Солнце встает на востоке

Елена ГЛЕБОВА
Полоса подготовлена при поддержке Фонда Форда
Хабаровск

Дальний Восток – это почти на краешке земли.

Там, где солнце начинает свой ежедневный путь на запад. И если сесть в самолет и утренним рейсом отправиться в Москву, можно реально обогнать время: стартуешь в десять утра, летишь восемь часов, приземляешься, а на часах только полдень. И можно еще многое успеть. Чтобы нарисовать предельно лаконичный портрет Дальнего Востока как самой восточной и самой дальней территории России, можно воспользоваться языком цифр.

Дальневосточный федеральный округ – это более 6 тысяч квадратных километров, или 36,4 процента всей территории страны, где проживают чуть меньше 6,3 миллиона человек, или 4,9 процента населения России. Центр региона – город Хабаровск. Расстояние от Хабаровска до Москвы – 8334 километра. Впрочем, расстояния и внутри самого региона внушительные, и потому для жителей Сахалина, Чукотки, Камчатки добраться до своего дальневосточного центра – целая история.

Аллея парковых скульптур

Культурный отрыв, и все ли звезды в гости к нам

Сегодня между двумя столицами – российской и дальневосточной – ежедневно курсируют “боинги” и доставляют пассажиров из пункта М в пункт Х. Легко! До конца 1960-х воздушный путь на дальневосточную окраину был очень тяжелым, занимал три дня, которые были наполнены бесконечными взлетами и посадками. Несложно понять, что подобные условия не способствуют укреплению культурных связей. Только крайне редкие визиты столичных мастеров. Но вот появился ТУ-104, и стало немного легче. Путь занимал уже около 12 часов, да и число посадок сократилось – только Иркутск и Омск. С этого момента начался отсчет гастрольных визитов: Натан Рахлин, Мария Юдина, Святослав Рихтер. Чуть позже нормальным явлением стали полноценные гастроли в Хабаровске крупных российских театров, а, в свою очередь, дальневосточные театры с успехом гастролировали в Москве и других крупных городах. Достаточно вспомнить Хабаровскую оперетту под руководством Юлия Гриншпуна, спектакли которой с огромным успехом игрались в центре “Олимпийский”. Хабаровский драматический выезжал в Москву, Среднюю Азию, Украину, и актерам театра из города юности – Комсомольского-на-Амуре драматического – тоже аплодировал столичный зритель.

В 1980-е, с развитием самолетной техники, расстояние 8 тысяч километров с хвостиком уже вообще не казалось проблемой. На Дальний Восток, в край удивительных красок и впечатлений, приезжали Давид Боровский, Владимир Лакшин, Кама Гинкас, Генриетта Яновская… Но вот 1990-е парализовали не только самый дальний регион России. Вся страна замерла – что там дальше? И дальневосточные артисты, и столичные звезды стали невыездными, и с этим все понятно. Но как-то пережили, перетерпели и почувствовали, что жизнь налаживается. Хорошим знаком преодоления кризиса стали ожившие гастрольные маршруты. Правда, только в пределах Дальнего Востока. Хабаровская оперетта вновь радовала зрителей Сахалина, Камчатки, Владивостока, Амурский театр драмы играл в Хабаровске, а Хабаровский драматический – на Чукотке и в Магадане. Правда, театральные связи с культурными центрами страны ограничивались антрепризами (часто сомнительными), эстрадные – концертами поп-музыкантов не из первого эшелона. Далеко, финансово невыгодно.

С классической музыкой дело обстояло несколько лучше. Возможно, потому, что Хабаровск всегда считался музыкальным городом, здесь работали выпускники крупнейших консерваторий – приезжали дирижеры и солисты, выступая с Дальневосточным симфоническим оркестром, а когда в концертном зале филармонии появился электронный орган – единственный на огромной дальневосточной территории, – в афишах появились выступления органистов с мировыми именами из России и других стран. И буквально в последние несколько лет огромным счастьем стали “живые” концерты Владимира Спивакова, Николая Петрова, Дмитрия Хворостовского, Юрия Башмета. Для дальневосточников это очень дорогие встречи.

Занятия в Детском музее

Но еще до первых визитов прославленных мэтров особой строчкой в музыкальной партитуре были концерты Дмитрия Когана. Хабаровчане, приморцы, сахалинцы ждали концертов этого молодого талантливого скрипача. Он стал инициатором Дней высокой музыки во Владивостоке и в Южно-Сахалинске, а когда в 2007 году в Невельске, что на юге острова Сахалин, произошло мощное землетрясение, Дмитрий Коган приехал туда с благотворительными концертами.

В последние пять лет Хабаровск как дальневосточная столица вполне оправдывает еще и статус культурной. Две “Золотые Маски” Хабаровского краевого музыкального театра в 2008 году – впервые за всю историю дальневосточных театров, возможность встретиться с ведущими театрами России в рамках одноименного фестиваля, который летом уже во второй раз пройдет в Хабаровске. В нынешнем году одновременно два хабаровских театра – Музыкальный и ТЮЗ – номинированы на эту престижную национальную премию. Дальневосточный город вновь на театральной карте России.

Жизнь непредсказуема, и часто это вопрос судьбы. Трагедия в Японии – Стране восходящего солнца – напрямую затронула Дальний Восток. И тема культурного отрыва вновь стала актуальной. Не состоялось турне по Дальнему Востоку гранд-оркестра Поля Мориа. В связи с противоречивой информацией о радиационной обстановке в регионе из-за аварии на АЭС в Японии, пояснили музыканты, но выразили надежду, что смогут приехать в октябре. Билеты на единственный концерт Дениса Мацуева буквально смели из кассы филармонии, но за два дня до выступления музыканта их пришлось сдать.

Первый международный фестиваль Юрия Башмета в Хабаровске запланировали задолго до событий в Японии. В программе – концерты Камерного ансамбля “Солисты Москвы” под управлением маэстро с участием музыкантов Венгрии и Сербии, совместные выступления Дальневосточного симфонического оркестра и Юрия Башмета, мастер-классы. В начале апреля с напряжением ждали – состоится ли? Если бы музыканты отменили визит, хабаровчане бы поняли – ситуация действительно непростая. Но фестиваль состоялся. Несмотря ни на что.

Арт по-восточному

Именно близость к Стране восходящего солнца определила особенность дальневосточного культурного пространства. Когда в конце 1990-х наступило время открытых творческих контактов с Японией, дальневосточники знакомились с искусством икебаны, ощутили потрясающую энергетику японских барабанов дайко, открывали для себя старинную японскую музыку, искусство каллиграфии, оригами, а также тонкости чайной церемонии и надевания кимоно. А хабаровская весна уже много лет начинается с “Цветения сакуры” – фестиваля современного японского кино. Но особенно яркими стали театральные встречи. Театры с многовековыми традициями Но, Кёган, Бунраки – все это постепенно становилось близким, понятным дальневосточному зрителю. В 2008 году, впервые за всю историю культурных отношений Японии и российского Дальнего Востока, в трех городах – Хабаровске, Владивостоке и Южно-Сахалинске – актеры “Творческих мастерских театра Кабуки” масштабно и красиво представили этот удивительный и очень древний театр.

Занятия в Детском музее

Постепенно образовалась совместная театральная история Дальнего Востока и Страны восходящего солнца. В 1995 году Хабаровский ТЮЗ представлял сразу в нескольких японских городах – Токио, Ниигате, Амагасаки, Сагамихаре – спектакль “Бунна” в постановке японского режиссера. Прошло несколько лет, и Театр пантомимы “Триада” представил интереснейший проект – совместную российско-японскую постановку музыкального спектакля “Хагоромо”, которая осуществлялась при поддержке Японского фонда международных связей. Главную роль на премьерных спектаклях исполняла японская оперная певица Кэйко Акабоси. Потом были спектакль “Малыш, Толстяк, худышка” с участием замечательного японского мима Хэлси Мацуда, гастроли “Триады” в Японии и работа с японскими актерами над совместным театральным проектом.

В списке стран-соседей у Дальнего Востока еще Китай, КНДР, Республика Корея. С последней театральные связи становятся все более тесными. В 2005 году Хабаровский кукольный театр и его спектакль “Пиноккио” попали на Фестиваль “Синяя птица” в Сеуле, через два года хабаровские артисты с успехом сыграли там “Терёшечку”, и тогда же завязались творческие контакты с Национальной театральной ассоциацией Республики Корея. Их продолжением стал визит хабаровчан на фестиваль, который, по замыслу организаторов, должен отражать все разнообразие театральных форм и жанров. Любопытно, что корейская сторона остановила свой выбор на спектакле “Гедда Габлер”. Материал и его режиссерское решение достаточно сложные плюс к этому практически не известная корейскому театральному зрителю драматургия Ибсена, краткие титры, сопровождающие актерскую игру на русском языке, а также известная восточная сдержанность. Но в какой-то момент все это вдруг потеряло значение. Спектакль “Гедда Габлер” гармонично вписался в иное театральное пространство и был принят и понят публикой. В один из вечеров зрители, в который раз вызывая актеров на поклон, аплодировали стоя.

С Сеулом связаны и музыкальные контакты. Не раз с Дальневосточным симфоническим оркестром выступали скрипачи, пианисты из Республики Корея, проходили конкурсные выступления юных музыкантов России и Кореи. А пока был жив художественный руководитель и главный дирижер оркестра Виктор Тиц, он преподавал в Сеульской консерватории, будучи ее профессором. Сегодня среди музыкантов Республики Корея, которую еще называют Страной утренней свежести, есть ученики дальневосточного маэстро.

И в Китае с успехом проходили концерты Дальневосточного симфонического, но все же Поднебесную и Дальневосточный регион в большей мере соединяют контакты в области изобразительного искусства. В последнее время выставки наших живописцев и графиков в галереях крупнейших китайских городов проходят так часто, что уже считаются событиями вполне рядовыми.

Ит

Нанайская девочка

ак, складываем оторванность Дальнего Востока от центра страны и близость к странам Азиатско-Тихоокеанского региона, получаем новое направление в искусстве – арт по-восточному.

Выход в свободное пространство

Кризисные времена, как известно, больнее всего бьют по организациям культуры – бюджетным, дотационным, почти всегда живущим в режиме жесткой экономии. Наглядный пример – региональные музеи, которые в 1990-х в одночасье оказались в условиях самовыживания. Пришлось начать свой путь – иногда очень трудный, – поднимаясь с колен. Опять же и условия у всех были разные, включая лидерские качества руководителей, творческий потенциал сотрудников и желание изменить свою жизнь. Если все это в итоге срастается, открываются новые пласты и в науке, и в просветительской деятельности, и в сугубо музейной работе. Вообще же ничего не бывает случайным и дается всегда для чего-то. Быть может, именно с той целью, чтобы пройти все круги и выйти обновленными и сильными уже в совсем иное пространство – свободное.

Все это вполне применимо к Хабаровскому краевому музею имени Н.И.Гродекова, на сегодняшний день крупнейшему и лучшему среди своих дальневосточных собратьев. Впрочем, и в общероссийском контексте Гродековский музей в числе лидеров. Это объективно.

Анна Александровна Понамарева, заместитель генерального директора музея по научной работе, говорит, что жителям Хабаровска досталось богатейшее наследие. В конце XIX века, при непосредственном покровительстве правящих кругов Российской империи, на восточной окраине страны, где русские тогда только делали первые шаги в ее освоении, укрепляя дальневосточные рубежи, возникло два крупных и значимых объекта, влияющих на общую культурную ситуацию в регионе, – краеведческий музей и публичная библиотека. Создавался музей по инициативе человека, чье имя теперь и носит, – приамурского генерал-губернатора Н.И.Гродекова, первого председателя Приамурского отдела Императорского русского географического общества, человека одаренного и неравнодушного. Достаточно сказать, что в свое детище он вкладывал личные сбережения, покупал в Китае и Японии интересные коллекционные вещи и передавал в музейные фонды. В то время музей был ведущим в Приамурском крае, а его коллекции представлялись на российских и международных выставках в Новгороде, Казани, Чикаго и Париже.

Знаковое имя в музейной истории – Владимир Клавдиевич Арсеньев, выдающийся этнограф, исследователь, писатель и путешественник. Арсеньев дважды был директором Гродековского музея (1910 – 1918 и 1924 – 1926) и всегда рассматривал его как научное учреждение. Именно при Арсеньеве были собраны (в том числе и лично им самим) и систематизированы уникальные коллекции, которые сегодня в ученом мире имеют колоссальное значение.

В общем, с таким богатейшим наследством музей вступил в 1994-й – год своего 100-летия. Но юбилей был с привкусом горечи: к этому времени практически прекратилось финансирование, застыл на мертвой точке только что начавшийся ремонт, и было полное ощущение разрухи. А главное, подчеркивает А.А.Понамарева, стало абсолютно ясно: музеи с их кондовыми, спущенными “сверху” тематическими экспозициями современному обществу стали абсолютно не нужны.

Но

Пушечная батарея

всегда есть выбор. В непростой ситуации хабаровчане предпочли путь развития музея как научного учреждения и в своей новой концепции четко прописали: приоритет – научно-исследовательская составляющая. Тот самый локомотив, который должен был вытянуть и культурно-образовательную работу, и фондовую. Кадровые перестановки тоже сыграли свою роль. Музей возглавил Николай Иванович Рубан, который не только принял новую концепцию, но и сумел в жестких рамках экономических реформ вывести музей из состояния разрухи. Важно еще, что удалось сохранить старые кадры – профессионалов высокого класса, пришла талантливая и активная молодежь, и началась работа – трудная, но очень интересная. Потому что впервые музей самостоятельно, без строгого всевидящего ока, выбирал свой и только свой путь.

Научные исследования охватывали проблемы археологии и этнографии, которые погружали в мир древних культур Приамурья, возвращали к традициям коренных малочисленных народов Севера и славян-переселенцев. В 1998 году Гродековский музей “прирос” Музеем археологии, в основу которого легли уникальные коллекции, собиравшиеся еще исследователями XIX века, а позднее Арсеньевым, Окладниковым, Медведевым, Васильевым. Со временем здесь появилась мастерская по реконструкции древних орудий труда и керамики, где археолог Андрей Малявин давал мастер-классы по изготовлению, скажем, каменного топора. И неудивительно, что через несколько лет здесь появилась интерактивная экспозиция “Магия первобытного очага”, практически машина времени, которая реально переносит в древние эпохи, потому что в основе этой “магии” – научная реконструкция жилища первобытного человека, жившего когда-то на территории Приамурья.

Успех, как правило, – вещь, хорошо подготовленная, и ему всегда предшествует упорный труд. То, что в 2000 году Гродековский музей стал победителем конкурса “Окно в Россию” и признан лучшим региональным музеем года, – результат закономерный и заслуженный. В этом же году Министерством науки и технологий Российской Федерации музею присвоен статус научного учреждения, который спустя положенный срок был вновь подтвержден. Многие научные проекты музея поддерживались Фондом Сороса, становились победителями Российского гуманитарного научного фонда, Президентского гранта, федеральной целевой программы “Культура России”. А когда приобрели собственную типографию, появилась возможность издавать интереснейшие книги и по археологии, истории, этнографии, литературоведению. Например, “Дневники красной юрты” Александры Путинцевой. Редчайший исторический документ, в котором ясно видно, как в 1920 – 1930 годы ломали традиционные устои коренных этносов, навязывая чуждую им идеологию. Или сборник статей о репрессированных художниках, писателях, театралах. Как ни парадоксально, но именно они в те годы напитали культурный слой дальневосточной окраины.

В с

Камлание в селе Ачан

вое время хабаровский музей стал инициатором региональной научной конференции “Гродековские чтения”, ставшей за несколько лет крупным событием в научном мире. Еще одна инициатива – Ассоциация музеев Дальневосточного региона, созданная в 2004 году. Важный шаг для музейного сообщества, потому что даже самые сложные проблемы легче решать вместе. Уже почти десять лет в Хабаровске на базе Гродековского музея проводятся курсы для музейщиков Дальнего Востока, сюда с удовольствием едут с Камчатки и из Приморья, получают новый опыт, обмениваются идеями. Сейчас есть намерение, получив соответствующую лицензию, выступать в роли образовательного учреждения с правом давать дополнительное музейное образование.

Международные научные контакты связывают Гродековский музей с крупными университетами и музеями Японии и Китая. Уже несколько лет подряд хабаровские музейщики сотрудничают с крупными музеями России, и в результате таких контактов рождаются новые выставочные проекты. С открытием в новом корпусе Музея Амура, просторного, оснащенного новейшими мультимедийными средствами, у музейщиков появились и новые творческие возможности. Например, в работе с детьми.

Детский музей – самое настоящее крестьянское подворье. Ребятню наряжают в сарафаны и рубахи и предлагают похозяйничать. Можно попробовать ухватом горшок в печь посадить, на стол накрыть, а то и на полати забраться. Телега, коромысло, деревянные грабли, мастерски сделанные музейными художниками, до такой степени настоящие, что с детьми происходят интересные метаморфозы, они вживаются в свои роли. Когда проводят экскурсии для маленьких посетителей, с ними говорят на их языке – образном и понятном. Или идея передвижного музея, родившаяся у археологов: берут чемоданчик с древними орудиями труда, приходят в школу и устраивают мастерские эпохи неолита.

Вроде бы все просто, но именно такое погружение в историю делает ее живой, дает ощущение причастности. Может, это и есть патриотизм? Только без громких лозунгов. Как и сохранение символов минувших времен. Гродековский музей в полном смысле спас от уничтожения городские скульптуры, разбросанные по паркам, скверам и дворам. Наполовину разбитые, измазанные краской фигурки дельтапланеристов, девочек, читающих книгу, девушки с веслом, юного Володи Ульянова просто исчезли бы, а облик города потерял бы что-то очень важное. Теперь, отреставрированные, они выстроились в аллею парковой скульптуры возле музея, неподалеку от пушечной батареи, которая отсылает к еще более давним временам.

В этом смысле музей выступает как институт памяти. Если ты знаешь, что не чужой на этой земле, и корни предков уводят в мир коренных малочисленных народов или славян-переселенцев, уже не так просто будет оторваться от них. Для Дальнего Востока, население которого год от года уменьшается в силу самых разных причин (географическая оторванность, низкий уровень жизни и т.д.), это очень важно.

КУЛЬТУРНЫЙ ПРОРЫВ: ОПЫТ ДЕСЯТИЛЕТИЯ

• Солнце встает на востоке

ХРОНИКА

• Перспективы амурского казачества
• Награда за инновации
• Картины, вышитые шелком и не только
• Театру на Камчатке – особое внимание
• Встреча с Мандельштамом
• “Ода Амуру” послужит диалогу культур