ФАЙТ ХАЙДУШКА: Чтобы сделать Михаэлю Ханеке имя, понадобилось десять лет

Беседу вела Ариуна БОГДАН
Фото Натальи ЧЕТВЕРИКОВОЙ

Ф.Хайдушка

Файт ХАЙДУШКА – один из самых уважаемых европейских продюсеров. Именно он открыл миру имя Михаэля Ханеке, с которым сделал все его фильмы. В своей стране он возглавляет “Австрийскую киноассоциацию”, ассоциацию креативных продюсеров, комитет игрового кино “Ассоциации аудиовизуальной и киноиндустрии”. Хайдушка – большой знаток всех тонкостей совместного кинопроизводства, благодаря чему даже получил приз Европейской киноакадемии за вклад в развитие европейской копродукции.

– Не все молодые люди приходят в кинематограф по зову сердца. Наверняка есть и такие, которые считают, что кино – это слава и деньги. Вы – известный продюсер. Думаю, что и зарабатывать умеете. Как и почему пришли в кино вы?

– Мне кажется очень смешным то, как я начал снимать фильмы. Я изучал театральное искусство, социологию, философию и германистику. После четвертого семестра стал работать в театре, но докторскую диссертацию защищал по философии. Когда я завершил учебу, то решил устроиться на австрийское телевидение, но мой друг сказал, что без поддержки там делать нечего. Тогда я стал заниматься бизнесом, а параллельно пытался сотрудничать с небольшими кинокомпаниями. Случайно познакомился с одним продюсером. Наш разговор состоялся первого марта, а уже второго мая я получил возможность первой копродукции своего первого полнометражного фильма в качестве исполнительного продюсера. Это было совместное производство Австрии с Италией. Так как-то все само собой получилось. Я даже не думал о славе. Но создание полнометражных фильмов – штука сложная. У тебя, как у продюсера, есть только одна возможность для успеха. Если фильм провалится, то второго шанса может и не быть.

– А что по поводу денег?

– Очень часто я выпускаю фильмы, которые получают много призов, но так и не возвращают затраченные на производство деньги. Это означает, что параллельно я должен выпускать коммерческое кино, телевизионные проекты, в 80 – 90-е годы мы даже занимались рекламой.

– Вы помогаете молодым кинематографистам?

– Да, конечно. Три года назад мы сняли картину с молодым режиссером, которого зовут Араш Риахи. Его картину об эмигрантах из Ирана “Через минуту – свобода” мы показали в Оренбурге на Фестивале «Восток & Запад». Недавно закончили работу еще с одним молодым режиссером-дебютантом. Это фильм для детей, сделанный в копродукции с Германией. Весной мы начнем съемки еще одной ленты, тоже с молодым режиссером. Я думаю, что талантов много и в Австрии, и в России – во всем мире, и надо помогать им.

– Для того чтобы доверить работу молодому режиссеру, что вы должны в нем увидеть? Как происходит начало такого сотрудничества?

– Михаэль Ханеке тоже был моим режиссером-дебютантом. Его имя было хорошо известно на телевидении, но не в кино. Он просто пришел ко мне со сценарием, и это был очень качественный сценарий. Думаю, что режиссер должен мыслить образами. И я всегда спрашиваю: что вы хотите сказать своим фильмом? Например, вы хотите рассказать о любви, или для вас важна линия приключений? И они мне отвечают: “Вот это и это”. Я говорю: “Хорошо! Думаю, что вот это я увижу в вашем фильме, об этом и будем снимать”. Но, конечно, я читаю сценарии, мы их дорабатываем.

– Тема для дебютантов важна?

– Важна. Вначале ты не можешь с никому не известным режиссером снять “Бен Гура”, потому что не найдешь на него денег. Для дебюта должна быть небольшая история.

– Что еще важно в работе с режиссерами?

– Между продюсером и режиссером должно быть доверие. Без этого нельзя работать. Мы не должны проводить каждую встречу как битву. У нас могут быть дискуссии, но мы должны двигаться в одном направлении. Кроме того, я должен чувствовать, что режиссер сделает этот фильм. Да, сотрудничество с новичками подразумевает больше работы, больше внимания. Молодой режиссер только совершает первые шаги, у него будет много идей, начиная с того, кого пригласить на роли, и заканчивая тем, как снимать. Надо ему помогать, говорить, с кем он сможет работать, с кем нет, что сможет сделать, а что нет. Надо направлять. Но и дебютант, в свою очередь, должен принять твою помощь. Ведь фильм – это не только дух и идея, это еще и мастерство. Хотя, конечно, с хорошо известными режиссерами тоже нужно работать. Да, это – приключение. Когда я преподавал своим ученикам в Венской академии кино, я говорил: “Самое сложное приключение – это не сплавление по Амазонке, а съемки фильма”.

– Вы сейчас преподаете?

– Нет. Я преподавал 25 лет, но два года назад перестал, потому что это возможно, только если у меня есть свободные субботы. Студенты приходили ко мне в офис, и мы учились, параллельно завтракая. Но потом я понял, что мне для себя нужно немного больше времени, иначе я не смогу участвовать в новых проектах. Ведь прочитав сценарий, ты должен прожить с этой идеей. Она постепенно растет внутри тебя. Я всегда говорю, что не только вкладываю деньги. Есть еще понятие креативного продюсера. Я хочу читать сценарий, обсуждать его, менять. Так, например, автор фильма “Через минуту – свобода” Араш Риахи пришел ко мне со сценарием и с письмом от Сидни Поллака. Я прочитал и сказал, что сценарий хорош, но не прекрасен. Он упал под стол со словами: “Но Сидни Поллак его хвалил!” Я ответил: “Тогда отдай ему сценарий, пусть снимает. Но ведь ты хочешь сам снимать фильм?” И мы с моей командой больше года дорабатывали сценарий до тех пор, пока не поняли, что снимем хороший фильм.

– Казаться может одно, а получится не то, чего ожидали.

– Нужна удача, конечно. Я никогда не видел режиссера, который хотел бы снять плохой фильм. Но это часто случается. Успех – он, как птица, крылат. Может улететь, а может сесть на ладонь.

– Может ли авторское кино зарабатывать? И как взяться за историю, если она заведомо не коммерческая?

– Я думаю, что арт-фильмы не могут приносить деньги. Успешным был только последний фильм Ханеке. Но мне понадобилось десять лет, для того чтобы сделать Михаэлю Ханеке имя. И вот только после 10 лет и нескольких картин его фильм стал действительно успешным. У его первой картины не было публики, но было много наград. Но я верил в него, так как видел, что он талантлив. И критики это подтверждали. Но когда мы только начинали, не было еще такого понятия “арт-хаусное кино”. И когда Ханеке пришел с предложением снимать, я спросил: “Как можно назвать такой тип фильма?” Конечно, я не знал. А когда он поведал мне о главных идеях, я понял, что их оказалось три и что между ними проходит красная черта. Так решено было делать не одну картину, а трилогию. В тот момент, возможно, это было глупо, все вокруг смеялись и говорили, что Хайдушка сошел с ума. Но мы сделали это. Так что теперь я вкладываюсь в людей, в фильмы, в истории даже тогда, когда никто в них не верит.

– А блокбастеры вас привлекают как продюсера?

– Я часто бывал в Голливуде, и один продюсер мне как-то сказал: “Если ты будешь делать экшн-фильмы в Европе, я побью тебя. Потому что у тебя нет денег и нет для этого специалистов. Но Зигмунд Фрейд жил в Вене, так что психологические ленты – вот твоя стезя, ибо мы не можем делать подобные картины так же хорошо, как европейцы”. Эти слова я навсегда запомнил. И вот первый сценарий Ханеке для фильма “Седьмой континент” оказался как раз таким. На его примере я понял разницу между Европой и Америкой. Мы снимали в Нью-Йорке, а затем владелец одного из американских кинозалов сказал: “Мне нравится этот фильм. Я даю вам пять тысяч долларов, а вы мне оставляете картину на две недели в прокат. Ко мне сюда заходят продюсеры, прокатчики, мы найдем подходящий вариант для этой ленты”. Но даже через четыре недели ничего не произошло. Я не знал, что в США зрители не хотят смотреть про смерть, а мы показали им фильм про суицид. Они не поняли. Но сейчас, спустя годы, там на DVD вышли все три фильма. И потихоньку мы прокатываем эти ленты и в Америке тоже.

– Когда беретесь за проект, какие истории более привлекательны для вас?

– Я разделяю фильмы на интернациональные и национальные. Национальные фильмы рассчитаны только на внутренний рынок, их невозможно продать в другие страны. В свою очередь, интернациональные фильмы могут быть не очень успешны на своем рынке, так было, например, с “Забавными играми” Ханеке. Это был первый австрийский фильм за 34 года, который показали в конкурсе Каннского фестиваля. Мы продали эту картину больше чем в 50 стран. А в Австрии ее посмотрели только 7,5 тысячи зрителей. Когда ты продюсируешь картины для внутреннего рынка, обязательно надо задумываться: а кто твоя публика? Надо точно знать возраст аудитории, понимать ее настроение и предпочтения. Все в том же Голливуде мне сказали: “Заметь, из 30 картин только одна успешна”. Но в Америке даже с плохого фильма можно вернуть деньги через кабельное ТВ по всей стране. В Австрии маленький рынок, и с маленьким рынком так не получится, так что надо стараться, чтобы все национальные ленты были хорошие. А в случае с историями интернациональными мы обращаемся к фондам и к государству. Для нас это очень важно, мы получаем возможность показать наш мир другой публике. Мы показываем то, что происходит здесь и сейчас. Фильмы – это лучшая визитная карточка страны.

– Ваши фильмы показывали на разных фестивалях. Вы сами не раз входили в состав жюри. Фестивалей в мире много, но время от времени они делают объектом внимания одну конкретную страну (как еще недавно – Румынию). Задают ли фестивали моду?

– Фестивалей, точно, много! Назовите мне день, когда в мире не проходит хотя бы какой-то фестиваль! Но у многих из них своя политика: если ваш фильм до этого был в Канне, Берлине, Венеции, если у него есть призы, то вам присылают сотни и тысячи приглашений. Вы не отказываетесь, так как нужно возвращать затраченные деньги, а фестивали – один из способов. Конечно, фестивали важны для кинематографистов, потому что дают возможность показать фильм. Так что моду задают именно три главных фестиваля. Там работают специалисты по кино, они знают, что происходит в мире. Сделать хороший фестиваль на высоком уровне трудно. Ведь кроме фильмов надо обеспечить хорошую проекцию, звук, чтобы людям было приятно смотреть.

– Всем ли вашим проектам фестивали помогали?

– Порой бывает так, что у картины больше 30 призов, а я не могу найти прокатчиков в тех странах, где были получены эти призы. Это – проблема. И на Московском международном фестивале прошлым летом кто-то спросил: “Как сделать ММКФ более важным для мирового киносообщества?” И председатель нашего жюри Люк Бессон ответил: “Главным призом смотра должны быть сто копий ленты-победителя для российских прокатчиков”. Конечно, это привлечет продюсеров, ибо все хотят, чтобы их фильм увидели зрители. Но думаю, что на этом дело закончилось, и через месяц все было забыто.

– Не знаю, изменится ли что-то в регламенте ММКФ, но вот наших кинопроизводителей изменения точно ждут. Россия вступает в “Евримаж” (Фонд поддержки совместного кинопроизводства и проката созданный при Совете Европы). Австрия уже давно входит в “Евримаж”. Расскажите, пожалуйста, что нас ждет?

– Это в первую очередь возможность копродукции. В данном случае копродукция означает не только то, что ты даешь деньги. Ты также помогаешь искать техническое оборудование и творческие силы. И самое сложное заключается в том, что нередко трудно прийти к общему знаменателю – найти то, что интересно и той, и другой стороне. С национальными историями лучше не приезжать. Для них вы никогда не найдете копродюсера. Иногда подобные проекты не получаются даже с Германией, так как на австрийском телевидении спрашивают: “А зачем нам это делать?” Российским продюсерам предстоит еще на уровне идеи связываться с европейскими продюсерами и попытаться их заинтересовать. Главное, не предлагать конкретный сценарий, калькуляцию расходов, команду и актеров. Это уже не копродукция, а только поиски голых денег. В Европе к такому не привыкли. Для Европы копродукция – это объединение всех идей, разных продюсеров. И та идея, с которой вы приходите, должна заинтересовать как можно больше стран. Когда я впервые пришел в “Евримаж”, я не знал, как это работает, было непросто, но со временем научился.

– Вы часто бываете в России то с фильмами, то в составе жюри. Не намечается ли совместная работа с нашими кинематографистами?

– Пока нет. Россия слишком большая страна. Очень много продюсеров и режиссеров, у каждого свой подход к работе, а находить общий язык всегда трудн.

КИНО

• ФАЙТ ХАЙДУШКА: Чтобы сделать Михаэлю Ханеке имя, понадобилось десять лет
• Странные русские
  

  “На крючке” Натальи Углицких, “Ты и я” Роланда Джоффе

• Навстречу “Оскару”
  В российский прокат скоро выйдут фильмы – претенденты на призы Американской киноакадемии

ХРОНИКА

• Независимое кино
• Все флаги в гости