Скромное обаяние столичной штучки

Беседу вел Дмитрий БАВИЛЬСКИЙ
Челябинск

Эта страница посвящена жизни театров. Назовем их провинциальными, но исключительно по географическому признаку. Творческая ценность, как известно, не является следствием "прописки". С точки зрения художественных проблем жизнь, к примеру, воронежской или омской Мельпомены мало чем отличается от московской или санкт- петербургской. И все же есть специфика. Количество театров в столице дает и актерам, и зрителям право выбора. Но там, где на город приходится один-два театра, любой успех, неудача или производственный конфликт могут вырасти в неразрешимую проблему. Пространство провинциальной сцены все больше манит столичных режиссеров. Постоянное общение московских постановщиков с артистами и зрителями российских городов и весей рано или поздно расставит все по своим местам. Ведь успехи должны взаимно обогатить, а провалы - развеять чей-то дутый столичный ореол и придать конкретному театру уверенность в собственных силах.

Андрей ЖИТИНКИН вот уже второй раз ставит в Челябинской академической драме пьесу Теннесси Уильямса. Сначала это была "Однажды прошлым летом". Теперь - "Французский квартал".

    

- Вас часто называют "модным режиссером". Что вы сами вкладываете в это понятие?

- Мне нравится, что я не утерял возможности раздражать нервные окончания критиков. Раньше я был не модный, а скандальный. Это было связано с тем, что я всегда ставил пьесы, которые, как правило, боялись ставить другие. Аншлаг - непременное условие выживания нынешнего театра. Чтобы зритель сегодня вечером пошел именно к тебе, а не куда-то - это дорогого стоит.

Служу я в Театре им. Моссовета. На одной площади с ним находится и Театр сатиры. Бывает, что "Милый друг" в Моссовете (две тысячи мест) совпадает с "Полем битвы..." в Сатире. Это еще около двух тысяч. Можно спятить, подумав, что в центре Москвы своим именем ты удерживаешь четыре тысячи человек. У меня в антрактах не уходят. А это раздражает - актеров, с которыми я не работаю, режиссеров, у которых нет таких результатов, критиков, которые считают, что быстро, в западном режиме работать нельзя. Это говорит еще и о моем бешеном режиме. Это значит, режиссер умеет просчитать формулу успеха будущего спектакля. Когда ты замышляешь всю эту историю, нужно просчитать, почему сегодня именно эта пьеса и этот автор. И почему сегодня именно такая актерская команда.

    

- Чем тогда модный режиссер отличается от культового?

- Культовый режиссер может снять только один фильм, поставить один спектакль. На сегодняшний день культовый театральный режиссер у нас один - Васильев. Он поставил спектакль и пропал. Я себя культовым не считаю: мне еще много чего интересно. Я пока еще могу сам себя удивлять. Мне еще нужно много чего поставить. Причем я сужу себя строже, чем все те критики, которые считают, что я этакий плейбой московской сцены.

    

- Почему вы настойчиво ставите пьесы Уильямса?

- Сейчас все ставят Чехова, который славен подтекстом. Можно говорить: "Я вас люблю", - и в то же время ненавидеть человека. Уильямс пошел намного дальше. Он догадался, что текст вообще ничего не значит. Все, что сказано, - неправда. В слове мы можем обмануть в три секунды. И даже в подтексте можем обмануть. Не врет только "физика". В Уильямсе важен не текст, но ремарки. В нем интересна мнемодрама - то, что происходит без текста, когда я, не слушая спектакль, могу понять, что происходит на сцене.

Уильямс выстраивает поток подсознания. Он вытаскивает то, что мучает героев, что ломает их психику, в чем они сами себе боятся признаться.

    

- Но почему Уильямс так важен сегодня именно в Челябинске?

- Чтобы смотреть мои спектакли, ехать в Москву необязательно. Ваши актеры нисколько не хуже. Мне нравится, что художественное руководство театра рискует и ставит пьесу, которая явно не в ряду обыкновенных. В чем-то жесткий, в чем-то необычный, шокирующе откровенный спектакль. Там есть замечательные психологические дуэты Марины Меримсон и Бори Петрова, прекрасная пара Татьяны Скорокосой и Алексея Мартынова. Писателя во "Французском квартале" играет дебютант Олег Плаксин. Это хорошо - соответствует возрасту персонажа. Я люблю всех своих актеров, они просто замечательные. Это и Татьяна Руссинова, и Лариса Брусс, играющие двух леди, которые с наступлением темноты ползают по помойкам. И фотограф, который устраивает оргии (Сергей Олешко). И Скай Венчислова Хотяновского, что открывает Писателю форточку в иной мир. И негритянка Риммы Соколовой, которая является тенью хозяйки.

    

- А как наш академический выглядит на фоне столичных академий?

- Самое главное - это даже не количество зрителей (хотя у вас очень хорошая посещаемость), но стабильность дома. Я очень люблю вашего директора Володю Макарова, его коммерческие мозги. Вы стабильны в зарплатах и аккуратности, в вышколенности цехов.

В Москве есть аншлаговые театры, что смогли сохранить "фирму", это "Ленком", Театр Табакова, "Сатирикон", "Современник" - кстати, любимые театры мэра Лужкова. Люди снова стоят туда за билетами ночью. Как когда-то во МХАТ. А есть множество театров, которые потеряли марку. Не очень хороши дела у бывших фаворитов во МХАТах, у вахтанговцев, на Таганке. А вот мой Театр Моссовета, как ни странно, тоже достаточно стабилен. Он и напоминает вас: не все удачно, но есть жизнь, хорошая дисциплина и замечательная, интеллигентная атмосфера.

ПРОВИНЦИЯ

• Скромное обаяние столичной штучки

КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС

• Под музыку ремонта

ВАРЯГИ

• Параллели "Глобуса"
• Суета вокруг таланта

ЦЕЛИ И СРЕДСТВА

• Сюжет, обещающий стать популярным