Глянцевый идол

Спектаклем Мэтью Боурна "Дориан Грей" завершился Международный театральный фестиваль имени Чехова

Елена ФЕДОРЕНКО
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Сцена из спектакля

Москва обожает Мэтью Боурна и его труппу "New Adventures Production". Тому свидетельство - задолго раскупленные билеты и переполненные залы на всех восьми показах. С работами культового британского хореографа познакомил российскую столицу Чеховский фестиваль четыре года назад ("Пьеса без слов"), в 2006-м до Москвы долетела злая и мстительная мужская стая ("Лебединое озеро"). Организаторы фестиваля всегда отводили спектаклям Боурна особое место в афише: они открывали балетную программу марафона, а показанная на прошлой неделе хореодрама "Дориан Грей" прозвучала финальным аккордом смотра.

Тип зрелища, что изобретен Боурном, - микст балета и драматического спектакля, приправленный элементами мюзикла, красками классической пантомимы и, конечно же, приемами киномонтажа. На вопрос о том, кто он - режиссер или хореограф, - Боурн загадочно улыбается и говорит, что сам этого понять не может. Хотя точно знает, что звучащие со сцены слова ему не нужны. Он их и не использует. Но вот что он действительно любит - так это обращаться к известным сюжетам: то к фильму Джозефа Лоузи "Слуга" по драме Гарольда Пинтера, то к истории Кармен, то к балетным легендам: "Щелкунчику", "Лебединому озеру", "Сильфиде", интерпретации которых ничего общего с оригиналами не имеют. Любая выбранная история становится поводом к ее пересказу через поток движения. А заодно и диалогом с первоисточником (одного пересказа неуемной фантазии Боурна явно мало), для чего действие перемещается в иные времена, действующие лица меняют свои профессии, в героях вскрываются их внутренние комплексы, сюжет обрастает новыми подробностями.

Боурну легко предъявить упрек в эпатажности, он нередко и звучит. Напрасно, эпатажности в его спектаклях нет. Просто он - большой выдумщик - знает секрет, как удержать внимание публики. Конечно, не простым пересказом-иллюстрацией, а мощным драйвом освобожденного от гнета традиций действия. И это действие понятно каждому - настолько остроумно и изобретательно он выстраивает свои истории, и следить за их поворотами - большое удовольствие даже тогда, когда на сцене неприличная оргия или шокирующие извращения. Сюжет в спектаклях Боурна всегда внятен и легко поддается пересказу, как понятны яркие эмоции его произведений.

Сказанное впрямую относится к привезенному на сей раз спектаклю по роману "Портрет Дориана Грея" Оскара Уайльда - недавней премьере Эдинбургского фестиваля. Роман тоже трансформирован по-боурновски: и если Принц из "Лебединого озера" проживал где-то в старушке-Европе во второй половине прошлого столетия, то Дориан Грей помещен в наши дни. Когда ценность человека во многом определяется его общественным положением. В спектакле Дориан (Ричард Уинзор) - официант, скрывающий свои амбиции, и, собственно, никому не нужный до тех пор, пока с легкой руки влюбившегося в него фотографа (Джейсон Пайпер) не попадает в мир рекламного гламура. С этого момента им управляет единственное чувство - страх затеряться в этом блестящем мире. В фэшн-фотографа превратился уайльдовский художник Бэзил Холлуорд. И это не единственное превращение. Циничный лорд Генри Уоттон становится Леди - эффектной дамой, владелицей рекламного агентства (стильная, отточенная до нюансов актерская работа Микелы Меацца). Когда Боурн говорит, что Лорд поменял пол, потому что он хотел усилить женскую тему и убрать нелюбовь Уайльда к женщинам, то немного лукавит. На самом деле он "подхватывает" нелюбовь писателя: ведь Леди подводит Дориана к порокам, и неудивительно - от женщин ничего хорошего на всякий случай лучше не ждать. Зато в другом перевоплощении пола Боурн, видимо, решил женскую тему ослабить - и Сибила Вейн, в которую влюбился литературный герой, превратилась в балетного танцовщика Сирила, от страсти к которому задыхается герой балетный.

Разочарованный в истеричном и капризном любовнике, Дориан спокойно смотрит на муки Сирила от передозировки наркотиками. Это случается, когда, уже откинув всякие условности и нормы, Дориан пытается удержаться на той вершине, на которую его забросила судьба. Вершина имеет визуальное воплощение - фотопортрет (своеобразный парафраз уайльдовского портрета) героя украшает рекламный щит парфюма под названием "Бессмертный". К финалу он обретет жалкий вид - сморщится, порвется, а слово потеряет свою приставку, превратившись в антоним - "Смертный".

Отвечающий за оформление художник Лез Бразерстоун придумал емкий сценографический образ: пространство при помощи сценического круга легко видоизменяется: белоснежная фотостудия, сияющий ночной клуб, квартира Дориана, которая становится все более зловещей и мрачной. Детали умного декора - фрагменты культовых произведений Бэкона, Уорхола, Херста. Замечательны и музыкальные вкрапления в партитуру Терри Дэвиса (современная ритмичная музыка написана специально для спектакля): будильник поет мелодией Чайковского, отношения Дориана с Сирилом завязываются под Прокофьева. Сам Дориан стремительно катится вниз: не спасает Сирила, убивает Бэзила, захлебывается в разврате и наркотических видениях, а в финале расправляется со своим двойником, чье лицо намного моложе и краше его потертой внешности. Двойник оказывается частью самого Грея, и он, естественно, умирает. Но гламурный бизнес отрабатывает свои сюжеты до конца: Леди деловито поправляет тело и приглашает толпу фотографов - клубничка для завтрашних газетных выпусков готова.

Генеральная идея финала подана в лоб, да и сам спектакль поставлен с пиаровской агрессивностью, без всяких погружений в область подсознания. Не о такой хрупкой и непознанной материи, как человеческая душа, решил рассказать Боурн, об этом - его прежние спектакли, а о циничном и развратном мире шоу-бизнеса, в котором человеческой душе нет места вовсе. А для этой задачи нужны иные пластические краски и другое эмоциональное содержание. "Лебединое озеро" оставило послевкусие тончайших деталей (хотя тогда были претензии к корявым лебедям и уставшему уже к середине спектакля Принцу). "Дориан Грей", предъявивший уникальный актерский состав, огорчил редкостью ироничных и искренних сцен. К первым относятся ритуалы гламурных вечеринок, завершающиеся сценами разврата, когда одеяло выпускает все новых участников вакханалии, или подготовка к фотосессии, когда Дориан попадает в руки стилистов в резиновых перчатках, которые красят, бреют, стригут, одевают. Ко вторым - два пронзительных мужских дуэта под вспышки камер.

В спектакле гламурный мир убивает всех, не оставляя выхода. То есть совета, как не захлебнуться в омуте славы, Боурн не дает, хотя сам им воспользовался: оказавшись в роли идола современной поп-культуры сумел остаться человеком думающим и творящим. Умеющим радовать и удивлять. Будем ждать новых встреч. То, что глянец - образ ничтожной жизни, мы уже поняли. Но интригующий мягкий юмор ранних спектаклей, грусть и тоска их героев были милее сатирического обличения ненавистного глянца.

МУЗЫКА

• Глянцевый идол
  Спектаклем Мэтью Боурна "Дориан Грей" завершился Международный театральный фестиваль имени Чехова
• Праздник и печаль
  В Мариинском театре выступил Национальный балет Испании
• ДЭНИЭЛЬ РОБЕРТС: Каннингем репетировал в полной тишине...
• Лебеди и русалки

КНИГИ

• Мистерия экстаза