Авантюристка или монахиня?

По следам княжны Таракановой

Евграф КОНЧИН

К.Флавицкий ."Княжна Тараканова в Петропавловской крепости во время наводнения". 1864 г.

В 1864 году на выставке в залах Петербургской академии художеств Константин Дмитриевич Флавицкий выставил свою картину "Княжна Тараканова в Петропавловской крепости во время наводнения". Сегодня эту картину в нашей стране знают все наряду с "Неравным браком", "Охотниками на привале", "Незнакомкой" и шишкинскими "медведями". Создателю своему картина принесла звание профессора, награды, международную известность. И, безусловно, бессмертие имени - ныне об этом можно говорить уверенно.

Шуму произведение наделало много и в России, и за границей. Споры велись вокруг него ожесточенные. В Зимнем дворце появление "Княжны Таракановой" вызвало шок, ибо художник коснулся тщательно скрываемой тайны царской фамилии. Это следственное дело хранилось в строжайшей секретности, а люди, причастные к нему, дали "клятвенное обещание вечно молчать под страхом смертной казни".

И вдруг фамильный секрет Романовых разглашается и притом в блистательной художественной форме. Разразился скандал. Последовал именной указ Александра II. Вице-президент Академии художеств Г.Г.Гагарин сообщил ректору Ф.А.Бруни, что "император повелел в каталоге картин против произведения Флавицкого сделать отметку, что сюжет этой картины заимствован из романа, не имеющего никакой исторической истины".

Под "романом", вероятно, имелась в виду полуфантастическая история Михаила Лонгинова, напечатанная в журнале "Русская беседа" за 1859 год. Путанно и скучно написанная, она прошла незамеченной. Однако именно эта публикация натолкнула Константина Дмитриевича на сюжет будущего полотна.

Скандальная история могла окончиться плохо для художника, если бы не триумф, с которым его картина была встречена русским обществом. Это спасло Флавицкого от разного рода неприятностей.

Императрица Елизавета Петровна. Гравюра XVIII в.

Александру II, чтобы положить конец уже опасному и далеко идущему обсуждению "дела княжны Таракановой", пришлось разрешить публикацию архива и других относящихся к следствию бумаг. Такой капитальный и добротный труд, составленный графом В.Н.Паниным, был обнародован в 1867 году под названием "О самозванке, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны. По архивным источникам, с документами".

И тогда выяснилось, что сюжет картины Флавицкого не соответствует исторической правде. Конечно, это не упрек художнику: он имел право дать свою трактовку действительного происшествия, воспользоваться для создания художественного образа не скрупулезным изложением факта, а народной молвой. Да и героиня его произведения - до сих пор фигура загадочная.

Мы знаем, что появилась она в 1772 году в Париже и привлекла всеобщее внимание красотой, острым и живым умом, обаянием, приличной образованностью.

Сколько лет было незнакомке? Сама она называла 21 год. Но, вероятно, возраст ее все же приближался к тридцати.

Часто меняла фамилии - Франк, Шаль, Тремуйль, Али Эмете, Бетти из Оберштейна, графиня Пиннеберг, графиня Зелинская, наконец, Елизавета, принцесса Всероссийская - дочь А.Г.Разумовского и императрицы Елизаветы Петровны, княжна Владимирская...

Авантюристка предъявила "законные" права на русское царствование, обосновывая свои требования завещаниями (подложными, как оказалось) Петра I, Екатерины I и Елизаветы, которая якобы оставила престол ей, дочери своей, "в вечное и потомственное владение". Что из этого вышло - известно.

Екатерина II, которой только что с трудом удалось расправиться с восстанием самозванца Пугачева, приказывает графу Алексею Григорьевичу Орлову без шума и огласки захватить "бродяжку во что бы то ни стало" и потаенно доставить в Россию.

Красавец Орлов, искусный интриган и мастер любовной игры, выполнил повеление императрицы. Самозванка была привезена в Петербург со всем своим архивом и уличающими ее письмами. Дознание вел генерал-фельдмаршал князь А.М.Голицын. Но старания его остались совершенно напрасными. Ничто не сломило узницу: "ни увещания, ни строгость режима, ни ограничения в пище, одежде и вообще в потребностях жизни, ни постоянное, наконец, присутствие караульных в ее камере".

Суровые условия Петропавловской крепости подорвали здоровье заключенной. У нее резко обострился туберкулезный процесс. 4 декабря 1775 года, то есть за два года до изображенного на картине Флавицкого наводнения, она скончалась. Местонахождение могилы неизвестно.

Такова действительная история молодой авантюристки. Константин Флавицкий создал ей долю иную, весьма отличную от реальной.

Портрет самозванки на картине также придуман художником. Он не похож на словесные описания, оставленные людьми, видевшими эту женщину.

Граф Алексей Орлов своим корявым, топорным "штилем" доносил Екатерине II, правда, весьма осторожно, зная ревнивый характер адресата: "Росту небольшого, тела очень сухого, лицом не бела, не черна, глаза имеет большие и открытые, цветом темно-карие и косы и брови темно-русы, а на лице есть и веснушки". А.М.Голицын оставил свои воспоминания: "Росту она среднего, сухощава, статна, волосы имеет черные, глаза карие и несколько коса, нос продолговатый с горбом, почему и походит лицом на итальянку".

Его отзыв, вероятно, наиболее объективный и точный. И, как видим, словесный портрет значительно расходится с живописным изображением.

Более того, оказывается, еще в начале нашего века, в 1914 году, имелось настоящее прижизненное изображение самозванки, сделанное с натуры.

Неизвестный скульптор XVIII в. Барельеф "Княжна Тараканова"

В собрании великого князя Николая Михайловича хранился прекрасный барельефный портрет самозваной Елизаветы, сделанный неизвестным, очевидно, иноземным скульптором. На обороте рельефа из итальянского мрамора резана была надпись: "Головка княжны Таракановой, привезена из Италии, досталась от бабушки Анны Феодоровны Орловой, дочери графа Федора Григорьевича Орлова и племянницы графа Алексея Орлова-Чесменского, от которого она головку и получила. А.Ф.Орлова вышла замуж за моего родного деда сенатора Александра Николаевича Безобразова, прямой внук которого сам Николай Федорович Безобразов".

Вероятнее всего, Алексей Орлов заказал сей портрет в Италии для "принцессы Елизаветы", когда он клялся ей в страсти своей, предлагал обвенчаться и добыть для нее российский престол. Возможно, портрет был ему подарен самой "княжной Таракановой". Ведь документально подтверждено, что Орлов преподнес ей свое изображение. А, может, просто прихватил "на память" мраморное изваяние, когда обыскивал в Пизе дом пленницы.

Кстати, этот портрет соответствует воспоминаниям современников о ее внешности.

Где ныне находится эта историческая и художественная реликвия, мы не знаем. Наверное, как безымянная скульптура лежит в фондах какого-либо музея, куда поступила часть вещей из коллекции родовитого мецената. А быть может, погибла, ведь мрамор - материал хрупкий...

Неизвестный художник конца XVIII в. "Портрет инокини Августы-Досифеи"

Можно, пожалуй, на этом и закончить повествование о произведениях, посвященных мнимой дочери Елизаветы Петровны, если б история не оставила нам вести еще об одном незаурядном живописном портрете, но на этот раз подлинной дочери императрицы и свежепожалованного в графское достоинство А.Г.Разумовского. Вот ее-то и звали княжной Таракановой.

Родилась девочка в 1744 (или 1745) году. Нарекли ее Августой. Вначале воспитывалась она в семье родственников Разумовских, богатых украинских помещиков Дараганов (не отсюда ли происходит имя Тараканова?), затем - за границей. Не пересеклись ли в начале 1770-х годов пути двадцатишестилетней Августы и некоей обаятельной иностранки: ведь в ту пору они пребывали почти в одних краях? Не поделилась ли Августа со своей собеседницей семейной тайной?.. И не решил ли этот разговор появление "принцессы Елизаветы"?

Догадки, догадки, догадки...

Так или иначе, Августа все же поплатилась своей судьбой - не за самозванку, а за то, что была настоящей дочерью Елизаветы Петровны. В 1785 году она была по именному повелению Екатерины II насильно привезена в Россию и пострижена под именем Досифеи в Московский Ивановский монастырь. Здесь она провела последние двадцать пять лет своей жизни.

Монастырь, перестроенные строения которого и ныне можно видеть близ Солянки, пользовался мрачной славой. В нем зачастую содержались под строгой охраной политические узницы. Заключение же Досифеи отличалось особенно жестким режимом. Для нее выстроили отдельный домик, окна которого были обращены к монастырской стене. Никто из инокинь не мог видеть ее лица. Встречи или разговоры с ней запрещались под страхом наказания.

В церковь Досифея ходила редко, по специальному подземному ходу. Тогда для нее совершалось специальное богослужение. Имела отдельный и, говорят, всегда изысканный стол. Получала из тщательно скрываемых источников большие суммы денег.

После смерти Екатерины II в 1796 году к узнице стали допускаться гости - "высокие особы" из московской знати; некоторые из них говорили с Досифеей "на иностранных языках". Самые важные вельможи считали честью для себя быть представленными загадочной монахине.

Досифея умерла в 1808 году. Удостоилась пышных похорон. Тело усопшей покоилось в соборе Новоспасского монастыря в усыпальнице бояр Романовых.

Вероятно, в последние годы XVIII века и был написан ее портрет. На нем изображена монахиня лицом, как судят современники, очень сходная с Елизаветой Петровной. Печальная, измученная женщина со следами былой удивительной красоты, которые не смогли стереть тяжкие превратности ее трагической жизни. Но художник сумел показать и твердость духа Досифеи, ее огромную внутреннюю силу, какую-то душевную уверенность в одной ей ведомой истине. Заметил также мастер и признаки душевной болезни узницы - вскоре действительно Августа-Досифея сошла с ума.

Любопытна подпись, которая значится на обороте холста: "Принцесса Августа Тараканова, во иноцех Досифея, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по многих летах праведной жизни своей скончалась 1808 года и погребена в Новоспасском монастыре".

Картина находилась в Ивановском, затем в Новоспасском монастырях. Потом полотно исчезло, и ныне его местонахождение неведомо. (Знакома нам картина по репродукции, которую сохранил такой редкий труд, как "Русские портреты", том IV, 1908 год). Как неведом и художник - мастер одаренный, оригинальный. Кто он? На некую догадку навел меня спор, который произошел в 1911 году на страницах майского номера журнала "Старые годы" меж тверским собирателем художественных ценностей П.О.Симсоном и знатоком живописи А.А.Голомбиевским. Первый утверждал, что он владеет портретом "княжны Таракановой", который писал, как указывала надпись на обороте холста, "Григорий Сердюков 1770 году октября 19 числа в С.ПБурге". Его оппонент совершенно справедливо отрицал какую-либо возможность создания ее изображения в 1770 году, ибо тогда она никак не могла оказаться в столице России.

Портрет, судя по опубликованной там же репродукции, был интересным, письма сильного, замечательного. Художник изобразил молодую женщину, половина лица и волосы которой были закрыты не то тюремным платьем, не то монашеским одеянием, не то маскарадным костюмом.

Конечно, этот женский образ не имел ничего общего с несчастной "принцессой Елизаветой". Однако из полемики в "Старых годах" получалось так, что Сердюкова весьма привлекал образ княжны Таракановой. Но, вероятно, он имел в виду истинную дочь Елизаветы Петровны и написал тогда именно ее портрет, а не ловкой иноземки. А почему бы и нет? Августа как раз могла находиться в Петербурге 19 октября 1770 года - в один из своих кратковременных наездов на родину из-за границы. Ну а много лет спустя просто-напросто перепутали мнимую и настоящую Тараканову, и пошла всякая неразбериха, какой предостаточно вокруг этой легендарной фамилии до сих пор. При сравнении женского портрета кисти Сердюкова и портрета Досифеи обнаруживается нечто общее у них и в живописи, и в композиции. О каком-то внешнем сходстве изображенных лиц судить почти невозможно. Вот только разве глаза - огромные, страдальческие, вопрошающие... Можно осторожно предположить, что создавал картины один автор - Григорий Сердюков.

Безусловно, это предположение рискованно - ведь делается оно на основании двух полотен по их репродукциям.

Между прочим, о сопоставлениях. В Государственной Третьяковской галерее как-то состоялась интересная выставка "Неизвестные и забытые портретисты XVIII - первой половины ХХ века". На ней, пожалуй, впервые экспонировалось несколько произведений и Григория Сердюкова. О нем известно крайне мало: родился около 1744 года; в 1762 году участвовал в работах над Триумфальными воротами в Москве; в 1765 году за успехи в живописи был "аттестован во второй класс живописцем с прибавкою жалования"; расцвет творчества относится к 1770-м годам; время смерти неизвестно.. И все.

Так вот при сравнении выставленных полотен с репродукцией портрета Августы-Досифеи не угадывается ли одна и та же рука? Схожесть композиционных построений, цветовых и колористических решений их не подтверждает ли один авторский почерк?

Ответ на эти вопросы дадут кропотливое изучение живописи почти незнакомого нашему искусствоведению художника, поиски картин его, да и просто его каких-то биографических данных. Наконец, помог бы установлению истины розыск самого утерянного портрета Августы-Досифеи. Хотя, понимаю, что на подобную невероятную удачу надежд почти никаких.

ПОД ЗАНАВЕС

• Авантюристка или монахиня?
  По следам княжны Таракановой
• И цари когда-то были маленькими
  Выставка в ГИМе
• Человек родился