ЕЛЕНА КСЕНОФОНТОВА: Хочу все время меняться!

Лариса МАКСИМОВА
Фото Кирилла ВИНОГРАДОВА

Е.Ксенофонтова

Режиссеры театра и кино часто делают ставку на ее внешность - хрупкая, беззащитная, даже какая-то изнеженная на вид. Некоторым она видится этакой интеллектуальной стервой - худая, резкая, рыжая, порывистая. А ей хочется сыграть что-то совсем другое - ну, комедию что ли! Хочется меняться, волосы красить, постричься. А ей велят беречь свой имидж. Проснулась знаменитой после фильма "Тайга. Курс выживания", хотя до этого были десятки ролей в театре. Так всегда случается. Сегодня заслуженная артистка России Елена Ксенофонтова - ведущая актриса Театра под руководством Армена Джигарханяна. 19 сентября там состоится премьера спектакля "МОНА". Его поставил режиссер Евгений Гинзбург по известной пьесе румынского драматурга Себастьяна "Безымянная звезда". Музыку специально для этой постановки написал композитор Георгий Гаранян. А главную роль - красивой и загадочной дамы по имени Мона - играет Елена КСЕНОФОНТОВА.

Счастливое и несчастливое детство

Что я помню из счастливого детства? Мамины туфли из парчи, ее рыжий парик, жвачки фабрики "Рот Фронт", дедушкины "буденовские усы" и бабушкины руки, пахнувшие парным молоком. ...Мои родители расстались за две недели до моего рождения. Маме было непросто - приходилось много работать и часто уезжать. Поэтому в основном помню себя с бабушкой. Как она с украинским акцентом (потому что родом из Украины) читает мне казахские народные сказки. Как приносит мне по утрам миску со свежей клубникой. Как на ходу сочиняет и поет песни на тему только что приготовленного завтрака или кормления кур. Бабушка Анисия Михайловна - такая благостная старушка, всего четыре класса образования, но при этом знала наизусть всего Некрасова. Я когда играла "Чайку", то все время ее вспоминала. Там Треплев хвалится, что Аркадина знает всего Некрасова наизусть - подумаешь, достижение! Еще бабушка выращивала рассаду, а я ходила с тележкой на рынок эту рассаду продавать. Точнее бабушка торговала, а я залезала под прилавок и играла там в игрушки, либо читала. Жили мы на севере Казахстана в небольшом городке Хромтау. Вокруг были шахты, где добывалась хромовая руда. Самое крупное месторождение в Союзе и второе - в мире. Город жил богато, особенно много зарабатывали мужчины-шахтеры. Но у нас в семье мужчины не было. Мы жили более чем скромно, но меня это совсем не волновало. Уж очень тепло и уютно мне было рядом с бабушкой! Но счастье было недолгим. Когда я училась в первом классе, мама вышла замуж, и было принято решение, что я перееду жить к ним с отчимом. Несмотря на то, что я всегда очень любила (и продолжаю любить) свою маму, - это было крайне неудачное решение. Бывает, что отношения в подобной семье складываются непросто - так вот мои отношения с отчимом не сложились совсем. Детство перестало быть счастливым. Мне пришлось быстро повзрослеть...

Первый кумир - Аглая Достоевского

Я никогда не была человеком стаи. Встаньте дети, встаньте в круг - это не про меня. Я не понимала, почему надо дружить против кого-то, как это делали многие дети. Вот, например, какой-нибудь девочке объявлялся бойкот, я его не поддерживала, и тогда бойкот заодно объявлялся и мне. Через такое я проходила несколько раз. Потом уже, когда прочитала "Петра Первого" Алексея Толстого, поразилась, как тонко он написал историю загнанного человека в кругу врагов. Отчасти это и моя история тоже. Несколько раз - вероятно от трусости - я становилась лидером. Но меня надолго не хватало, не хотелось никому ничего доказывать, меня это утомляло. Я по натуре - одиночка, до сих пор, когда больше трех человек в комнате, у меня состояние, как будто я под обстрелом. Люблю тишину. В детстве я, конечно же, писала стихи, но у меня это совсем плохо получалось, тогда я стала сочинять сказки и читать их своей подруге. Тогда же состоялась первая попытка прочитать "Идиота" Достоевского. Мне было двенадцать лет. Самое сильное впечатление тогда произвела Аглая. Именно она, а не Настасья Филипповна. Мне казалось, что у нее внутри - все гораздо объемнее, надрывнее, чем у Настасьи Филипповны. Что гораздо больше требуется сил и воли, чтобы скрыть то, что там полыхает. А то, что там полыхало, я понимала наверняка. Именно у Аглаи, в моменты наивысшего кипения, я научилась отстраняться и смотреть на ситуацию как бы со стороны. Очень полезно! Особенно для актрисы.

Первая любовь

Любовь для меня всегда была на первом месте. Сначала, классе в шестом, я влюбилась в страшного хулигана. Хулиган этот был безумно обаятельный. У меня при виде его поднималась температура, но я свои чувства проявить никак не могла. Стеснялась. А потом мне захотелось доказать, что я не паинька, а что-то из себя представляю. Вызвала его на разговор и вела себя, как мне казалось, весьма раскрепощенно. А он мне сказал: "Ты, Лена, очень классная, но у тебя строгая мама, и вообще ты вся какая-то правильная. Ничего у нас не получится". Это был приговор. А потом в восьмом классе возник юноша, который очень много читал и мечтал стать артистом. По-моему, мы даже целовались. Но мне это плохо запомнилось, а вот разговорами о театре он меня увлек. Я и до этого втайне мечтала стать артисткой. Меня все время изнутри как-то распирало. Я участвовала в конкурсе чтецов, организовала конкурс красоты, потом - какую-то постановку в школе, где сыграла Бабу-ягу в пьесе Леонида Филатова "Про Федота-стрельца..." Кстати, жили мы уже в Подмосковье, куда переехали в конце седьмого класса. А когда школа стала подходить к концу, мне на глаза попался сборник вузов Москвы. Там я прочитала названия театральных институтов, узнала, когда начнется прием. Пришла к маме, но мама, естественно, сказала: "Только через мой труп". Ведь она рассчитывала увидеть меня в МГИМО или, в крайнем случае, в МГУ на филфаке. Поэтому - не ломай себе жизнь, доченька! Но я ее уговорила, мотивируя тем, что туры в театральный начинаются раньше, чем экзамены в других институтах, и если я провалюсь, то успею еще поступить в какой-нибудь правильный вуз. Однако взять штурмом театральную столицу мне не удалось. Я провалилась и решила поступать на следующий год. Но тут вдруг меня стали преследовать страшные головные боли.

Мне сказали, что у меня рак мозга, и я упала

Приступ начинался с утра, меня рвало до желчи. Выворачивало. Было такое ощущение, что я вся внутри наполнена ртутной массой, а голова сейчас расколется. Три года мне ставили разные диагнозы, вливали капельницы, кололи уколы, обматывали какими-то проводами. Как называется моя болезнь, я не знаю до сих пор. Работать толком не могла, потому что по три-четыре месяца в году лежала в больницах. Но я все-таки устроилась в театр-студию "Время", где, кстати, сыграла свою первую роль - Снегурочку в спектакле по пьесе Островского. В этом театре, где через невыносимую боль танцевала и пела, я еще и костюмером подрабатывала. Шила по ночам одежду. Кстати, моя зарплата как костюмера была почему-то в полтора раза больше, чем зарплата актрисы. Снимала комнату рядом с кондитерской фабрикой на "Павелецкой". С тех пор не люблю запах карамели. Деньги у мамы мне было брать стыдно, а месяц нужно прожить на 75 рублей. Иногда в магазине вставал выбор - сырок купить или хлеба? Зато с каждой зарплаты я обязательно покупала один лотерейный билет. На два было жалко денег. Билет давал мне шанс немедленно разбогатеть, других возможностей я не видела. Но, увы, тогда мне этот шанс не выпал. Зато я встретила своего мужа Игоря, с которым потом прожила 11 лет. Замечательный, светлый человек. Его терпению можно было памятник поставить! Из-за болезни я ощущала себя обузой. Поэтому старалась подрабатывать, как могла. Бралась буквально за все. Даже сделала попытку написать книгу по этикету. Игорь же всегда и во всем поддерживал меня. Таскался со мной по больницам. В одной из них врач, прочитав мое направление, где в графе диагноз было написано "Общие нарушения головного мозга", воскликнул: "Надо же, такая молодая, а уже рак!" И я упала в обморок... Затем опять были какие-то обследования. Диагноз то подтверждался, то нет... Потом мне сказали приблизительное следующее - что у вас мы не знаем, но вам придется с этим жить. Как? Боль иногда была просто невыносимой! Тогда я колола себя иголками, чтобы как-то перебить одну боль другой. Но потихоньку я научилась дружить со своей болезнью, договариваться с ней. Союз, конечно, утомительный, но ничего, жить можно. Я живу.

Нельзя предавать мечту !

Игорь стал хорошо зарабатывать, и мы смогли снять квартиру на "Полежаевской". Однажды наша хозяйка, которая имела какое-то отношение к театру, принесла газету. Там было написано, что во ВГИКе, на базе режиссерской мастерской Марлена Хуциева, Иосиф Райхельгауз набирает актерскую группу на подготовительный курс. У меня это отложилось в голове, но никакого серьезного решения я принять не могла, так как уже окончательно была запугана врачами и почти сломлена болезнью. И тогда Игорь сказал: "Я понимаю, что тебе тяжело, но ты должна сделать все, что от тебя зависит. Нельзя предавать мечту!" И мы поехали в Театр "Школа современной пьесы". Внизу нас встретил охранник. На вопрос: "Вы к кому? - я независимо ответила: "К Иосифу Леонидовичу!" - "Вам назначено?" - "Конечно!" - уверенно соврала я. К моему удивлению, меня пропустили наверх. Игорь остался ждать на улице. Все двери оказались открыты, в том числе и дверь в кабинет Райхельгауза, где художественный руководитель и встретил меня собственной персоной. Я ему рассказала историю про газету, про то, что хочу быть актрисой. Потом что-то ему читала, а он меня о чем-то спрашивал. У меня от счастья кружилась голова! Ведь я поставила на себе крест, а вот он театр - здесь, и я - в нем. Это был глоток чистого воздуха, спустя все эти мерзкие годы. Читала я плохо, а этюды Иосифу Леонидовичу понравились. Мы сошлись на том, что я приду на подготовительные курсы. Во мне все пело!

Райхельгауз был для меня почти богом

В 1993 году начался период боготворения Райхельгауза. Я так боялась потерять свою новую обретенную жизнь, что всеми силами скрывала свою болезнь. Если не могла придти на курсы из-за головной боли, то придумывала какие-то несуществующие причины, отъезды. Все что угодно - только не правду! Райхельгауз был для меня всем - богом, отцом, учителем... Мне казалось, что если он меня возьмет за руку, я пойду за ним куда угодно. Когда мне вдруг показалось, что он проявил ко мне интерес как к женщине, я ужаснулась - рушилось все самое святое и светлое в моей жизни! Конечно, ничего не случилось, но слухи о нашем романе стали расползаться. Дошло до того, что во время поступления во ВГИК ко мне подошла какая-то девушка и сказала шепотом: "Леночка, я знаю, что у вас близкие отношения с Иосифом Леонидовичем, не могли бы вы помочь мне поступить?" У меня был шок.

Мы странно встретились и странно разошлись

Жизнь постепенно налаживалась, но не давала расслабляться. Однажды в Театр "Школа современной пьесы" пришел режиссер Борис Морозов. Он ставил

спектакль, и ему была нужна актриса на роль дворовой крестьянки - любовницы Толстого. Иосиф Леонидович называет ему фамилии претенденток, но свою я не слышу. Я его спрашиваю: "Почему не я?" А он говорит: "Лена, ну, подумай, - какая ты дворовая крестьянка?" А я, - правда, была какая-то прозрачная - ресниц не видно, ручки худенькие... Но мне так хотелось получить роль. И тогда я сделала вид, что забыла в аудитории, где шло прослушивание, сумку. Постучалась и вошла. Они уже почти закончили. Морозов спрашивает: "Вы кто?" Я говорю: "Ксенофонтова". А он: "А..." А я: "Что значит "а", почему вы со мной так разговариваете? И вообще - хотите я вам спою?" Спела. Потом какой-то анекдот рассказала. И получила свою первую роль. После премьеры мне принесли деньги в конвертике. Я начала отказываться: "Да вы что! Мало того, что мне, пигалице провинциальной, позволено играть на сцене, да еще и с такими партнерами, как Лев Дуров и Валентина Талызина, вы мне еще за это и платите?!" Дуров засмеялся: "Лена, - говорит - бери конвертик и попомни мои слова - пройдет совсем немного времени, и ты будешь считать, что это мало".

Однажды на спектакль "Дон Кихот" не пришла Васильева, где она играла главную роль. ЧП. До следующего спектакля остается двое суток. И вдруг в буфете Райхельгауз говорит мне: "А слабо сыграть Дульсинею?!" Я говорю: "Слабо!" Дело в том, что это ведь была Дульсинея Васильевой - она и движется по-другому, и голос у нее другой... А весь спектакль - это драма, балет, клоунада, опера! И все поставлено на Васильеву. Я совсем другая... Райхельгауз меня, конечно, уговорил, и я сыграла. Но это был кошмар! Полный провал! Мне показалось, что за три спектакля я постарела на сто лет.

И вот наконец я стала репетировать Нину Заречную в "Чайке". Первая главная роль, я очень волновалась, после каждого прогона рыдала. Должна вам сказать, что мне мой персонаж совсем не нравился. Например, мне казалось, что Нина очень инфантильная, и все Заречные, которых я до этого видела на разных сценах, и были такими - розовыми красками по голубому небосклону. А я чувствовала, что это неправда. Мне казалось, что она очень цепкая, умеет прекрасно приспосабливаться, оценивает людей по принципу полезности для себя. Пока не было Тригорина, Треплев казался чем-то высоким, неземным, к чему надо тянуться. А потом в Тригорине она вдруг почувствовала мужское начало (хотя нет там никакого начала, и более опытная Аркадина это понимает) и стала цепляться за него. Так что Нина Заречная - девушка с практической хваткой. Но жить ей при этом некомфортно - она устала от этих рамок, в которых существует, от своей собственной практичности. Наташа из "Трех сестер", которую я сейчас играю у Джигарханяна, тоже хваткая. Но она намного проще - она ничего из себя не строит, очень прямой, конкретный и, кстати, честный человек. Она лишена интеллигентской рефлексии Нины, долгого раскачивания...

Я плохо сыграла Нину, потому что всего, о чем сейчас говорю, тогда не понимала. И мне никто не объяснил. А кроме того, рядом на сцене были такие мэтры, как Глузский, Васильева, Дуров, Стеклов... Рядом с ними я как-то робела. Придумаю что-то дома, а приду в театр и... Все как-то откладывалось на потом. А потом так и не случилось. Так что Заречную я проиграла.

И не только Заречную... Вырабатывался неприятный комплекс. В результате пришлось уйти из театра.

Конечно, меня спасли ...

Как-то в одночасье я поняла, что больше не могу. Не могу играть с Райхельгаузом в какое-то кокетство и заигрывание... Не могу больше быть ученицей, потому что мне уже тридцать лет. И вообще я все время хожу по кругу, где только используется моя внешность, а то, что у меня бурлит внутри никого не интересует.

Я очень устала. И однажды не смогла встать с кровати. Была ужасная боль. На этот раз у меня не просто болела голова, у меня не двигались ни руки, ни ноги. Было ощущение, что меня парализовало. И опять ни один врач не мог сказать, что это такое. Они только твердили, что все это у меня в голове. Но как бороться с тем, что в голове? С чем конкретно? Все было беспросветно. И тогда я решила, что больше не хочу жить. Выпила кучу таблеток. И легла умирать. Но тут раздался телефонный звонок. Звонила моя преподавательница. Накануне она крестила меня в церкви, то есть была моей крестной матерью. И, как потом выяснилось, в тот момент, когда я наглоталась этих дурацких таблеток, ей вдруг привиделось мое лицо. Она позвонила и по моему голосу поняла, что случилось. Она вызвала мою сестру, та скорую. Меня, конечно, спасли.

Джига в роли спасителя

Я стала постепенно вставать и передвигаться по квартире, сначала на ходунках, потом на костылях. Никуда из дома не выходила почти год, да и выходить было некуда... Однажды раздался звонок. Звонивший сообщил мне, что он - Джигарханян, Армен Борисович. Я сказала: "Перестаньте меня разыгрывать". И положила трубку. Снова раздался звонок. Звонивший утверждал, что он никого не разыгрывает, а на самом деле является Джигарханяном. Голос был вроде похож. Мы стали разговаривать, хотя до этого не были знакомы. То есть я его, конечно, знала, но где он меня видел - ума не приложу. Наверное, в театре. И вот он говорит своим потрясающим хриплым голосом: "Артистка Ксенофонтова, хватит лежать в депрессии. Пора вставать и начинать работать!" И стал звонить буквально через день. Звал меня в свой театр. Я не думаю, что я ему была очень нужна, не думаю, что он меня очень помнил... Я вообще не понимаю, откуда он узнал про мою болезнь, почему позвонил, почему звонил так настойчиво... Джига (так его называют у нас в театре) просто позвонил... А у меня появилась необходимость встать. И поехать к нему в театр. И во имя этой необходимости я двигала ногами. С трудом. Но оставила костыли в машине, доковыляла до кабинета по стенке. Открываю дверь кабинета, а там полно народу. А я так отвыкла от людей, боялась их... Стою испуганная. А он говорит: "Вот пришла звезда и будет играть в нашем театре". Я понимала, что это просто слова, но они в меня вдохнули такую надежду! И я стала работать, хотя сначала играла в корсете. И появился Андрюша Зябликов и спектакль "Сердце не камень". Потом "Фигаро", "Три сестры", и пошло-поехало...

Вот такое кино!

Возник Тодоровский и предложил сниматься в "Тайге". Хотя нет, не совсем так. Сначала возник режиссер Игорь Порублев, который предложил встретиться. А уж потом продюсер Валерий Тодоровский, который, посмотрев пробы, утвердил меня на главную роль. Меня и раньше приглашали сниматься, но я всегда была фанатично предана театру. Я даже не делала попыток подойти к Райхельгаузу и отпроситься на съемки. Это было табу. И Тодоровскому я по привычке сказала, что сниматься не смогу, потому что много играю в театре, где почти нет замены. Тогда он стал выкупать спектакли, в которых я работала. Тут до меня дошло, что я в самом деле нужна. И нужна именно я. На съемках мы познакомились с моим вторым мужем и отцом моего ребенка. Причем наш роман случился практически сразу после того, как закончились съемки. Хотя мне все говорили: "Да этот продюсер с утра до вечера торчит на площадке. Ты что, ничего не понимаешь?" Ничего я не понимала или не хотела понимать. А потом влюбилась страшно. Но семейная жизнь совсем не получилась. Почему - говорить не хочу и не буду. Мой сын живет в убеждении, что у него самый лучший папа на свете. Пусть так и останется. Мой второй брак - тема закрытая.

"Тайга" вышла на экраны. Меня иногда спрашивают: "Что вы почувствовали, когда проснулись знаменитой?" А я не просыпалась знаменитой, потому что к моменту выхода фильма была беременной - толстой, с круглыми щеками и совсем непохожей на свою героиню. Никто меня на улицах не узнавал. Однажды только продавщица в магазине спросила: "Ой, это вы?" И такое разочарование было у нее в голосе! Так что знаменитой я не проснулась. Зато почувствовала себя актрисой. И родила ребенка - сына Тимофея.

Потом возникла идея "Красной капеллы". Сценарий придумывался у нас дома. И мне, конечно же, хотелось сыграть главную героиню. Но поскольку я только что родила и была толстой коровой, меня никто не учитывал. А я очень хотела сыграть. Прошло несколько месяцев. Начался кастинг. Потом пробы. Но мне так никто и не позвонил. Однажды я шла по коридору "Мосфильма", а навстречу - Валера Тодоровский. Прошел мимо. Он меня видел незадолго до родов и теперь не узнал. Вдруг оборачивается: "Это ты? А мне говорили, что ты стала толстой и некрасивой. А ты - красавица. Давай, заходи!" В результате меня взяли на главную роль. И, по-моему, из меня получилась неплохая француженка, хотя поначалу я очень переживала, что не очень на них похожа. Вообще съемки были непростыми, потому что сопровождались бессонными ночами. Ведь Тимоше было всего три месяца. Днем двенадцатичасовая смена, а ночью общение с выспавшимся за день грудным ребенком.

В новой квартире будет еще одна детская

В этом году мы сняли фильм "Женщина, не склонная к авантюрам". И я поняла, что уже не Лена, а Елена Юрьевна. И что это вовсе не плохо. Это даже прекрасно - быть взрослой женщиной. Все, что я делаю, - делаю честно и так, как мне хочется. Я перестала суетиться. Очень много суеты ушло после рождения сына. Я помню, когда мы снимали "Тайгу", то в сцене, где я тону, я в самом деле чуть не утонула. И еще требовала, чтобы мне разрешили войти в холодную воду, хотя все говорили, что это напрасный риск, что я могу заболеть. Теперь бы я так делать не стала - у меня ребенок. А неоправданный риск - это тоже суета.

Я больше не покупаю лотерейных билетов, потому что хорошо зарабатываю. Собираюсь купить новую квартиру, где будет еще одна детская. Хочу родить еще и дочку. Но вообще-то, если честно, я не очень изменилась, потому что, как и раньше, хочу всего и разного. Вот прическу хочу поменять, волосы перекрасить - но идут съемки, и мне ничего в себе менять не разрешают. Но я хочу.

ПОД ЗАНАВЕС

• ЕЛЕНА КСЕНОФОНТОВА: Хочу все время меняться!
• Загляните в Книгу судеб
  Гороскоп с 10 по 16 сентября
• Человек родился