Под знаком Йозефа Свободы

прошел оперный фестиваль в Мачерате

Ирина СОРОКИНА
Мачерата - Верона

Э.Меи - Виолетта, С.Антонуччи - Жермон в сцене из спектакля "Травиата"

Совет русскому путешественнику, давно освоившему побережье Адриатики: не ограничиваться созерцанием синего моря и наслаждением желтыми песками. Не предпочитать скорый поезд, что резво бежит вдоль побережья, а сесть в нескоро идущую электричку, которая доставит вас в старинные средневековые города - Йези, Реканати, Мачерату, Асколи Пичено, способные подарить море удовольствия любителю Средневековья и охотнику за гастрономией, поклоннику поэзии и меломану. В здешних краях родились великий поэт Джакомо Леопарди, композиторы Джованни Баттиста Перголези и Гаспаре Спонтини, знаменитый тенор Беньямино Джильи.

В Мачерате с 1921 года устраивается престижный оперный фестиваль, куда приезжают самые выдающиеся певцы мира. "Дом" фестиваля - Арена Сферистерио - способен подарить не менее сильные эмоции, чем прославленный римский амфитеатр в Вероне. Это уникальное архитектурное сооружение было построено в двадцатые годы XIX века на средства ста богатых граждан, решивших подарить родному городу "спортивный зал под открытым небом". Арена Сферистерио предназначалась для игры в мяч, который ударяли о стену при помощи широкого "браслета", надетого на руку. Грандиозная стена длиной почти 90 метров и высотой 16 ныне служит естественной декорацией и часто позволяет сценографам обойтись минимумом деталей.

Нынешний фестиваль посвящен Йозефу Свободе - великому чешскому театральному художнику. Свобода сотрудничал с фестивалем в Мачерате с 1992-го по 1996 год и осуществил здесь уникальные спектакли. Фестиваль возобновил две постановки Свободы, посвятив их памяти умершего в минувшем году мастера.

"Травиата" 1992 года, прозванная "Травиатой" с зеркалами", обошла весь мир, приспособленная к разным сценическим пространствам. Но была создана именно для уникальной сцены Мачерата-опера - не слишком глубокой, зато вытянутой в длину.

На первых звуках прелюдии медленно поднимается с пола огромное зеркало, собранное из прямоугольных элементов. Верхний обрез зеркала асимметричен, и кое-какие части утеряли ясность, покрылись чернотой. "Игра" Свободы одновременно гениальна, проста и сложна: присутствие зеркала отменяет привычные декорации. Уложенные на полу разрисованные куски ткани, отражаясь в зеркале, создают неповторимую атмосферу мест действия: изысканная загородная вилла, находящаяся в идеальной гармонии с душевным состоянием Альфреда, потерявшего чувство реальности; луг, усеянный цветущими ромашками, говорящий о чистоте души Виолетты; сменяющие его сцены из упорядоченной жизни буржуа - игра на пианино, прогулки в коляске. Порой художник заостряет, смещает акценты популярной оперы: дом Виолетты превращен в бордель, в котором дело поставлено на весьма широкую ногу, и праздник у Флоры напоминает бал в Гранд-Опера. Это "Травиата" динамичная, откровенная, с пылающими страстями. Тем более сильное впечатление производит "голый" финал: на черном полу нет ничего, кроме смертного ложа и пары потушенных опрокинутых канделябров, а следовательно, нечему больше и отражаться в волшебном зеркале. К самому концу приберег Свобода действительно неотразимо действующий на публику эффект: канделябры зажигаются и на несколько мгновений отражаются в зеркале, в то время как оно само встает вертикально, давая возможность каждому зрителю увидеть себя и стать подлинным участником рассказанной истории.

Еще более скупыми средствами решена "Лючия ди Ламмермур", опера, которую трудно спеть, а поставить еще труднее: многие события в ней не показаны, а рассказаны. Свобода ограничился двумя аскетическими элементами: лестницей, на которой разворачивается действие, и огромным куском прозрачной грубой смятой ткани, которая, опускаясь и поднимаясь, дышит и живет в согласии с персонажами. Неповторимый замысел довершает проекция. Морские волны гармонируют с музыкой знаменитой выходной каватины Лючии, а мрачные стены готического замка говорят о невыносимых страданиях заключенной в его стены ламмермурской невесты. Все происходящее на сцене может быть воспринято и как кошмар, порождение расстроенного воображения.

На афишах обоих спектаклей значится имя постановщика Хеннинга Брокхауса, но это пример "паразитизма" режиссера за счет сценографа. Пространственные и цветовые концепции Свободы столь гениальны и действенны, что его спектакли не нуждаются в режиссере.

В "Травиате" очаровывает чистотой звукоизвлечения и предельной легкостью верхних нот Эва Меи, но подлинным вокальным победителем становится обладатель благородного тембра и элегантной манеры баритон Стефано Антонуччи в роли Жермона. Известный мастер бельканто Джузеппе Саббатини - Альфред хоть и демонстрирует артистическую опытность и отделанность фразировки, поет негибким, "деревянным" звуком. В "Лючии" мастерство прославленной виртуозки Мариэллы Девиа граничит с чем-то невероятным. Стефано Антонуччи утонченным и безупречным образом отделывает партию Энрико и приводит в восторг ценителей bel canto. Венесуэльский тенор Акилес Мачадо, обладатель очень красивого тенора, обаятельный на сцене и уже любимый публикой, достойно поет трудную партию Эдгара, но в финале оперы почти теряет голос.

Оба дирижера - Ален Гингал в "Лючии" и Даниэле Калегари в "Травиате" - дарят незабываемые, поэтические мгновения, хотя и абсолютно разные - работа первого отмечена тонкостью, гладкостью и тщательностью, второго - динамичностью и взвинченностью тона.

КРАСКИ МИРА

• Под знаком Йозефа Свободы
  прошел оперный фестиваль в Мачерате
• Бен Ладен в Эдинбурге
  В столице Шотландии открылся 57-й "Фриндж"
• "Друзья" не бросают зрителей
  Мечта "Фиби" исполнилась
• ЭДУАРД КУЛАКОВСКИ: "Россияне понимают джаз не меньше американцев"
• Очередные приключения Лары Крофт
  поступили в продажу в Германии