Все, что было, уже прошло, а что будет, еще не наступило

Промежуток продолжается

Борис ЛЮБИМОВ

Сезон в разгаре, а сколько-нибудь значительных событий пока не обозначилось, по крайней мере, в московской театральной жизни, а она, скажу без ложного патриотизма, вот уже столетие, если не больше, является определяющей, осевой в театральной судьбе страны. Сегодня же номинаторы различных театральных премий чешут в затылках, раздумывая над тем, кого выдвигать в лидеры. И если по отдельным, главным образом, актерским работам и можно было бы столковаться, то "гвоздь" сезона, не говоря уж о соперничающих с ним "гвоздиках", пока еще не "забит".

Это обстоятельство объясняется несколькими причинами. Финансовыми - больше чем на один заметный спектакль денег найти трудно. Творческими - новые идеи и энергия их осуществления, увы, не те, что 20 - 30 лет назад. Времена, когда Ю.Любимов начинал сезон "Героем нашего времени", продолжал "Антимирами" и "Десятью днями, которые потрясли мир", а заканчивал "Павшими и живыми"; времена, когда А.Эфрос в течение сезона показывал "104 страницы про любовь", "Моего бедного Марата" и "Снимается кино" или - в другой год - в течение 3-х (!) месяцев ставил "Женитьбу" на Бронной, "Эшелон" во МХАТе и "Вишневый сад" на Таганке; времена, когда О.Ефремов в течение трех месяцев показывал трилогию "Декабристы", "Народовольцы", "Большевики", где была занята вся труппа "Современника", ушли если не навсегда, то очень надолго. Да и не заставишь сейчас труппу работать, не вылезая из театра, - "низы" хотят подрабатывать ничуть не меньше, чем "верхи", гонорары разные, а стимулы одни и те же. Наконец, есть еще и биологическая причина - никогда, ни в 18-м, ни в 78- м году, не был театр таким дряхлым как в режиссерском составе, так и в актерском. Никогда не было трупп, процентов на 30 состоящих из пенсионеров, никогда не было ситуации, при которой во главе московских театров режиссера моложе 50 днем с огнем не сыщешь.

"Смену волн познай..." - призывал древний поэт. "Смена волн" в отечественной режиссуре выглядит примерно так: девятый вал, связанный с "пятью портретами": Станиславский, Немирович- Данченко, Мейерхольд, Вахтангов, Таиров; первое послереволюционное поколение, дебютировавшее в 20-х годах - А.Попов, Ю.Завадский, Р.Симонов, Н.Охлопков и их сверстники; вторая советская волна, поколение ХХ съезда: Г.Товстоногов и О.Ефремов, А.Эфрос и Ю.Любимов, В.Плучек, А.Гончаров и Б.Равенских и их наследники и преемники - М.Захаров и П.Фоменко, Г.Волчек и Л.Хейфец.

Следующая волна приподнялась на рубеже 70 - 80-х годов. Условной датой ее подъема может считаться март 78-го года, когда А.Васильев показал "Вассу Железнову" и стало ясно, что складывается самостоятельно развивающееся поколение не подмастерьев, а художников - Л.Додин, К.Гинкас, В.Фокин, А.Васильев.

Предложенную дату можно было бы оспорить, отодвинув движение последней волны еще на несколько лет, отсчитывая ее начало с "Кавказского мелового круга" в постановке Р.Стуруа. Но во-первых, Стуруа теперь режиссер иностранный, а во-вторых, его можно с большим основанием сблизить с поколением Захарова, нежели с поколением Васильева. Как бы то ни было, и эта последняя пока режиссерская "волна" может отметить минимум двадцать лет своего существования - срок в искусстве немалый. Она рубеж этот переходит не "волнами", а поодиночке, в меру не только таланта, но и его "продуктивности", по выражению Гете, способности опережать время, подыматься над временем, не теряя при этом почвенной связи с эпохой. В театре же, где творят сообща и наглядно, перед десятками, а то и сотнями людей, чувство общественности и, в противовес, иммунитет к общественному мнению - едва ли не определяющие условия для плодотворного развития. Крен в любую сторону - и сцена либо превращается в плохую многотиражку с запоздавшими новостями, либо в "домашний театр" для кучки друзей и поклонников.

Как бы то ни было, перестройка почти не обнаружила сколько- нибудь значительных режиссерских дарований. Новым именам, о которых твердили с надеждой во второй половине 80-х - начале 90-х годов, уже крепко за сорок, а то и под пятьдесят, а они все еще подают эту самую надежду. Как мрачно шутил историк и теоретик "промежутка" Ю.Тынянов: "Мы - околение, а они - по колено"; в одной фразе - суть сегодняшней ситуации. Без малого двадцать лет назад мне пришлось писать о ситуации "промежутка" в театре, но большинство моих коллег увидели в этом странную нелюбовь либо к режиссуре как таковой, либо к конкретным режиссерам - чрезвычайно удобный способ ведения дискуссии. Между тем в те рубежные 70 - 80-е годы, названные позднее "эпохой застоя", когда, по словам Мюссе, "все то, что было, уже прошло, а то, что будет, еще не наступило", мои предположения относительно "промежутка" не шли так далеко, к концу столетия и тысячелетия.

Соблазн перестройки вдохнул каплю энергии в уже ветшающие театральные идеи. Не буду говорить об экономике - вместо того чтобы исподволь готовить театр к его месту в неизбежном капитализме, театральная общественность, ведомая недальновидными руководителями, увлеклась бесперспективной идеей правления "совместно и наравне" и растеряла и власть, и деньги. Любопытно, что в Москве продолжают идти спектакли, поставленные в 60 - 70-е годы ("Тартюф" на Таганке, "Царь Федор Иоаннович" в Малом театре, "Продавец дождя" в Театре имени Станиславского, "Царская охота" в Театре Моссовета, "Банкрот" и "Леди Макбет Мценского уезда" в Театре имени Маяковского, а "Юнона" и "Авось" в Ленкоме продолжает пленять своих семнадцатилетних ровесников). Но из всех спектаклей, занесенных на московскую сцену "свежим ветром перемен", сохранилось лишь "Собачье сердце". И впрямь, ну кому нужны сейчас "Зинуля" или "Брестский мир", несмотря на 80-летнюю дату исторического события, положенную в основу этой фальшивки? Публицистическая "гласность", быстрое перенесение на сцену прозы 80-х или запретных имен, отечественных или зарубежных, приглашение режиссеров - "прибалтийских беженцев", известных в 70-е годы и с идеями примерно того же времени, отмена тематических запретов - проститутки, аномалы, "театры новой голубятни" - все это могло и может рассчитывать на первые 10 - 30 спектаклей при зрительном зале от 100 до 300 человек. Не оправдали себя и ставки на "ротацию кадров". Если в течение 86 - 89-го годов в Москве поменялись главные режиссеры в Тюзе, на Бронной, в Малом, произошел раскол во МХАТе и на Таганке, то с 95-го наступила тишь. И начальство, и подчиненные предпочитают не поднимать шума, смирившись и стерпевшись с ситуацией, не без основания полагая, что польза от очередной смены руководства сомнительна, а хлопоты - очевидны.

Наконец, к концу десятилетия (века, тысячелетия) стало ясно, что "постмодернизм" устарел быстрее своего оппонента - "соцреализма" - труба пониже, дым пожиже, а амбре одинаковое. Обочина попыталась стать трассой, но не получилось.

Ростки буржуазного театра, антрепризы, способны поставить вопрос о типе будущего театрального руководителя, совершенно необязательно совпадающего с образцом сегодняшнего главного режиссера или директора театра. Ясно одно, что пытаться делать все так, как будто в 91 - 92-м годах ничего не произошло или, напротив, не произошло ничего, нельзя, как нельзя ни по- прежнему репетировать пять-шесть спектаклей одновременно, ни сдавать все в аренду и ничего не репетировать. А пока - правительство, и в первую очередь московское, делает все, чтобы театр не умер. Как он будет жить - зависит от него самого. Наступила приватизация бытия и сознания.

Что же принесли 90-е годы в театр? Да прежде всего его жизнеспособность, живучесть. 2 - 3 хороших и 5 - 6 неплохих спектаклей в сезон - это очень много, это залог выживаемости в условиях рынка. 90-е годы вывели на сцену добрый десяток по- настоящему одаренных актеров - "фоменки" Г.Тюнина, сестры Кутеповы и Ю.Степанов, табаковцы С.Безруков и Е.Миронов, Н.Щукина и А.Лазарев из Ленкома, вахтанговская М.Аронова, Г.Назаров из Театра на М. Бронной, Е.Добровольская из МХАТа, М.Кондратьева из Театра Моссовета, недавняя выпускница РАТИ И.Оболдина - только первый ряд имен. Наконец, что самое главное, именно последние годы сформировали и продолжают формировать московских зрителей, городскую служащую интеллигенцию: учителей, врачей, библиотекарей, музейных работников, студентов - тех, кому искусство и предназначено. Голосуя за театр (бывая в этом сезоне в театре раз, а то и три раза в неделю, я на премьерах пустых залов не видел), московский "зритель-избиратель" демонстрирует прекрасную "явку". Это значит, что неунывающие россияне продолжают не унывать и, прислушавшись к словам пророка: "Изберите жизнь", Ее и избирают, а в Ней ("живой жизни" по слову Достоевского) находится место и театру. Причем, что немаловажно, зритель заполняет не только 50 - 60-местные залы, но и "полнометражные", вплоть до тысячеместных. Разный зритель, разумеется. По возрасту, социальному положению, политическим взглядам и прежде всего по театральным вкусам. Изучение этого зрителя, как и полноценный анализ состояния театра, уходит в прошлое вместе с умирающими и агонизирующими театральными журналами. Отнюдь не из-за цеховых пристрастий замечу все же, что последнее обстоятельство - столь же очевидная, сколь и огорчительная примета 90-х. Все-таки литературные журналы худо-бедно выстояли. Театральные - рухнули и рушатся. А между тем полновесная театральная рецензия, актерский и режиссерский портрет возможны только там, а не на страницах общественно-политической газеты. "Клиповое", короткометражное мышление в театре соотносится с клиповым мышлением журналиста, воспринимающего спектакль как презентацию, неотъемлемую от заключительного банкета. Что ж, не будем торопиться. Найдет свою интонацию, свое Слово, свой Жест театральная молодежь начала следующего тысячелетия, найдет и свое отражение в театральной печати.

Все реже слышишь слово "совок". Нового слова пока не придумали, а у Тургенева есть чудесное выражение: "Он сам - не только русский человек, но "русак". Вот эти "русаки", выдерживающие испытания Жизнью и принимающие ее, и составляют основной слой тех, кто воспринимает спектакль как одно из проявлений, обнаружений Жизни и ее смысла.

"Промежуток - время, проходящее от одного действия, явления, события до другого", - толкует словарь. Существует экономическая теория, согласно которой между циклами спада и подъема экономики существует 25-летний цикл промежутка. Если эта теория хоть в какой-то мере работает применительно к искусству, то в области театра промежуток должен кончиться в начале следующего века, когда, быть может, и произойдет дней чьих-нибудь прекрасное начало.

ТЕАТР

• Все, что было, уже прошло, а что будет, еще не наступило
  Промежуток продолжается
• Как хорошо трудиться без зарплаты
  Это, конечно, странно, но и сегодня, когда театральный люд, затянув пояса, терпеливо пережидает очередной рецидив "смутного времени", кто-то рискованно начинает новое дело
• Возведем здание по кирпичику
  Навстречу Всероссийскому форуму "Театр: время перемен"
• Не пьеса - сама жизнь
  100 лет московской "Чайке"
• Чудаки, романтики, мерзавцы
  Памяти Ростислава Плятта
• Из лагеря - на сцену