили - в Казахстане, повсюду сходится обыденное и мистическое, в самом ландшафте.

Героини фильма Валерии Гай Германики "Все умрут, а я останусь", показанного на "Кинотавре" вне конкурса, хоть и живут в Москве, но все равно на окраине, в спальном районе, на задворках жизни. И сама их жизнь, по сути, окраинная, страшная. Они живут, как цветы или животные, в силу ли возраста, или воспитания. Тоже чего-то ищут, но сиюминутного. И не находят ничего хорошего. Жизнь их только добивает. Им-то точно не предстоит задуматься о чем-то более существенном, хотя, как знать, может, и они растворятся в России. Валерия Гай Германика воспринимается многими как новый человек, нечто существенное разглядевший в потоке дней. Но ее "свежий взгляд" - не новость. Может быть, она впервые так буквально, во всей "красе" зафиксировала хорошо известную реальность, отнюдь не только сегодняшнего дня. На "Кинотавре" Германика появилась с собачкой. Это был, безусловно, хорошо срежиссированный ход: на нее сразу же обратили внимание. Метаниям коллег постарше она противопоставила более четкий и жесткий подход к действительности. Без рефлексий.

КИНО

• Люди на окраине
  "Юрьев день" Кирилла Серебренникова, "Дикое поле" Михаила Калатозишвили и другие фильмы "Кинотавра"