ВУДИ АЛЛЕН: "От судьбы не сбежишь, от нее можно только отвлечься!"

По материалам зарубежной прессы подготовила Лиза РОНСОН
Фото из журнала "Пари-матч"

Грустный Вуди (одна из масок режиссера)

Считается, что Аллан Стюарт Кенигсберг родился 1 декабря 1935 года в Бруклине. На самом деле все врут календари. Этот Кенигсберг моложе своего паспорта на семнадцать лет - на возраст целого поколения. И зовут его, Кенигсберга, Вуди Алленом.

Сам кинорежиссер, его многочисленные жены, его дети и внуки привыкли считать годом рождения - 1952-й. Тогда скромному, носатому и очкастому юноше из очень приличной еврейской семьи пришлось взять себе псевдоним Вуди Аллен. Сочетание, выбранное почти наугад, - в нем чувствуется нечто лесное, дремучее, зовущее в чащу, в непроходимые дали (куда, собственно говоря, и уводит нас кинематограф этого "закомплексованного невротика", как он сам любит себя называть. Лукавя чуть-чуть: "Я мало что умею. Так, способен изобразить книжного червя, болвана и дешевого пижона. Вот и все!"). Придумав себе псевдоним, будущий режиссер совершил демарш по адресу своей правильной верующей семьи. Отец Аллана Мартин Кенигсберг, не приветствовавший лицедейские наклонности сына, философично заметил: "Комедиант - это не профессия, на это не проживешь. И если ты, Аллан, не способен просто принять это к сведению, учись на своем горьком опыте". А тот не принял - пошел учиться и стал из Аллана Алленом. Просто так. Из вредности. И, взяв себе псевдоним, посчитал этот день своим истинным днем рождения. Не от отца и матери. А от... лукавого. Хотя, пожалуй, никакой лукавый не стал бы вязаться с Вуди Алленом! Сам режиссер, однако, считает, что у него в жизни много бесовщинки. Считает, наверное, не без основания. И уверяет, что для создания кино ему даже не нужны никакие сценарии - бесенок поможет: "Я не снял ни одного продуманного фильма, меня озаряет в последний момент, и я делаю свое дело". Оставим данное наблюдение без комментариев.

Обычно он вытворяет в своем кино примерно то же, что и в жизни. Вуди Аллен - человек без запретов и принципов. Точнее, с одним принципом: я - Вуди Аллен, я способен на все. Самый тонкий, ироничный, антиголливудский режиссер Нового Света. Скандалист. И проказник. Любитель инцеста и женщин. "Сладкий и Гадкий", как он теперь любит себя величать (фильм под этим названием стал фаворитом Каннского фестиваля). Сладкий - Аллен после триумфа очередного фильма. Гадкий - всегда. В буднях и повседневности. Например, накануне своего дня рождения он умудрился влезть в очередную судебную тяжбу. Казус настолько в духе Аллена, что даже затмил его собственный день рождения. ("Оно и к лучшему, - сказал режиссер, - чего года-то считать!")

Итак, после громкого скандала с последней женой, актрисой Миа Фэрроу (известно, что Вуди Аллен несколько лет назад умудрился сойтись совсем близко со своей падчерицей-кореянкой, на которой впоследствии и женился, наплевав на разницу в возрасте в 40 лет), режиссер получил "от ворот поворот" на всех голливудских студиях. Ни один продюсер не захотел связываться с таким аморальным типом. А несмотря на ненависть к Голливуду, снимать-то кино больше негде. И Вуди это понял. Тогда его спасла давняя приятельница, Джин Думанян, возлюбленный которой - известный мультимиллионер Джеки Шарф. Он несколько лет подряд финансировал союз Аллен - Думанян, что прибылей ему не принесло, зато обогатило мировое кино несколькими киношедеврами. И принесло Вуди статус живого классика. Он возгордился немерено. И стал позволять себе разные режиссерские прихоти. Например, "пробил" китайского оператора для ретрофильма в жанре "нуар"! Постепенно расходы мэтра стали так велики, что продюсеры вынуждены были отказаться от чести работать с живым гением. Предварительно они, правда, испробовали все способы экономии вплоть до отмены обязательного кофе для персонала. И вдруг Вуди Аллен сообщил всему миру, что мультимиллионер Джеки Шарф, его спаситель и спонсор, оказывается, должен ему кругленькую сумму денег. Возмущенный Шарф справедливо заявил, что продюсировал Аллена фактически себе в убыток. Но Америка - страна, любящая судопроизводство в любых его формах, - и судебный процесс завертелся. "Да, я гадкий, - заявил Вуди Аллен в одном из последних интервью газете "Фигаро", - но без этого меня бы просто не было!"

    

- Скандалы стали неотъемлемой частью вашей жизни?

- Время такое. Нужно крутиться. А это невозможно делать смирно. У меня такая сложная профессия.

    

- Вы и в личной жизни не очень скромны!

- Да? Но в моей личной жизни всегда замешана любовь. С этим чувством я не могу бороться. Интересно, есть ли такие, которые могут? Наверное, нет. Они либо никогда не любили, либо не признаются. Человек, отказывающийся от чувства, - убогий. Я ни разу не отказался ни от одной женщины. Конечно, не всегда это была истинная любовь. Но всегда наслаждение. Мое кино - это плод моего наслаждения. Физического, прошу заметить. Без него и духовное не наступает.

    

- Когда-то вы говорили, что пытаетесь в своем творчестве избежать реальности?

- Это не совсем так. Просто в кино есть то, чего нет в реальной жизни. Я бы сказал очень банально: присутствует многогранность бытия. Точнейшее определение. Вообще, существуют два вида фильмов: фильм - бегство от действительности и фильм - противостояние действительности. Если вы посмотрите "Седьмую печать" или "Похитителя велосипедов", вы приобретете превосходный опыт столкновения с глубокими проблемами человечества во всей их сложности. Если вы увидите Фреда Астера, танцующего в "Комедии с шампанским", эффект будет тот же, как если бы вы вошли в прохладную комнату в жаркий летний день. Вы выйдете из комнаты со свежей головой, даже если жизнь грустна и страшна. Поэтому я предпочитаю делать и смотреть фильмы-бегства: по крайней мере, они приносят счастье на время и дают силы на то, чтобы вернуться в реальность. Это не может изменить мир, но ведь и фильмы-противостояния также не могут его изменить. От судьбы не уйдешь, от нее можно только отвлечься!

    

- Говорят, что вы так любите скандалы, потому что они тоже отвлекают вас от некоей реальной жизни. Вы немного боитесь этой жизни? Вы не очень храбрый человек?

- Думаю, что боюсь. Страхи сопровождают меня всю мою жизнь. Страхи, рефлексии, неуверенность в своих силах. Моя внешность - это ведь тоже, простите, на любителя. Поэтому я ушел в комедии. В них я говорю о своих страхах, но так, что самому становится смешно. Например, о половом бессилии. Тема не самая радостная, не правда ли? Но я снял "Все, что вы хотели знать о сексе, но боялись спросить!". И мир умер от смеха. Я смеялся над своими проблемами, а зрители - над своими. Они меня за это и любят. Как любят психоаналитиков. Иногда даже больше чем родную мать.

    

- Вы никогда не пробовали снимать жесткое кино, так называемые фильмы-экшн?

- Нет, жестокость бессмысленна. И я ненавижу боевики, триллеры. И всю эту смрадную голливудскую современность. Жанр фильма-экшн - проявление американской коммерческой тупости. После 11 сентября на этих лентах можно ставить крест. Настоящая жизнь перекрыла эрзац жизни. Мне лично неловко смотреть на маньяков-потрошителей и припудренных террористов, набрасывающихся на пассажиров киношных "боингов". Это уже дурной тон. Нужно учиться зарабатывать деньги как-то еще. Например, снимать фильмы о любви. Все равно без нее ничего не родится. В буквальном смысле слова. А для этого надо смотреть старые фильмы. В "Огнях большого города" Чаплина любви больше, чем во всем нынешнем кино.

    

- Европейцы называют вас самым антиголливудским режиссером.

- Просто меня пугает то, что Голливуд заполняет собой все. А европейским картинам становится все сложнее пробиться на американский кинорынок. Как вам нравится, молодежь знает про Феллини понаслышке! А один мой студент на голубом глазу заявил, что Феллини - это один новосветский режиссер 30-х годов, который снимал Джеймса Кегни!

    

- Надеюсь, вы имеете в виду американских студентов?

- Европа уважает чужую историю. И она грамотна. Во всяком случае, в парижских кинотеатрах в любое время года можно обнаружить черно-белые американские фильмы 30 - 40-х. Их у нас в Штатах днем с огнем не сыщешь. Это Рауль Уолш, Джон Форд и другие мэтры. Без них не было бы ни меня, ни Тарантино. Кстати, в Америке мне частенько приходится слышать, что мои картины вроде "Манхэттена" похожи на иностранные фильмы. А мой приятель, американский журналист, однажды написал в "Таймс", что кто-то из его знакомых обнаружил в видеомагазине полное собрание моих фильмов в секции "зарубежное кино".

    

- Вы считаете себя модным режиссером?

- Не надо меня про это спрашивать. Я этого вопроса не люблю.

    

- С вашей точки зрения, вопрос некорректен?

- Не в том дело. Знаете, все режиссеры очень надеются, что они, не успев приесться публике, попадут сразу же в классики. А классику обсуждать не принято. Я, кажется, уже попал. А разговоры про моду не люблю, поскольку не всегда понимаю, кто ее диктует.

    

- Зритель, должно быть.

- Но так быть не должно. Зритель может любить или не любить, но он не должен диктовать моду. Это прерогатива мэтров.

    

- Это опасные суждения...

- А я вообще деспот! Меня иногда держат за придурка. А я - чистейший Нерон!

КРАСКИ МИРА

• ВУДИ АЛЛЕН: "От судьбы не сбежишь, от нее можно только отвлечься!"
• Свадьба без фокусов
  Скромные аксессуары от Клаудии Шиффер
• "Морской пейзаж" уходит с молотка
  Лондонские аукционы русской живописи
• Белое пятно для героя
  Неиспеченный торт американской литературы
• Вперед, в будущее?
  Роберт Земекис вместо живых актеров "снимает" их компьютерные копии

ВСЕ ОБО ВСЕМ

• Неизвестные классики оттепели
• Пражская сказка