БХАКТИ ВИГЬЯНА ГОСВАМИ: "Мы обыкновенные русские люди, не несем в себе ничего дурного..."

Беседу вел Борис ФАЛИКОВ

Бхакти Вигьяна Госвами

Бхакти Вигьяна ГОСВАМИ (в миру - Вадим Михайлович Тунеев) родился в 1956 году в Ташкенте. Учился на химфаке МГУ и в аспирантуре АН СССР. Кандидат химических наук. Занимался исследованиями в области молекулярной биологии. С 1987 года находился в эмиграции в Скандинавии, где руководил изданием русских переводов книг Бхактиведанты Свами Прабхупады. Вернулся в Россию в 1995 году. В том же году возглавил Центр обществ сознания Кришны в России. С 1996 года - член Всемирного руководящего совета МОСК. Летом 2001 года принял посвящение в саньяси. Свободно владеет английским, знаток индуистской теологии и санскрита, публицист, поэт, эссеист, автор стихотворных переводов классических бенгальских духовных песен. Мы встретились с ним в небольшой комнате для приема гостей в московском храме кришнаитов на Хорошевке.

    

- Госвами Махарадж, мне хотелось бы начать с истории. Основатель МОСК Бхактиведанта Свами Прабхупада начал свою проповедь на Западе среди хиппи. Я помню, что, когда кришнаиты впервые появились на московских улицах в годы перестройки, они тоже выглядели как часть контркультуры, религиозного подполья, вышедшего на поверхность. Насколько я понимаю, сейчас вы интегрируетесь в российскую культуру, а не бросаете ей вызов.

- Это совершенно сознательная стратегия интеграции, более того, сам Бхактиведанта Свами Прабхупада имел это в виду. Изначально он собирался проповедовать людям разумным, интеллигентным, в университетских кругах. Но ему не удалось с ними повстречаться. Да, среди его последователей были и доктора наук, и люди из высших слоев общества, но их было немного. Задолго до приезда Бхактиведанты в США его духовные братья начали проповедь в Великобритании - они встречались с членами королевской семьи, с членами палаты лордов. Но так уж сложилось, что на этот раз именно хиппи оказались более восприимчивы к ведической культуре. У человека, который укоренен в своей традиции, меньше шансов воспринять что-то новое, у маргинала - больше. Но когда я возглавил Российское общество сознания Кришны в 1995 году, у меня было ощущение, что нельзя оставаться вот таким чисто протестным контркультурным обществом. Нам надо было найти свою нишу и свою аудиторию именно в российской культуре. Мы не могли оставаться группой маргиналов, потому что это завело бы нас в тупик. Поэтому я сделал ставку на образование и взаимное обогащение. Мы хотим не вытеснить, а дополнить одну культуру другой. Мы считаем, что ведическая культура может очень сильно обогатить любого человека, она делает его сознание тоньше, имеет колоссальный исторический багаж. Но принцип основателя нашего общества был таков: мы не за то, чтобы обращать других людей, не за то, чтобы делать христиан или мусульман индусами. Мы хотим дать людям какую-то науку о Боге, какие-то философские наставления. Если человек остается верен своей религии, он все равно может что-то получить, обогатить свою жизнь и свое понимание Бога. Поэтому я очень радуюсь, когда мы получаем такие письма (пусть и не часто): я прочитал Бхагавадгиту, и мне стало яснее, о чем рассказывает Библия.

ДОСЬЕ

Международное общество сознания Кришны (МОСК), известное на Западе как "Движение Харе Кришна", основано в 1966 году в Нью-Йорке индуистским монахом из Калькутты Бхактиведантой Свами Прабхупадой (1896 - 1977).

Исторически МОСК - это миссионерское движение бенгальской ветви вишнуитского (вайшнавского) бхакти, то есть любовного служения Богу. Родоначальником движения является Чайтанья Махапрабху (1486 - 1534). В конце XIX - начале XX века оно было реформировано и начало активную миссионерскую деятельность в Индии. В 60 - 70-х годах прошлого столетия благодаря проповеди Прабхупады и его переводам с санскрита на английский священных писаний индуизма движение вышло за пределы Индии. Вероучение вайшнавов считается самой древней монотеистической религией среди индуистских верований. Но то, что оно проповедует вне Индии, заставляет ученых относить его к неоиндуистским. Суть его в том, что Кришна - Бог, а все живые существа - вечные души, задача которых - вернуться к Богу в духовный мир.

После кончины Прабхупады в 1977 году МОСК пережило ряд внутренних потрясений, вызванных духовной незрелостью некоторых его западных учеников. Однако к середине 80-х годов основные проблемы были преодолены. Сейчас МОСК насчитывает в мире свыше 400 храмов и общин. Каждая община обладает автономией, а за соблюдением духовных стандартов следит Руководящий совет МОСК, который собирается ежегодно в городе Маяпуре (Западная Бенгалия, Индия) и состоит из лучших учеников Прабхупады.

Кришнаиты не едят мяса, рыбы и яиц. К другим запретам относятся: сексуальные отношения вне брака, курение, алкоголь, наркотики, азартные игры. В мире большой популярностью пользуются красочные религиозные праздники кришнаитов, проводимые ими фестивали индийской культуры, а также широкая благотворительная деятельность, особенно раздача бесплатных обедов пострадавшим в горячих точках планеты (программа "Харе Кришна - Пища жизни").

В нашей стране движение началось с приезда Прабхупады в Москву в 1971 году. Первые советские кришнаиты подверглись репрессиям властей. В тюрьмы и психиатрические больницы было брошено свыше полусотни верующих. Несколько человек погибли от издевательств тюремщиков или передозировки нейролептиков, к "лечению" которыми активно прибегала советская психиатрия. В 1988 году кришнаиты были реабилитированы. В том же году появилось и первое официально зарегистрированное Московское общество сознания Кришны. Сейчас в стране насчитывается 106 зарегистрированных вайшнавских общин и более 300 приходов, имеющих статус религиозных групп. По недавним приблизительным подсчетам, верующие вайшнавы есть по меньшей мере в 180 городах России. Численность активных членов достигает 10 тысяч человек. Больше всего общин в Москве, Санкт-Петербурге, на Урале и в Сибири. Программа "Харе Кришна - Пища жизни" действует в 15 городах России, причем больше всего бесплатных обедов (90 тысяч порций в год) раздается в Перми. К работающей уже 10 лет столичной ведической школе-гурукуле недавно прибавилась аналогичная школа в Иванове. Имеются также воскресные школы в Екатеринбурге и Санкт-Петербурге. - Согласен. Это разумный и верный подход. Но ведь вы сталкиваетесь не только с религиозной культурой, но и со светской. Вы же занимаетесь миссионерством (что совершенно нормально - любая живая религия этим занимается) и, попадая, скажем, на Грушинский фестиваль бардовской песни или на праздник "МК", сталкиваетесь с самыми разными проявлениями массовой культуры. Вы не боитесь, что она негативно повлияет на вас? Встреча - это всегда улица с двусторонним движением.

- Опасность такая есть. Но мы опираемся на традицию основателя нашего общества, который не был консерватором. Он смело шел на столкновения с такого рода влияниями, уповая в конечном счете на чистоту мотивов. Если мотивы наши чисты, тогда мы можем сохранить себя, а если нет - зачем этим заниматься? Потому что в этом случае любое осквернение проникнет в нас. Мы полагаемся на чистоту мотивов, а в наших храмах стараемся поддерживать высокие стандарты чистоты и искренности, стараемся, чтобы люди имели твердую почву под ногами. Мы не можем полностью оградиться от негативного влияния, мы живем в больших городах, мы постоянно сталкиваемся с этой так называемой культурой, она кричит с рекламных плакатов, бросается в глаза. Но любые изоляционистские тенденции были бы губительны. Мы стараемся быть открытыми, но иметь твердую почву под ногами - тогда мы сможем нормально функционировать в этой среде, не опасаясь потерять себя.

    

- В наше время существует довольно острый конфликт между людьми искусства и традиционной культурой. В православии он есть, многие православные люди считают, что театр - это что-то дьявольское. В индуизме не так, но и в нем актеры принадлежат к шудрам, то есть к низшей касте. Как ваше движение относится к творческим людям, к богеме?

- Жизнь не может быть основана на одной голой идеологии, ее всегда украшают музыка, танцы. Наше движение, которое возникло в Бенгалии и Ориссе около 500 лет назад во многом как реакция против злоупотреблений кастовой системы, ее узости и строгости, было основано на музыке и пении. Хотя в ведическом обществе брахманы смотрели свысока на эти проявления человеческих эмоций, нам они очень близки. Поэтому мы и ездим на Грушинский фестиваль, у нас нет желания вырыть ров между нами и другими людьми, в том числе и людьми искусства. И они с нами нередко общаются - Алексей Павлов, например. Елена Камбурова к нам хорошо относится. Я сейчас всех не вспомню. Конечно, многие люди искусства отнюдь не святые, но среди наших главных добродетелей - смирение, и мы не должны ни на кого смотреть свысока.

    

- На Западе у МОСК возобладала одна тенденция - возврат к своим индусским корням. Этому способствует то, что индусы-эмигранты все чаще ходят в храмы МОСК, происходит их своеобразная "индуизация". Случается ли что-то похожее в России?

- В гораздо меньшей степени. Причина вполне объективна - индийская диаспора в России гораздо меньше, чем в западных странах. Хотя к нам приходят многие индусы и принимают нас как часть своей культуры, мы для них своеобразный духовный очаг, который позволяет им поддерживать связь с родиной. Но влияют они на нас меньше, чем на Западе. И я считаю, что наше движение потеряло бы часть своей привлекательности, если бы оно индуизировалось. Мы, конечно, должны помнить о его корнях, но не хотим, чтобы оно потеряло свою новизну. Которая в свою очередь влияет и на самих индийцев. Когда они видят: то, что они воспринимают как старомодное, несовременное, может быть, даже отжившее, американцы, англичане, русские принимают всерьез как нечто отвечающее их самым глубоким потребностям, - индийцы начинают по-новому относиться к своей собственной культуре. Отказ от этого был бы потерей для нас, да и для самого индуизма. Приток людей из других культур, причем интеллигентных, образованных, положительно действует на сознание самих индийцев. К сожалению, в Индии силен комплекс неполноценности, отсюда среди молодежи нередко встречается тяготение к западным ценностям.

    

- Получается парадоксальная вещь - проповедь Свами Бхактиведанты за пределами Индии оказала эффект на саму индийскую культуру.

- Да, это было событие исторического масштаба. И это тоже была сознательная стратегия с его стороны - он ехал на Запад не для того, чтобы оторваться от индийской почвы, создать некое неоиндуистское движение, но для того, чтобы возродить интерес к индийской культуре.

    

- В отношении вашего движения существуют определенные стереотипы, в том числе и негативные. Например, говорят о том, что роль женщин у вас, как это нередко бывает на Востоке, принижена. Как вы могли бы прокомментировать такие утверждения?

- Это по большей части предрассудки. Даже в самой Индии все это не совсем так, как говорят. В письменных памятниках Индии, например в Законах Ману, которые являются фундаментом индийской цивилизации, подчеркивается: там, где не уважают женщин, попирают, эксплуатируют - в семье ли, деревне или стране, - случаются всевозможные беды. Да и сегодня в культурных индийских семьях, с которыми мне выпало счастье общаться, роль женщин чрезвычайно высока. Другое дело, что в ведической культуре не было искусственной попытки уравнять в правах мужчин и женщин в том смысле, что у тех и других есть свои права и своя уникальная роль. И можно видеть, как в индийских культурных семьях это проявляется. Создается впечатление глубокой гармонии, которое производит большое впечатление, особенно на людей воспитанных в среде, утратившей традиции. Когда наше движение было перенесено на Запад, какие-то положения Священного Писания были вырваны из культурного контекста, и ими иногда пользовались для эксплуатации. Это обычное явление. Увы, в человеческом обществе даже вещи правильные ухитряются использовать неправедно. Но сейчас в нашем движении много делается для восстановления истинного положения дел. Ведь оно основано не просто на философии, а на некоем способе существования этой философии в социуме. Неудивительно, что случались перекосы - они были вызваны влиянием среды, где начал проповедовать наш учитель. Сейчас нашим движением управляет Высший руководящий орган, состоящий из наиболее духовно продвинутых вайшнавов, и в его состав входят две женщины. Они активно участвуют во всех направлениях нашей деятельности - миссионерской, образовательной. Бхактиведанта понимал, что на Западе женщины играют более активную роль, чем в Индии. Поэтому в нашем движении они тоже более активны. Говорить, что их оттесняют, - неверно. В ведических текстах говорится, что есть члены общества, которые всегда должны быть под защитой. Это женщины, старики, дети, коровы и брахманы - хранители культуры. Мы стараемся не забывать об этом принципе. Что греха таить, все современные лозунги, касающиеся эмансипации женщин, приводят к тому, что их просто больше эксплуатируют. Они работают, как мужчины, да еще выполняют свои традиционные обязанности по дому и т.д. Можно сказать, что от такой эксплуатации мы их как раз и защищаем.

    

- Я знаю, что вы открыты к диалогу с другими религиями, издавали журнал "Открытый форум", посвященный как раз этому. Но вот отношения с православием у вас не заладились. Чем вы это объясняете?

- У нас на личном уровне завязались хорошие отношения с некоторыми православными. К сожалению, это не могло принимать никаких официальных форм, потому что есть постановление Архиерейского собора 1994 года, где наше общество, с легкой руки господина Дворкина (речь идет о А.Л.Дворкине, одном из лидеров "антисектантского" движения. - Б.Ф.), названо в числе "тоталитарных сект", и соответственно отношения с православием могут идти только по линии Отдела внешних церковных сношений Патриархии, занимающегося сектами. Я думаю, что все дело в этом постановлении, потому что я, например, испытываю глубокое уважение к православной традиции, изучал труды отцов Церкви, знаком с исихазмом, который, на мой взгляд, особенно близок вишнуизму, потому что и там и там в основе духовной практики лежит постоянное повторение молитвы, "умное делание", как называют это православные. И я надеюсь, что пройдет определенное время и наши отношения все-таки улучшатся. В любой религиозной организации есть сила инерции, определенный консерватизм. Она придерживается традиции и старается ее сохранить. Поэтому я далек от каких-то упреков в адрес Православной Церкви. Просто это консервативная организация, и чтобы произошли перемены, должно пройти время.

    

- Когда ваше общество зарегистрировалось во времена перестройки, у вас большой популярностью пользовались паломничества в Индию. Популярны ли они сейчас?

- Да, конечно. Может быть, чуть меньше стали путешествовать, но ненамного. Каждый год от нашего общества в Индию ездит до тысячи человек. Посещают разные святые места, приобщаются к культуре. И я считаю, что это очень важный аспект нашей деятельности - важно, чтобы люди получали не холодную, умственную философскую схему, а видели, как она применяется в жизни. Фанатизм иногда возникает от попыток применить угловатые теоретические построения к жизни, без учета того, что жизнь их сглаживает. Я большой любитель паломничеств, посещал многие святые места и не переставал удивляться разнообразию индийской культуры, жизнерадостности, светлому духу, который в ней присутствует. Я думаю, там есть чему поучиться, особенно членам нашего общества. Это поможет им стать более тонкими и восприимчивыми. У русских людей хорошее, доброе сердце, но внешние проявления доброты бывают иногда довольно грубыми. Я уж не говорю о проявлениях хамства. И я вижу, как в Индии они учатся культуре поведения, потому что этому можно научиться только в процессе общения. И мне хотелось бы, чтобы в нашем обществе еще больше внимания уделялось изучению языков - необходимых инструментов общения. Хинди, бенгали, особенно последнего, потому что многие наши священные писания как раз на этом языке. Чтобы мы могли непосредственно общаться с носителями культуры, преодолевать языковой барьер.

    

- Вы первым из российских кришнаитов приняли саньясу, стали монахом. Это происходило традиционно? Был возвигнут пандал, вам вручили посох-данду, был совершен огненный ритуал - агнихотра?

- Да, все происходило традиционно, хотя и здесь, в Москве. Нас некоторые считают неоиндуистами, и это в какой-то степени так - у нас есть черты, которые не встречались раньше. Но по большей части мы верны традиции - у нас и одежда, и еда традиционные. Поэтому церемония моего посвящения была проведена в полном соответствии с ведической традицией. В каждой ветви индуизма есть своя книга, в которой описываются все обряды. У нас она называется Сат-крия-сарадипика, и там в мельчайших деталях описывается обряд принятия саньясы. Он состоит из 10 этапов, и все эти этапы с содержащимися в них мантрами были здесь совершены. К нам приезжал специально человек из Индии. Он хотя и американец по рождению, но прожил в Индии очень долго и знает индийскую культуру гораздо лучше большинства индийцев. Он просто влюблен в нее и знает до мельчайших деталей, он и был главным жрецом на этой церемонии. Следил за тем, чтобы все совершалось в соответствии с канонами.

    

- Ваше монашеское имя - Бхакти Вигьяна - переводится как "любовь - знание". Почему оно было избрано?

- Это титул, который присвоили мне вайшнавы. Дело в том, что по своему образованию я ученый. Окончил МГУ, защитил диссертацию, кармические склонности у меня к науке... Да, наш путь - бхакти, то есть любовь, но настоящая любовь невозможна без знания. В соответствии с нашей философией именно любовь открывает человеку подлинные знания. Я думаю, что мое имя является аллюзией на мое прошлое, то как оно проявляется в моей нынешней деятельности. Несмотря на занятость, я стараюсь уделять много времени изучению священных писаний, это мое любимое занятие.

    

- Тяжело быть не просто монахом, а индийским монахом в России?

- Вот этот эпитет - индийский, с ним, конечно, тяжелее, чем просто быть монахом. Монахом мне быть нетрудно, я не чувствую себя особенно обделенным. По нашей традиции монашеский сан получают те, кто может быть счастлив в монашестве. Часто люди отождествляют монашество с некоей угрюмостью, с тоской беспросветной. В нашей традиции сан дается тем, кто доказал, что он может нести его легко и радостно. Индийским же монахом быть труднее в силу понятной ксенофобии - все непривычное поначалу вызывает страх, отторжение. Но в своем общении с разными людьми я понял, что и то и другое носит поверхностный характер. Как гласит поговорка, принимают по одежке, а провожают по уму. Некий барьер возникает только вначале, при подлинном общении он пропадает. Конечно, это испытание, потому что мне с этим барьером приходится постоянно сталкиваться, ощущать дистанцию, настороженность, но это и хорошо, потому что позволяет не расслабляться. Это одновременно и тяжело, и интересно. Мы обыкновенные русские люди, не несем в себе ничего дурного и хотим, чтобы такими нас и воспринимали.

    

- Насколько я понял из нашего разговора, ваше движение служит своеобразным мостиком между двумя культурами. Вы укоренены в одной культуре, живете в другой, и через вас проходит диалог культур - вещь очень важная и плодотворная для современного мира, в котором глобализация как раз стирает культурные различия.

- Согласен с вами, я противник глобализации в примитивном ее аспекте. Я какое-то время жил в Европе и видел, что глобализация может привести к безликости. Будем называть вещи своими именами: западная, а точнее, массовая культура "сникерсов" и "макдоналдсов" начинает доминировать, и люди невольно становятся ее адептами. Это ведет к тому, что человек внутренне нищает. Американская культура, которая у нас ассоциируется с массовой, увы, дает для этого много поводов - она молодая и агрессивно антитрадиционная. Традиция же, на мой взгляд, обогащает. И мы за диалог традиционных культур, каждая из которых уникальна. В русской культуре много вещей, ценных для всего человечества, в индийской - тоже. И мы за то, чтобы они стали ближе друг к другу.

РЕЛИГИЯ

• БХАКТИ ВИГЬЯНА ГОСВАМИ: "Мы обыкновенные русские люди, не несем в себе ничего дурного..."
• Тибет на экспорт
  Буддийский ритуал на московской сцене
• Кришна с нами
  Изменчивый облик индуизма